Отдай Свою Душу
Шрифт:
Комментарий к Глава 7. Поцелуй нелюбви.
Эта Драмиона, которая чуть-чуть Снейджер и над которой я сейчас работаю, даётся мне не легко, во всех смыслах этого слова. Начало работы над ней лежит как раз в том периоде моего творчества, где я от полного восхищения каноном и Снейджером, вдруг перешла на Драмиону, а затем приняла и другие пейринги, которые так же имеют место существовать. Поэтому я попрошу тех, кто читают и ждёт продолжения, быть терпеливыми.
Я сама, если честно, не предполагала, что всё выйдет именно так и до того момента, пока глава не была написана, я не знала, что Гермиона использует это заклинание второй раз, так же, как и не знала до последнего, что у них будет ребёнок. В моём представлении, всё должно было закончиться гораздо раньше. Но, когда ты пишешь, ты представляешь цепь событий и твоё
========== Глава 8. Кто на кого обижен. Часть первая. ==========
« Доверие — это нож, который мы отдаём тем, кого любим, и только им решать, защищать нас этим оружием или убить.
Никто не может сделать тебе больнее, чем тот, кому ты доверяешь более всего»
***
На следующее утро Гермиона проснулась в очень знакомой спальне и вдруг подумала, что всё ей просто приснилось, что она замужем за Северусом, и что такой расклад самый правильный и разумный. Но открыв, наконец, глаза и увидев платье, сумочку и туфли — поняла, что вчерашний день вовсе не был сном. На сердце появилась невыносимая тяжесть, на глаза навернулись слёзы, но волшебница, не без труда, справившись с этим состоянием, привела себя в порядок и оделась. Хватая с прикроватной тумбочки свой клатч, она обратила внимание на волшебную рамку, за стеклом которой хранился клочок пергамента и часть фотографии, которые когда-то Снейп забрал из дома на площади Гриммо, так бесцеремонно порвав письмо той, которую любил. Часть фотографии где была Лили Эванс и подпись на пергаменте «С любовью, Лили» очевидно не стали для Гермионы чем-то ободряющим. Она обулась и вышла, резко хлопнув дверью.
Сначала она никак не могла решить, куда же ей отправится, а потом всё-таки смирилась с тем фактом, что пока не стоит встречаться с кем-либо другим, кроме самого профессора. Никем не замеченная, волшебница спустилась в подземелья, удаляясь от гула толпы школьников этажом выше. Она дошла до двери кабинета зелий и остановилась на мгновение…
Как странно… Гермиона тысячу раз приходила к нему раньше, вот так запросто открывая дверь, а он, сидя за столом, или занимаясь зельем у котла, вдруг поднимал голову, услышав шорох её платья, и улыбался. Как они беседовали вечерами в этом кабинете о свойствах того или иного зелья, иногда отходя от темы и вскользь касаясь Ордена, Малфоев, Поттеров… Но сейчас… сейчас изменилось всё, и Гермиона больше не была уверена, что может вести себя как обычно.
Она легко толкнула дверь. Профессор сидел, низко склонясь над пергаментом, почти касаясь своим крючковатым носом стола, и строчил что-то, перечёркивая и подписывая.
— Не сейчас, — отрезад Снейп, услышав скрип открывающейся двери. Головы он не поднял и не взглянул на того, кто нарушил его одиночество.
— Это я, — робко произнесла Гермиона, вновь ощутив себя школьницей.
Северус, наконец, отвлёкся от работы. В его глазах не было вчерашнего тепла, а только бесконечная усталость. Он вероятно не был рад её приходу.
— Тебя в кабинете защиты ждёт Малфой, — ответил профессор вместо приветствия.
— Что? — Гермиона широко открыла глаза — я не пойду.
Он вздохнул и отложил перо. Его лицо ничего не выражало, но, за много лет она научилась распознавать его настроение — Снейп был зол.
— Ты так любишь наступать на одни и те же грабли много раз? Тебе не надоело?
— Я не наступаю. Просто я видеть его не хочу!
— Мне показалось, ты не хотела, чтоб он узнал о заклинании?
— Я не пойду! — упрямо ответила она.
— Делай как считаешь нужным, — деланно равнодушно бросил Северус и вернулся к работе.
Гермиона прошла в кабинет, села за одну из парт и не уходила оттуда до самого вечера, наблюдая за работой бывшего мужа, как делала это раньше. Он же притворялся, что не замечает её, однако, заказывая ужин домовику с кухни, попросил принести на двоих.
— Хорошо, что сегодня у меня не было занятий после обеда, ты бы их сорвала — заметил Снейп, когда за окном уже стало темно, а сам он убрал пергаменты и перья в стол.
