Отчаянный враг

– Согласиться на такой эмоциональный шантаж? Да вы с ума сошли! – Помощник специального уполномоченного фыркнул. – Ради Бога, вспомните, что вы полицейский, и приступайте к делу.

Ванбру положил трубку, постоял некоторое время в раздумье, потом быстро позвонил домой детективу, сержанту Двайеру. Когда закончил с ним разговор, отправился на кухню. К нему повернулась жена, стоявшая у плиты, подняла сковородку, но он покачал головой.

– Только кофе, любовь моя. Мне уже пора уходить.

Она налила ему чашку, поставила перед ним на стол, потом запустила пальцы в его седеющие волосы.

– Прошло двадцать пять лет, Дик. Я хорошо изучила тебя. Что стряслось?

– Это Шон, – ответил он. – Шон Роган. Он бежал. Старик посылает меня в Вест-Кантри, чтобы я лично возглавил поиски.

– Ах, только не это, Дик! – Лицо ее болезненно скривилось, она опустилась на стул напротив. – Разве недостаточно того, что ты уже сделал?

– Я – полицейский, Нелл, – возразил он. – Ты это знала, когда выходила за меня. Об этом знал и Шон.

– Но, Дик, он же спас тебе жизнь.

– Всевышний – свидетель, неужели ты думаешь, что я забыл об этом? – строго спросил он.

Когда она нежно прикоснулась рукой к его лицу, у нее на глазах выступили слезы. Он повернул руку и прикоснулся губами к ее ладони.

– Мне пора, любовь моя. Не могу засиживаться.

Он поднялся, повернулся и неторопливо пошел к двери.

* * *

Дождь все еще продолжался, когда Роган и девушка добрались до Боунесса и сели на паром через озеро Уиндермер. На пароме никого не было, они одни стояли у перил на корме, любовались открывавшимися красотами.

– Как тебе это нравится?

– Просто потрясающе!

– Самое красивое место во всей Англии. Летом эти дороги забиты отдыхающими. А в это время года здесь ни души. Поэтому мне больше всего нравится именно этот период.

На ее щеках появился маслянистый блеск, она тщательно вытерла влагу со своего лица и лба, посмотрела вдаль, мимо острова Бель. Роган наблюдал за ней и радовался, что кругом так красиво.

Высадившись на противоположном берегу, они поехали по дороге в сторону Хоуксхеда и в районе Конистон Уотер повернули на Браутон-ин-Фурнесс и Уичам. Потом они поехали на север, по дороге вдоль берега и в миле от станции Уитбек достигли легендарного дорожного знака – Марш-Энд. Она съехала с дороги, и машина затряслась на избитой колее, ведущей к морю.

Они следовали направлению петлявшего ручья, который извивался, как змея, теряясь местами в жесткой болотистой траве и грязных лужицах, где в камышах гнездились дикие утки и куда с моря несло туман, сглаживая контрастность окружающего, делая все расплывчатым, бесформенным, словно сновидение.

Машина свернула на другую колею, проходившую через рощицу, за которой у истока ручья виднелась одинокая ферма.

Дом стоял среди берез у края воды – старинная постройка из серого камня, а рядом добротный амбар. Постройки и дворик огораживала стена. Но когда они подъехали ближе, Роган понял, в каком все было запустении. Поломанные части забора, облезшая покраска... Между булыжниками проросла трава.

Машина остановилась, Ханна Костелло выключила мотор и состроила рожицу.

– Не очень красиво. С годами приливы испортили пастбища. На жизнь здесь не заработаешь ничем, кроме охоты на дичь и рыбной ловли. Агенты по недвижимости с удовольствием сдали эту ферму на год.

Он нахмурился.

– Очень длинный срок.

– Любой более короткий вызвал бы подозрения.

Она помолчала неуверенно, потом продолжала:

– Когда ты в последний раз видел Колама О'Мора?

– Десять лет назад.

– Он изменился. Постарайся не показывать этого. Думаю, что он очень честолюбивый.

Роган не успел ответить. За его спиной отворилась дверь, и он торопливо оглянулся. В дверях стоял мужчина, опирающийся на палку. С его широких сутулых плеч, подавшись немного вперед, свешивалась голова.

– Шон! – раздался хриплый шепот. – Клянусь всем, что есть святого, это – Шон Роган!

Увиденное потрясло, как удар. Роган с усилием сделал глотательное движение и пошел с вытянутой рукой ему навстречу.

– Колам, старый леший! Давно не видел тебя.

На мгновение в рукопожатии отразилась прежняя сила, запомнившаяся ему с тех пор, но только на мгновение. И Колам О'Мор хрипло засмеялся.

– Говорят, что время все меняет, Шон. Мне оно угодило прямо в зубы. Рад, что с тобой оно обошлось более милостиво.

Он повернулся и захромал вдоль побеленного известью коридора. Роган пошел за ним, видя, что на высохшем мужчине, которого он когда-то знал под именем Колама О'Мора, одежда висит мешком.

В просто обставленной гостиной стоял стол, два мягких кресла возле камина и лежали камышовые циновки на полу. Колам О'Мор опустился в одно из кресел и посмотрел на Ханну.

– На серванте стоит бутылка, девочка, и стаканы. И не говори мне – не надо. Обо мне теперь можно не заботиться.

Роган расстегнул пояс на своем плаще, снял его и сел в другое кресло, проговорив:

– Колам, что с тобой?

Старик пожал плечами.

– Суровая жизнь, выпавшая на мою долю. Дают о себе знать прошлые грехи... Разве это имеет значение? – Он покачал головой. – Я не видел человека, который выглядел бы лучше, просидев семь лет в английской тюрьме.

Роган хмыкнул.

– Помнишь, что писал Том Кларк? Никогда не сдавайся. Продолжай драться и полагайся на чувство собственного достоинства.

О'Мор кивнул. Разве не поступал он именно так все последние пятнадцать лет?!

Ханна налила виски в оба стакана, поднесла их мужчинам, старик обнял ее за талию.

– Ей повезло, что я не моложе ее на тридцать лет, Шон. Эта девочка что надо. – Он улыбнулся ей. – Изобрази ему какой-нибудь завтрак, красавица, пока мы разговариваем.

Она взглянула на Рогана, и в ее глазах отразились непроизнесенные слова. Она вышла. О'Мор отпил немного виски из своего стакана и с облегчением вздохнул. Вынул трубку и начал набивать ее из кожаного кисета.

– Ты только что слышал новости. Теперь они носятся кругами блокируют все дороги из этих проклятых болот, а ты махнул за триста пятьдесят миль, где они меньше всего думают обнаружить тебя. Над этим можно только посмеяться.

Роган чокнулся с ним.

– Благодаря Большому Мужчине.

– Организация заботится о своих членах, – заявил Колам О'Мор. – Признаюсь, что пришлось потратить немало времени, но не только по моей инициативе.

Наступило недолгое молчание, потом Роган спросил, подбирая слова: