Отданная Душа

Нэша, Эмму и менявтян уло в поток студентов прямо затолпой футболистов в зелено-белых куртках, икогда мы прошли последние стол для пикника, я посмотрела направо, где теперь уже тренер Ранделл выполнял СЛР, заменив тренера Такера. Даже охваченная чувством вины и онемевшая от шока, я должна была посмотреть наэто ра ди себя. Я должна была доказать себе то, что мое сердце знало все это время.

Ивот там лежала Мередит, ее длинные каштановые волосы разлетелись по мертвой траве, ее лицо я у видела только тогда, когда тренер сел,сдавливая грудную клетку.

Мои глаза стали влажными, и яшмыгнула носом, Нэш подошел справа от меня, заслоняя мой взгляд, когда мы поднимались по широкой лестнице в здание. Внутривесь свет былвыключен из-за изоляции. Ноокна кафетерия— мнимые стены из стекла— были без штор и слишком большими, чтобы их покрыть, поэтому дневной свет врывался в помещение, создавая глубокие тени и освещая длинную комнату размытой палитрой цветов, в отличие от яркого света люминесцентных светильников.

В дальнем конце комнаты, в тишине собрались спортсмены, торжественно собравшись вокруг одного из круглых столов. Некоторые сидели, опершись локтями на широко расставленные колени, головы либо опущены, либо зажаты между обеими руками. Номер четырнадцать— тот, кто мужественно пытался спасти Мередит— держал на коленях свою подругу, на лице которой были следы слез и туши, он обнял ее за талию, положив подбородок наее плечо.

Другие студенты группировались вокруг остальныхс толов. Некоторые задавали вопросы ответы на которые никто не знал, некоторые тихо всхлипывали, но все выглядели ошеломленными, ничего непонимания. Не былоникакого предупреждения, никакого насилия, и не было очевидных причин. Эта изоляция несоответствовала тем учениям,которые проходили два раза в семестр, и все это знали.

Все столы были заняты, и несколько небольших групп сидели на полу у длинной стены, держа рюкзаки, кошельки и маленькиекипы учебников. Эмма выглядела потрясенной и бледной, в то время как мы пробирались к пустому углу, и я чувствовала, что мои ногидрожат, они почти полностью онемели от точности моего второго предсказания в течение трех дней. Только Нэш казалсясравнительноуравновешенным, его синяки, оставленныемной на его руке, были единственным свидетельством того, что он может быть не так спокоен, каккажется.

Мы сели в ряд на полу, Эм слева от меня, Нэш все еще сжимал мою правую руку, каждый слишком потрясен, чтобы говорить. Мои мысли были хаотичны— бесконечный водоворот вины, шока и полного недоверия. Личные какофонии абсолютно отличались от приглушенного, мрачного пространства вокруг меня. И я не могла их остановить. Мне н е удавалось замедлить поток достаточно долго, чтобыпогрузи ться в какую-либо одну эмоцию, или разобраться в любом из вопросов.

Я могла только сидеть и смотреть , и ждать .

Через несколько минут, на улице раздался рев сирены, сначала тихо, нона растая с каждой секундой. Приехала скорая помощь, оглушительно остановившись перед школой, но затем повернула вокруг здания мимо окон кафетерия, электронный визгстих , хотя по-прежнемуотдаваться эхом в моей голове, звуковая дорожкасоответствующая моему искалеченному состоянию .

Скорая помощь остановиласьза пределами видимости окон кафетерия, но ее огни вспыхивали сердито-красным светом на скучных коричневых кирпичах, объявляя оптимистическ уюэкстренность, в которой, я знала,нет ненужным.

Мередит Коул была мертва, и не важно, как долго они будут пытаться привести ее в чувство, она больше не вернется. Эта горькая уверенность грызла меня, разрушая изнутри, пока я не почувствовала себя достаточнопустой , что каждый болезненный стук моего сердцаотдавался эхом .

В то время как медики работали снаружи, учителя приходили и уходили из кафетерия, изредка отвечая на вопросы достаточно храбрых, чтобыспросить, учеников, в определенный момент, помощник директрисы придвинул стулк столу спортсменов и начал тихо говорить с теми, кто были достаточно близко, чтобы увидеть падение Мередит.

В конце концов, подошел заместитель директора и заявил, что учебный день официально окончен, и что все мы будем отпущены, как только они свяжутся с нашими законными опекунами. К тому времени прекратил мигать красный свет, и хотя никто еще не сделал официального заявления, вокруг нас разносилсяотголосок важной истины, непроизнесенной, нежелательной и неизбежной.

После этого в офис вызвали первую группу студентов, Эмма облокотилась об меня, а я прислонилась к Нэшу, позволяя его запаху и теплу успокаивать меня,в то время как я сидела в ожидании. Носпустя несколько минут, тренер Такер остановилась в дверях столовой, разглядывая лица, пока ее взгляд не остановился на мне. Я села, в то время как она,лавируя в лабиринтес толов, направилась прямо к нам, ив стала, когда она протянула руку, чтобы помочь мнеподняться, едва бросив взгляд на Нэша и залившуюся румянцем Эмму.

— Танцовщицы понятно расстроены, и мы позвонили их родителям в первую очередь. Софи плохо с этим справляется. Ее спонсорпо говорила с ее матерью, и они хотели бы, чтобы ты отвезла с вою сестру домой.

Я вздохнула, благодарная за то, что рука Нэша снова потянулась к моей.

— Она мне двоюродная сестра.

Тренер Такер нахмурилась, как если бы детали, как эта, не должны иметь большого значения в данных обстоятельствах. Она была права, но я не могла заставить себя извиниться.

— Не беспокойся о своих учебниках. — Она строго посмотрела на меня. — Просто отвези ее домой.

Я кивнула, и тренерна правилась обратно через кафетерий, жестом показав, чтобы я следовала за ней.

— Я поговорю с вами позже, ребята, — сказала я, переводя взгляд с Эммына Нэша, в то время как сжала его руку. Она слабо улыбнулась, а он кивнул, вытаскиваясвой телефон из кармана.

Я только вошла в зал, направляясь в сторону офиса, когда мой телефонза гудел. Взглянув на экран, я увидела мигающий значок текстового сообщения. Оно было от Нэша.

Никому не говори . Объясню в ближайшее время.

Через минуту, пришло еще одно сообщение. Это было одно слово: Пожалуйста.

Я не ответила, потому что не знала, что сказать. Никто не поверит мне, если япо пытаюсь объяснить, что случилось. Номои предчувствия были настоящими, и точными. Молчание не казался выходом, особенно если былхоть какой-то шанс,что я смогу не позволитьсбыться следующему.

Если бы я могла, по крайней мере, предупредить следующую жертву— и, возможно,дать шанс на успех— разве я не обязана сделать это?

Кроме того,разве не Нэш предлагал мнесказать тете и дяде денем раньше?

— Кейтлин! Сюда. — Я посмотрела вверх, чтобы увидеть миссис Фоли размахивающую мнеиз атриума вне фронт-офиса. Софи сидела позади нее на полу, под листвой огромного растения в горшке, в окружении полдюжины других красных сразмытой тушью лиц.

— Кейли, — пробормотала я, подходя к ошеломленным танцовщицам.