Оtцы и деtи

– О как! Вот она, человеческая благодарность! Хорошо, что сам ПП так не думает.

– Как он?

– Уже в порядке. Но очень переживает, что облажался. Ведь я его сделал.

– А серьезно?

– Николай Петрович вызвал врача. Я не могу снять ЭКГ и с точностью поставить диагноз. Мне кажется, что обошлось. ПП – здоровый мужик. Спортсмен. Ну, сердце прихватило, бывает. Спазм сосудов. Почти два километра проплыть в холодной воде – это не шутка!

– Сам-то как?

– А я что? Я жилистый. Он сам нарвался. А теперь в постельке лежит, капельки пьет, которые я ему прописал. Тихий, бледный.

– Базаров, не пугай меня!

– Дурак! Тебе ж большое наследство обломится! Надо же вам с Катей на что-то жить? – насмешливо сказал Женька. – Кстати, как там у вас? Было ведь, признавайся?

– Это не телефонный разговор, – сухо сказал Аркадий.

– Ну, тогда я с нетерпением жду подробностей.

Когда Аркадий подъехал к дому, у ворот стояла машина «Скорой помощи». Возле нее прохаживался водитель, лохматый тощий парень. Аркадий кивнул ему и торопливо пошел к дому. Открыв дверь, услышал мужские голоса, один Женькин. В доме пахло медициной.

– Ну как?! – нервно спросил Аркадий у Базарова, беседующего с врачом, приехавшим на «Скорой».

– Опасности нет, – сказал тот, поскольку Женька молчал. – Инфаркт не подтвердился. Кардиограмма не очень, но постепенно все вернется в норму. Госпитализация не требуется. Коллега все сделал правильно. – Врач с уважением посмотрел на Женьку. – В сущности, мой визит и не требовался.

– Для успокоения совести, – усмехнулся Базаров.

– Я, пожалуй, поеду. Всего хорошего, коллеги.

– Аркаша! – Вышедший в холл Николай Петрович кинулся к сыну. – Я сейчас, только доктора провожу, – засуетился он.

Аркадий прошел в дядину комнату. ПП лежал на кровати, которая, впрочем, была заправлена. В руках у него был планшет, Кирсанов что-то с увлечением читал.

– Дядя Паша! Как ты? – Аркадий подошел и сел рядом, на стул.

– Говорят, все нормально, – сдержанно улыбнулся ПП. – В принципе могу уже встать.

– Нет уж, лежи!

– Это просто случайность.

– Это не случайность, а возраст, – ласково сказал Аркадий. – Пора бы уже себя поберечь.

– Ну, вот! И ты меня стариком назвал! – возмутился ПП.

– Я хотел с тобой поговорить, но, видимо, придется отложить.

– Что-то серьезное?

– Для меня да. Очень.

– Тогда не откладывай. – ПП отложил планшет и внимательно посмотрел на племянника.

– Я забыл тебе сказать, Аркаша, что уезжаю, – небрежно бросил Женька, заглянув в комнату. – Вот, вещи собираю. Почти уже собрал. Попрощаться зашел. Извините, если помешал.

– Как уезжаешь?! Куда?! В Москву?!

– Нет. Домой.

– Погоди… – Аркадий наморщил лоб. – Ты же не собирался!

– Теперь вот собрался. У вас тут семья, – Базаров соединил его и ПП внимательным взглядом. – И я вам мешаю.

– Парень прав, – сказал Кирсанов.

– Но… – заикнулся было Аркадий.

– Выйдем на минутку, – позвал его Женька.

– Ты это серьезно? – спросил Аркадий, плотно прикрыв дверь в дядину комнату.

– Понимаешь, ситуация двусмысленная. Я тут маленько похамил, пока тебя не было. В общем, я поцеловал Феню, и она была не против.

– Ты что сделал?!

– Прости, не удержался. Разве тебе этого никогда не хотелось?

– С ума сошел? – сердито спросил Аркадий. – Она моя мачеха!

