Отдай свое сердце

– Да, так.. еду из аэропорта домой, смотрю, а тут знакомые ножки мелькают, - взгляд - грудь, юбка, ноги.
– Грех не притормозить, - улыбка и блеск глаз, которые заставляют женщин терять голову, раздвигать ноги и думать только об одном. Когда он улыбнулся мне так впервые, я впала в ступор, так как считала себя более стойкой. Это произошло спустя чуть меньше года моей работы с Женей, прогресс уже был виден невооруженным взглядом, Егор был под впечатлением, и посчитал, что я вполне себе подхожу на роль мачехи для его сына и для официальной жены тоже сгожусь. Все было очень романтично, я была очарована и, как любая нормальная девушка, хотела надежного сильного мужчину, с которым можно построить настоящую крепкую семью.

Откат в работе с Женей я считала нормальным - естественный юношеский максимализм и желание, чтобы все внимание принадлежало только ему. Это был мой первый опыт работы, я была слишком открыта и наивна, полагая, что без проблем могу контролировать чувства и поведение окружающих. И когда он заявил, что уже вполне себе взрослый и имеет право сам выбирать, к кому и какие чувства испытывать, при этом попытавшись меня поцеловать... японяла, что мне ещё учиться и учиться и выбранной профессии, и владению собой. А потом он с предельной ясностью обрисовал мне текущую ситуацию и варианты ее развития. Нив одном из них у нас с Егором не было хэппи энда.Я очень не люблю слово вдруг, но в тот момент у меня вдруг открылись глаза и, как бы мне не хотелось побыть еще немного в своей сказке, пришло время ее завершать. Егор был предельно сдержан, когда я сообщила ему о своём решении и уже позже узнала, что это была сделка между отцом и сыном. Женя пошёл на сближение с отцом в обмен на мою свободу. Сближение было продуктивным, когда выдавалась свободная минутка, при моей занятости очень редко, я просматривала новости, касающиеся жизни Рудовых. Связинеподдерживала, они не настаивали. И только на каждый мой день рождения получала букет роз от Егора и фиксированную сумму в конверте от Жени на повышение квалификации в память об одной из наших откровенных бесед.

Появление Егора - это точно не случайность, скорее всего дошли слухи о моей проблеме с Зоревым.

– Что у тебя с Веровым?
– вырывает меня из воспоминаний его уже более привычный жёсткий голос.

– С кем?
– впервые услышанная фамилия сбивает с толку. Хотя, где-то она мелькала... Напрягаю память... Да, охранные агенства Верова, но что у меня с ним может быть?!!

– С Павлом Ивановичем Веровым. Это же ОНнёсся за тобой на всех газах, до того, как я тебя подобрал?
– с притворной неуверенностью.

Паша бежал за мной?!! Паша - сын Ивана Верова?..

– Так что?
– вопрос не предполагающий затягивания с ответом.

Что? Лицо нового Павла перед глазами. Да, если бы это он предлагал мне защиту тогда в поезде, я бы не сомневалась, особенно, будучи в курсе его родственных связей. Мозг готов взорваться от переполняющих его мыслей, ни о каких стройных рядах даже разговора нет. Свет, стоп!

– Работа, - а разве нет? Ну, и что, что договор у меня с Ба, дети-то его.

– А ты теперь работаешь и со взрослыми?

– Егор, что ты конкретно хочешь знать?
– не хочу развивать тему.

– Все! Я, правда, соскучился, малыш, - бесит, всегда бесило, хотя, при нашей разнице в пятнадцать лет, наверное, имеет право, - а ты стала такой...

Черт!

Я уже у него на коленях и его голова плотно прижата к моей груди. Дыхание тяжёлое и прерывистое.

– Ты спишь с ним?
– глухо и хрипло.

Ну, конечно... всё, что когда-либо было помечено Егором Рудовым, так или иначе является его собственностью. Упираю руки ему в плечи. Безнадёжный вариант, потому что, если он действительно захочет, ему ничего не сможет помешать... кроме сына... Блин, Женька!

– У нас же все было хорошо, - руки спускаются с талии ниже, приподнимают юбку и обхватывают ягодицы.