Ей хотелось ответить что-то язвительное, какую-то колкую фразу, но стук в дверь не позволил этого сделать.
— Профессор Снейп, — Альбус-Северус
появился на пороге. Гермиону он не заметил, или только сделал вид.— Что такое, Поттер?
— Профессор Макгоногалл попросила напомнить вам, что мистер Малфой всё ещё ждёт вас в кабинете защиты.
— Сомневаюсь, что именно меня, Поттер. Марш в постель, через десять минут будет отбой.
Альбус-Северус попрощался и бегом побежал в гостиную Слизерина.
— Он ждёт тебя, Гермиона, и уходить не намерен. Не откладывай то, что и так должно было случиться очень давно.
Она посмотрела в чёрные глаза-тоннели и кивнула.
— Хорошо. Я пойду и поговорю с ним.
***
Альбус-Северус действительно отправился в гостиную Слизерина и лёг в постель, в ожидании не смыкая глаз. Если всё получится, то завтра они со Скорпиусом уже будут знать правду, когда Хогвартс-Экспресс повезёт их домой. Перед тем как зайти к профессору, Альбус уже успел отвлечь учителей, патрулирующих коридоры, попросив Пивза уронить статую на шестом этаже. И, конечно, он знал, что Гермиона находится в классе, и намеренно не обратил на неё внимания.
А в это время сам Скорпиус Малфой вовсе не собирался отправляться в постель. Получив знак от друга, он тут же направился к кабинету защиты, преследуя Гермиону, и как только она зашла в класс, спрятался в нише за доспехами. Его целью была крёстная, но он даже не предполагал, что встретит здесь и отца. Альбус-Северус в спешке забыл предупредить его об этом.
Женщина вошла в кабинет, не закрыв дверь, потому Скорпиус очень хорошо мог слышать их разговор и видеть всё из своего укрытия. Он заранее решил, что действовать сразу не станет, а сейчас только убедился в правильности этого решения. Однако, спустя несколько долгих минут, мальчик понял, что разговаривать эти двое не намерены. Казалось, они просто сражаются взглядами и слова станут лишними в этом бесконтактном сражении. Он был разочарован, но всё ещё продолжал стоять и вслушиваться и вглядываться в лица отца и крёстной. И наконец, после почти двадцатиминутной немой сцены, в которой ничего по сути не происходило, мальчик решил, что медлить больше нельзя. Он ещё раз произнёс заклинание в голове, повторил действия волшебной палочки и, сделав несколько вдохов, вышел из укрытия, встав прямо напротив Драко и Гермионы.
Мужчина и женщина одновременно повернулись. Скорпиус не сразу понял как он смог себя обнаружить так скоро, ведь они не могли видеть его в темноте. Но спустя мгновение всё прояснилось. Две волшебные палочки вылетели из карманов своих хозяев и зависли прямо в воздухе на расстоянии двух метров от мальчика, угрожающе направив свои кончики ему в лицо. Никем неуправляемые они действовали независимо от хозяев, синхронно двигаясь только относительно друг друга. Внутри каждой как будто созревали маленькие солнышки, разрастаясь и загораясь всё ярче. Его собственная палочка, которую Скорпиус держал прямо перед собой, собираясь произнести заклинание, начала нагреваться, и прежде чем кто-то из взрослых смог отреагировать, все три палочки выстрелили белым светом и соединились одной светлой линией. Палочка в руке младшего Малфоя начала вибрировать, полоса света была всё ярче и сильнее… он пытался разорвать связь, но даже не мог выпустить свою палочку из рук. Мальчик не понимал, почему отец и крёстная ничего не делают, но вскоре стало очевидно, что палочки создали мощное защитное поле, не позволяющее коснуться тех, кто внутри. И, наконец, светлая полоса вспыхнула и взорвалась беззвучно, но настолько сильно, что Скорпиус отлетел к противоположной стене и стукнулся об неё, сползая вниз. Перед тем как всё потемнело, он услышал как три волшебные палочки с характерным стуком упали на каменный пол Хогвартса.
***
«Скорпиус сидел у озера, в водах которого отражался величественный Хогвартс. Он был не один. Рядом с ним сидел старый волшебник, в белой мантии, с длинной бородой и в остроконечной шляпе. Из-под очков половинок улыбались голубые глаза.
— Хорошая здесь погода… — сказал тот, разворачивая какую-то конфету.
Скорпиус осмотрелся. Тёплый ветер трепал волосы, касался лица, и нежно что-то шептал, мягкая трава зеленела на склонах, а деревья запретного леса были украшены молодыми листьями. Звуки отсутствовали, не слышно было ни шума воды, ни шелеста листьев. Только голос старика, задавшего вопрос, и что-то ещё. Скорпиус прислушался. Это пела женщина. Очень красиво пела.