– Но мне-то она никто! Просто красивая женщина, которая со мной заигрывала.

– Врешь!

– Ну, чуть-чуть привираю. Целовались мы всерьез, и если бы нам не помешал ПП… – Женька посмотрел на дверь в комнату Кирсанова и кашлянул. – Вот чтобы дело далеко не зашло, я уезжаю.

– Тогда катись, – сердито сказал Кирсанов. – Могу подвезти тебя на этот раз уж точно до автовокзала.

– Не стоит, мне уже вызвали такси.

– Дядя с тобой говорил? – сообразил Аркадий. – Ну, о том самом…

– Нет, – спокойно сказал Женька. – Это просто знак благодарности за то, что я его спас. ПП мне такси оплатил, аж до самого дома. Деньгами-то я не взял, – усмехнулся он. – В общем, сейчас за мной приедет машина, и мы с тобой долго не увидимся.

– Не так уж и долго, – пожал плечами Аркадий. – До августа.

Базаров грустно посмотрел на него, но промолчал.

– В общем, звони, пиши, – небрежно сказал он и пошел на второй этаж за своей сумкой.

А на Аркадия тут же накинулся отец. Принялся пересказывать ненужные подробности утренних событий, жаловаться на брата и на «этого несносного молодого человека». Аркадий хотел было прервать отца, чтобы поговорить о своей женитьбе, но потом решил дождаться Женькиного отъезда.

Аркадий по этому поводу не сильно расстроился, все его мысли занимала Катя. Любовь к ней затмила все, словно бы огромное сияющее солнце взошло над Аркадием Кирсановым, и он почти ослеп и перестал что-либо соображать. Он видел теперь только это солнце – Катю, а всех остальных закрывала огромная Катина тень. Да, Аркадий был очень привязан к Женьке, но любовь оказалась сильнее дружбы. Хотя Катя и не требовала от него таких жертв. Аркадий сам выбрал ее, поэтому он спокойно смотрел, как отъезжает такси, в котором сидит Женька. Пора было заняться и своими делами.

Первому он сказал о своих планах отцу. Тот был в саду, опять возле яблонь. Ворча, бродил вокруг них, обрывая сухие листья. Несмотря на все усилия Николая Петровича, яблони засыхали.

– Папа, я женюсь! – объявил ему Аркадий.

– На ком, сынок? – оторопел Николай Петрович и схватился рукой за яблоню.

– Ее зовут Катя. Я ее завтра привезу, и вы познакомитесь.

– Я никогда о ней раньше не слышал! Когда же вы успели?! – всплеснул руками отец.

– Ты же хотел, чтобы я женился!

– Да, но не так быстро. И потом… – Николай Петрович пожевал губами. – Что это за девушка? Из какой семьи? И, главное: что скажет Паша?

– А при чем здесь твой брат? – разозлился Аркадий. – Ты так и будешь смотреть ему в рот? Когда ты стал жить с Феней, ты же его не спросил!

– Да, но… Жить – это одно, сынок. Но жениться… – покачал головой Николай Петрович.

– Иногда я жалею, что ты – мой отец, – горько сказал Аркадий. – Потому что мне стыдно за тебя. Я все время боюсь, что ты скажешь или сделаешь то, за что мне будет стыдно, вот как сейчас. Ты хотел знать, как я отношусь к твоему писательству? Да так же, как и к тебе. Боюсь, что прочитаю твою книжку – и мне станет стыдно. Потому что писатель – это личность. А я сильно сомневаюсь, что в твоих книгах есть личность. Ты боишься высказать свое мнение, боишься показаться дураком. И что над тобой будут смеяться. Критики боишься как огня. Скажи, папа, а чего ты не боишься? Ты живешь с прекрасной женщиной, которая в сто раз лучше тебя, которая защищает тебя, предана тебе, сына тебе родила. И боишься на ней жениться! Ты с ней живешь, как ты говоришь. Но ведь это же подлость по отношению к ней! Но из меня-то ты не делай сволочь!