Отчаянные

Келлан вздрогнул, захлопнул рот, молча расписался на альбоме и вернул диск суперфанатке. Та прижала сей дар к груди, баюкая его, как ребенка. Дело было сделано, однако она не ушла. Я решила, что она так и останется с нами на весь концерт, но тут ей попался на глаза Гриффин, вышедший из туалета, и она устремилась к нему:

– Гриффин! Я люблю тебя!

Не веря ушам, я лишь покачала головой. Джастин, Келлан и Гриффин? Как же так?

– Что это было? – спросил Келлан, повернувшись ко мне.

– Ты о чем? – непонимающе моргнула я.

Он почесал спину:

– Подлый укус! Я только-только собрался сказать, что моя девушка ты, а не Сиенна!

Я поспешила потереть его кожу там, где сделала больно.

– Извини. Да, я так и поняла. Но мне не хочется выхаживать гоголем на твоих концертах и представляться пятидесяти тысячам любопытных зевак. Не хочу, чтобы они глазели на меня и обсуждали. И чтобы кто-то из них ляпнул что-нибудь перед прессой. Они не должны пронюхать обо мне. И уж точно я не хочу красоваться в новостных заголовках, а коль скоро все хотят твоего романа с Сиенной, то так тому и быть. Я же стану сенсацией, хотя просто… – пожала я плечами. – Давай не будем распространяться о нас, хорошо? Это безумие скоро затихнет.

Келлан поставил стакан и обнял меня за талию:

– Значит, молчать?

Я сплела руки у него на шее:

– Это же замечательно. Мы можем и дальше жить своей жизнью, не разглашая подробности. Пусть это будет секрет. У нас с секретами все в порядке.

Келлан усмехнулся и притянул меня ближе:

– Между прочим, на нас сейчас смотрят и, наверное, догадываются, что ты и есть моя подружка.

– Нет уж, – со смехом оттолкнула его я, – поверь, они, скорее всего, прикидывают, где начинается очередь за объятиями от Келлана.

Он рассмеялся, но я знала, что права.

Пока время отправляться на сцену еще не пришло, Келлан и ребята общались с фанатами и другими музыкантами. Я не отходила от мужа, смеясь вместе с ним и радуясь разношерстной компании. Несколько парней из другой команды участвовали в последнем турне и хорошо знали ребят. Парочка даже узнала меня – видела в фотоальбоме у Келлана – и удосужилась поздороваться. Фанатки же ограничивались ревнивыми взглядами и мало что говорили о моих «заигрываниях» с Келланом, когда тот обнимал меня за талию или брал за руку. Поскольку паре фанаток удалось добиться от него «обнимашек», они, должно быть, сочли его попросту дружелюбным парнем, всегда готовым пойти навстречу поклонникам. Так оно и было – до известного предела.

«Чудилы» должны были выступать непосредственно перед группой Джастина. Придержав Келлана, когда тот устремился на положенный пятачок, я наскоро чмокнула его в щеку:

– Удачи.

Он усмехнулся, откровенно взволнованный. Ему нравилось происходившее.

– Спасибо. Я мигом.

Он поспешил прочь, а я невольно заметила, что толпа за кулисами значительно поредела: всем хотелось взглянуть на выступление «Чудил». Пробравшись к сцене, я нашла сбоку место, где никому не мешала, а ракурс был отличный. Именно там я осознала, сколь велика была толпа. Народ набился так плотно, что я почти испугалась, не нарушаются ли в клубе какие-нибудь городские законы, ибо сюда вместилось намного больше предусмотренного количества людей. Однако никого из собравшихся, похоже, не волновало, что они прижаты друг к другу, как сельди в бочке, – особенно когда на сцену неторопливо вышел Келлан.

С гитарой, заброшенной за спину, он вскинул руку, направившись к микрофонной стойке, и помещение взорвалось воплями. Пока остальные ребята занимали свои места, Келлан пригнулся и пробормотал:

– С добрым вечером.