– Егор, - стараюсь скрыть дрожь в голосе, - это всёмы обсудили ещё три года назад.

– Он - лучше?
– к хрипу прибавляется ещё и рычание. Бл..ть! Рудов! Да! Не просто лучше, он - потрясающий! Но тебя же это на самом деле вообще на волнует. Ты хочешь узнать стала ли я за это время такой же как все. Нет, не стала, но тебе об этом знать не обязательно. А поэтому...

– Ты шутишь?
– предельное изумление и кристально честный взгляд, чуть смущенных глаз. Сама обнимаю за шею, пряча лицо на его плече. Он расслабляется. Убедился, что я если ещё и не стала, то уж точно на пути к лживой и изворотливой суке, готовой на все ради бабла. Тут по сценарию меня можно было бы и отыметь со спокойной душой, но у нас есть кое-что, вернее кое-кто, кто мешает типичному развитию действия.

– Как Женя?
– поддерживаюнотки сожаления в голосе. Вот сына он действительно любит и никогда не позволит своим сиюминутным желаниям испортить их отношения. Спускает меня с коленей, аккуратно расправляя юбку.

– Все в порядке, во всяком случае, было, когда я уезжал, - довольно улыбается.
– Он будет рад тебя видеть.

– Мне нужн...

Резко прерывает.

– Сегодня ты - наша гостья. Возражения не принимаются. Глеб, домой, - сухо водителю.

Глава 26. Павел

Люблю мужчин без головы, всегда есть возможность подставить свою :))))

– Как знал, что не стоит затягивать совещание...
– сокрушается отец, пристально смотря мне в глаза. Надеется, что откроется дар телепата? Сам бы не отказался, чтобы не сходить с ума, предполагая, что творится в голове у моей лисички.

– Ичто же поспособствовало вашему перемещению в позицию столь сомнительного удовольствия, позвольте узнать?
– издевка в голосе, но сам серьезен, знает, что Энджи по пустякам так не выражается. Да, последняя жопа у неё была, когда она узнала о беременности, всё после - так, мелкие неприятности.

При всей сверхзанятости отца, в его расписании всегда находилось время для нас. И проблемы, которыми мы его обеспечивали с завидным постоянством, решались с учётом наших интересов. Именно поэтому у меня свой бизнес, а Энджи до сих пор не перекрыли доступ к ее Ромке. Был бы на месте отца... Как хорошо, что он - не я.

Присаживается в кресло. Берет со стола ручку. Значит, нервничает. Я то ладно, мы с ним вчера виделись, а Энджи практически всегда как снег на голову... Решает самое скверное оставить на потом. Ручка указывает на меня.

– Сначала ты, - правильное решение. А то как бы после рассказа Энджи отец не завис. Рассказываю, упоминая, где все это время была Света, естественно, делая упор на то, что больше всего беспокоит - изменение отношения и мое непонимание ситуации. На лице отца ни одной эмоции - профи.

Теперь ручка направлена на Энджи.

– Ты, - а вот дальше... сначала я безумно пожалел, что не установил камеру, хотя, нет... это действительно личное, и оно останется со мной до конца жизни. Энджи начинает рассказ уже с пребывания Светы у Ба и я узнаю новые подробности, понимаю, что это лишнее и в нашей ситуации совсем неважное, но я готов слушать их вечно. Энджи на глазах превращается в девчонку с совершенно другой судьбой - счастливым детством и любящими родителями, с отсутствием необходимости отбиваться от каждого желающего тебя облапать, с осознанием, что не только твоя внешность, но и ты сама чего-то стоишь. Она оттягивает тот момент, когда все изменится, потому что не готова принять реальность без той, которая все это время была рядом и без которой ничего бы этого не было... без Светы...

А отец... его лицо потеряло своё беспристрастное выражение уже на второй минуте рассказа Энджи. Таким я не видел его никогда. Какая-то невероятная смесь радости и облегчения, нервные движения рук вскользь задевающие то лицо, то волосы. Прикрытые глаза и попытка успокоиться при помощи дыхательной техники. На эти несколько минут он стал обычным человеком, отцом, у которого есть свои страхи и переживания за жизни своих детей, которому невозможность помочь им причиняет настоящую боль. Энджи останавливается.