Отцы и деды

— А что решать? — проворчал Мерлин-старший, — у меня в аквариуме вакантное место образовалось.

— Ну нет! — закричал Вальдор, — что бы Вы, уважаемый Глава Совета, как к Козюлиусу, спьяну целоваться к нему полезли! Ни за что!

— Ты на что намекаешь?! — тут же встрепенулся старый маг.

— Я не намекаю, — ехидно отозвался король, — я говорю прямо и определенно. Таурисар мой.

— Вальдор, а Гудрид? — спросила королева, — с ним-то ты тоже не определился.

— Хм, а это идея, — задумчиво проговорил Вальдор, — Таурисар, жить хочешь?

— Не Вам это решать! — выкрикнул вдруг Таурисар.

— Да ну? — удивился король.

— Только Судьба будет…

— Ну так я твоя судьба. Или вон Мерлин.

— Я все еще советник! — взвизгнул Таурисар.

— Уверен? — мрачным тоном поинтересовался Мерлин-старший.

— Да! Пусть мою судьбу Совет решает!

— Я вот думаю, — вдруг задумчиво произнес Мерлин, — что надо бы и в самом деле должность свою Терину передать. Ну что он, зря старался, что ли? А уж он твою судьбу порешает. Ой, как порешает. Фантазия у князя-то богатая!

— Мерлин! — вмешался король, — а ты можешь мага этого и Гудрида моего в золотых рыбок превратить?

— А Гудрид-то тебе чем не угодил?

— Да есть проблемка одна.

— Могу, а зачем?

— Ну сделай доброе дело за бесплатно! Я с детства рыбок хотел завести. Только сейчас вспомнил.

— Не хочу в рыбку! — прорычал Таурисар. Его мнением традиционно никто не интересовался.

В результате недолгой, но оживленной беседы короля Зулкибара и Главы Совета чародеев Мерлина у первого появился аквариум с двумя вуалехвостами, а у второго десять литров гномьей водки.

— Ну что, доча, — напоследок заявил веселый король, — это тебе подарок. Ухаживай за ними, корми иногда. Можешь самочек к ним подсадить. Чтобы не скучали. Или, скажем, самцов. Ну а захочешь поцеловать — пожалуйста. Помнишь, что я говорил тебе о проблемах? Разгребать будешь сама.

— Да, папа, — растерянно произнесла принцесса.

Глава 27

Переместив себя и родителей в родной дворец, Лин начал осторожно отступать к выходу.

— Куда Вы собрались, Мерлин Эрраде? — остановил его Терин. — У нас с Вами сейчас разговор состоится.

Лин бросил умоляющий взгляд на мать.

— А не отложить ли тебе разговор с сыном на другое время, любовь моя? — прошипела Дульсинея. — Я с тобой еще не закончила!

Терин хотел что-то возразить, но княгиня махнула в его сторону тапком, и он исчез в белом облачке.

— Спасибо, мам, — выдохнул Лин и продолжил движение к выходу.

— С тобой я тоже потом поговорю! — охладила его радость Дуся. — Ты у меня таких люлей за все хорошее огребешь! Это надо же — в родную мать ледяным ветром! И отца в лягушку! Виртуоз хренов! Вот лишу тебя магии, будешь знать!

Лин промолчал. Спорить с матерью, когда она на взводе, было бесполезно. Вдруг и правда сгоряча силы лишит. А она на это полное право имеет, пока он не достиг совершеннолетия, то есть 19 лет.

— А вообще, Лин, ты молодец, хорошо Туське этому сопротивлялся. Из тебя когда-нибудь очень сильный маг получится, — ошарашив сына неожиданной похвалой, Дуся надела тапок и прошептала, — отнеси меня, тапулечка, прямиком к Терину.

Лин только усмехнулся, когда она исчезла точно в таком же белом облачке, что и отец несколько минут назад. Раз княгиня воспользовалась этим волшебством, а не обычной телепортацией, значит и сама толком не знает, куда супруга своего переместила.

"Вот бы себе такую супругу найти — чтобы нескучно было" — подумал Лин и телепортировался в Зулкибар. Прямо во дворец. На этаж где обитали фрейлины. Нет, нескучную супругу он там искать не планировал. Просто поразмыслив, решил, что после всего случившегося, заслуживает немножко любви и прочих развлечений.

Магия перенесла Дульсинею на кладбище.

Терин понуро сидел на могильной плите и разглядывал надгробие в виде небольшого деревца, ствол которого оплетет виноградная лоза. К этой причудливо и витиевато выкованной лозе были привязаны его руки… точнее не руки, а каждый палец по отдельности, самым тщательным образом, чтобы некромант не мог сделать ни одного жеста.

Дуся победно усмехнулась. Это конечно не так весело, как когда брюнет ее мечты лежит привязанный к кровати, но тоже ничего. Пусть помучается, посидит скромненько так на краю мраморной могильной плиты, в неудобной позе — вполоборота, потому что иначе с привязанными к надгробию руками не усядешься. Хотя странно, что ему в голову не пришло попробовать освободиться от веревок, развязав узлы зубами, что было не сложно в его положении.

"Избалованный у меня супруг, однако. Скоро не вспомнит, как шнурки завязываются без магии", — подумала Дульсинея, приблизилась к Терину и жизнерадостно прощебетала:

— Ах, что за тапок у меня? Просто сказка! Все на лету схватывает! О чем я думала, туда тебя, супруг мой драгоценный, и перенесло.

— Вы, Дульсинея, надо полагать думали о том, как бы меня похоронить? — предположил Терин.

— Ты, Теринчик, ошибся, я всего лишь хотела скандал тебе закатить, — утешила Дуся, — и пару вопросов непристойных задать.

— Вы выбрали подходящее место, Дульсинея.

— Будешь выкать, получишь у меня! — пригрозила она и присела рядом с Терином. — Начнем с вопроса попроще. Кто это к тебе в лабораторию телепортировался такой таинственный?

— Младший придворный маг.

— Терин! — прошипела Дуся, взмахнув тапком.

В ответ на этот неконтролируемый магический посыл из соседней могилы показалась физиономия свежеподнятого зомби. Получив тапком по лбу, он ойкнул не хуже, чем если бы был живым, и поспешил закопаться обратно.

— Не вешай мне лапшу на уши! — продолжала Дуся (короткий инцидент с ожившим покойником ее ничуть не смутил). — Так я и поверила, что ты на меня рявкнул за то, что я помешала твоему общению с младшим придворным магом… который, почему-то поспешно переместился прочь, даже не показавшись мне на глаза. Ну, что молчишь? Отвечай, кто это был? Любовница? Давай говори, я тебя не больно убью…и ее тоже. Когда поймаю.

— Дульсинея, как Вы могли подумать!

— А что, по-твоему, мне надо думать? Кого еще ты мог от меня прятать, как не любовницу? Ты давай не ври мне. Разлюбил так и скажи. Я тебя за ноги хватать и удерживать не буду, если решил развестись со мной.

Терин посмотрел на свою супругу как на безнадежно больную. Дикие и нелепые мысли порой приходят в ее голову. Проще сказать правду, чем позволять ей и дальше придумывать всякую ересь.

— Это была Мадлона.

— Фу! Нашел с кем связаться! Эта старая калоша!