Я прыснула, услышав это переиначенное фирменное приветствие. Толпа возбужденно запрыгала. Когда крики отчасти стихли, в одном из секторов дружно грянули:

– Келлан, мы любим тебя!

Келлан прикрылся от яркого света рампы и присмотрелся к публике:

– Я вас тоже люблю, ребята!

Он рассмеялся, и девчонки в первом ряду едва не задохнулись – если вообще оставались в состоянии дышать.

Келлан извлек гитару из-за спины и обратился к толпе:

– Ну что, всем по кайфу?

От рева у меня зазвенело в ушах. Келлан склонил голову набок, развернул гитару, перекинул ремень через плечо. Корпус ее теперь прикрывал таз, и в этом было нечто болезненно эротичное.

– Не знаю, не знаю! Так, ребята, не веселятся!

Вопя и подпрыгивая, толпа постаралась доказать, что ей действительно по кайфу. Я покатилась со смеху.

– Давайте еще раз, – помотал головой Келлан. – Ну так что – всем, вашу мать, по кайфу или нет?

На сей раз он крикнул, и толпа слетела с катушек. Публика даже затопотала, и здание словно содрогнулось от землетрясения.

Келлан удовлетворенно оглянулся на Эвана и кивнул. Тот принял сигнал и сыграл вступление к первой композиции. Есть в мире вещи, от которых я никогда не устану! Одной из них были выступления Келлана. В нем жила искра, из-за которой от него было невозможно отвести глаз. И Келлан, в отличие от многих певцов, не просто стоял у микрофона и выдавал композиции одну за другой. Нет, он активно заводил толпу, превращая зрителей в участников шоу. Я не сомневалась, что в тот или иной момент каждый присутствующий ощущал с ним некую связь. Среди величайших достоинств Келлана было умение отлично звучать, сохраняя при этом озорную веселость, – во всяком случае, когда дело касалось музыки. Но у него были и другие плюсы, которые не имели никакого отношения к сценическому искусству.

Отыграв, «Чудилы» раскланялись и сошли со сцены. Келлан немедленно подхватил меня, будучи весь на взводе.

– Пошли в автобус, – шепнул он, ткнувшись носом мне в шею.

Прикрыв глаза, я обдумывала варианты. Джастин выступал следующим, а остальные музыканты продолжали толпиться и ликовать за сценой. Если мы скроемся прямо сейчас, нам, может, удастся побыть наедине. Когда все выступят, ребята рванут по автобусам и мы немедленно тронемся в путь, вдвоем уже не остаться.

Я потянула его к себе за шлевки джинсов, но тут толпа разразилась речитативом. Открыв глаза, я прислушалась, а Келлан вскинул голову и повернулся к сцене. Он взмок, волосы были влажные. Зрелище пленяло, а потому я стала смотреть туда же, куда и он.

– Что они скандируют? Не разберу…

Келлан сдвинул брови, вслушиваясь. Нет, это было не название группы – слишком длинно. Через пару секунд хор сложился и слово наконец зазвучало осмысленно.

– Они говорят «С печалью», – сообщил Келлан, полуобернувшись ко мне. – Хотят услышать сингл.

Я кивнула, теперь было слышно и мне. Келлан, хмурясь, вновь обратился к сцене:

– У нас нет трека с ее голосом. Мы не можем петь без Сиенны, разве что…

Когда он оглянулся на меня, глаза у него сверкнули блеском настолько дьявольским, что я мгновенно догадалась, о чем он подумал. Я оттолкнула его и попыталась вырваться. Келлан со смехом не отпустил меня, вцепившись крепко:

– Прости, милая. Ты же знаешь, я не люблю разочаровывать фанатов, а кроме тебя, здесь некому спеть за Сиенну.

Я принялась извиваться в его руках, поворотившись к нему спиной, но Келлан держал меня в тисках, и мне было не высвободиться.

– Ни за какие коврижки, Кайл! Я не пойду туда!

Не переставая смеяться, Келлан поволок меня задом на сцену:

– Извини, но сегодня мы поем вместе…

Я начала визжать и пинаться, как будто меня грабили, пока он наконец не отпустил меня.