Отдай мне её
Шрифт:
– Алька! Сумасшедшая! Ну куда ты в одежде полезла?! Вон уже мокрые джинсы все, русалка!
– Ром, – улыбалась ему и брызгала солёной водой. – Ты – зануда. Знаешь, да? Лучше иди сюда!
На удивление, он немного постоял и всё же последовал моему примеру: дорогой пиджак и ботинки были небрежно брошены на песке, а он в рубашке и брюках шёл по воде – ну и картина маслом! Мы обнялись, но я слишком сильно потянула его на себя – рухнули в воду прямо в одежде. Барахтаясь и смеясь, кое-как поднялись, вытирая солёные губы о губы другого…
***
Мы вернулись в бунгало, оставляя за собой
– Вы что – прямо так купались? Ну и семейка у вас будет…
За ужином смотрели закат на веранде. И снова моя мечта исполнена – встретить закат на побережье океана. Я не живу, я просто сплошное чувство – каждого мига, этой красоты вокруг и каждой минуты рядом с ним. Моим самым лучшим на свете мужчиной. Мне даже разрешили выпить бокал хорошего красного вина – и мой вечер стал ещё более приятным, хотя казалось, уже больше некуда.
Я думала, на этом все сюрпризы кончились, мне и этого было достаточно – только и держала себя, чтобы не пищать от восторга. Но главный сюрприз, ради которого мы тут и оказались – был впереди.
***
Роман.
Аля давно спала после нашего горячего вечера. Как я по ней соскучился! Всё это время женщины у меня не было – я никого не хотел видеть рядом ни в своей жизни, ни в своей постели. Я пытался быть нежным и аккуратным, но рядом с ней всегда просыпается медведь Рома, у которого ещё к тому же давно не было рядом его девочки, так что медведь оторвался по полной.
Мне не спалось, и я вернулся на веранду, где не так давно мы все вчетвером смотрели на закат. На столе так и стоял недопитый Алей бокал вина. Взял его в руки и начал задумчиво вертеть, затем отпил, будто бы пытаясь почувствовать на стекле вкус её губ. Всего этого могло бы и не быть из-за моей недоверчивости… Как я рад, что мы преодолели эти трудности, что она простила...
Хуже, чем я сам себя наказал – никто не накажет. Я продолжал себя корить до сих пор, как только вновь думал о том, что мог натворить своим нежеланием слушать и слышать. Но счастье в её глазах сейчас – лучшее доказательство, что мы справились!
Было кое-что ещё, что меня… кололо в сердце. Моя мать. Она отказалась принять Алю, узнав, что именно она станет моей женой. И даже известие о будущем внуке не смягчило её сердца.
Вспомнил наш разговор с ней…
Полтора месяца назад, после драки с братом, она приехала ко мне прямо на работу. Я знал, о чём она хочет поговорить и, ссылаясь на неотложные дела, всё тянул. В итоге она не выдержала и приехала ко мне в центр среди бела дня. И заставила поговорить. Однако то, что она услышала, ей вовсе не пришлось по душе.
– Рома, – облокотилась мама на мой рабочий стол и взглянула мне… нет, не в глаза, в самую душу. – Что у вас происходит с Евгением?
– Нажаловался, да?
– Нет. Материнское сердце подсказало. Я, когда увидела эти чёткие следы от ударов на его лице – сразу о тебе подумала. Он тебя защищал, не хотел ябедничать. Но я чувствую – между вами отношения напряглись ещё больше. Что вы не поделили?
– Мам, – встал на ноги. Как же слова подобрать? Она переживает за нас обоих, как и любая
мать. Ну и как я ей скажу, что мы не поделили на самом деле? Что нас двое, а Аля одна? – Что бы ни было между нами – мы всё решили. Взрослые мальчики и сами разберёмся. Иди домой, мам. Не вмешивайся. Я не трону его больше, обещаю тебе.– Значит, это всё-таки ты? Обалдел? – начала мама злиться и нервничать. – Бывший боксёр, пусть и любитель, и музыкант – ты считаешь, это нормально?
– Поверь, я знал, что делаю.
– Мне стало легче, – с сарказмом ответила она. – Мы ему, кстати, бровь зашивать ездили с его отцом.
– Всё, мама – больше никогда. Разговор закрыт?
– Ты не хочешь говорить, – сказала она упавшим голосом, заламывая руки. – А мне каково? Я мать, у меня сердце кровью обливается, когда я вижу, что мои сыновья готовы друг другу глотку перегрызть. Пусть и от разных отцов – так уж вышло, но вы для меня одинаково любимы. Что я должна думать?
Я молчал, опустив глаза в пол. Я и сам знаю, как это всё мерзко выглядит. Но любовь лишила меня разума и принципов. Я тот ещё козлина, кто бы спорил. Но на войне и в любви все средства хороши. И, кстати, Женька придерживается ровно того же принципа. Если бы ты, мама, знала, на что он пошёл, чтобы заслужить свою зашитую бровку.
– Это из-за девушки, да? Что ещё…
Ну, логично. Чаще всего любовь и становится яблоком раздора.
– Мама, это уже неважно. Всё в прошлом.
– Значит, да.
Ну как что-то можно утаить от всевидящего сердца матери? Мне уже тридцать шесть, а до сих пор врать не научился, как положено. Ну зачем ей эта грязь, когда мы всё равно вместе быть не можем?
– Только не говори мне, что это Аля, – впилась она в меня глазами, ожидая реакции.
Я не сдержался – дёрнулся, а моё лицо невольно потемнело и нахмурилось.
– Как я сразу не догадалась... Твой отец видел тебя с девушкой, которую ты всем представлял как свою невесту у Савельева. И даже в красках описал мне её по телефону, спеша сообщить радостную новость. А потом и имя назвал. Так это и была – та самая Аля?
Я молчал. Мама – просто Шерлок Холмс. Мне нечего было ответить на это…
– Ты что – увёл невесту своего брата? Ещё и собрался на ней… жениться?
Я поджал губы:
– Да. Да, увёл, мам. Только у нас ничего не вышло. Так что, пожалуйста – давай прекратим этот разговор. Поверь, мне и самому невесело.
– Рома, – зажала она рот ладонью и осела в кресло. – Мальчик мой. Я же… совсем не так вас воспитывала. Как ты мог… Это же женщина твоего брата!
Из глаз матери потекли слёзы. Не представляю, каково сейчас ей… Она действительно не выбирает между нами и любит одинаково, а тут вскрывается такая грязь.
– Мам, с сердцем плохо, да? – склонился я над ней. – Щас… Воды налью.
Я принёс ей бокал, но она лишь глянула на него и снова посмотрела в моё лицо.
– Нет… И ты… У тебя… Ну, а почему она ушла от тебя? Раз уж ты всё равно её забрал. Что у вас случилось?
Мама просто разрывалась между злостью и жалостью ко мне.
– Я не хочу об этом. Не вышло, и всё.
– Как мне трудно с тобой об этом говорить… Ну, почему же тебе так не везёт в любви? Такой красивый мальчик – и такой невезучий.