Отдел дознания

— Ты мой кумир! — Наташа отхлебнула глоток горячего молока с толикой растворимого кофейного порошка и зажмурила глаза: — А то, я до сих пор проснутся не могу.

В пять минут восьмого экипаж боевой машины занял свои места, согласно штатного расписания и мы выехали в сторону города.

— Зачем ты взял с собой винтовку? — Я надеялся, что любимая не поймёт, что за сверток я, в последний момент, сунул в багажник Nissanа.

— А ты глазастая и за что я тебя и люблю! — Я попытался поцеловать свою соседку, но она ловко уклонились.

— Что ты дуешься? У меня всё в порядке, а карабин я везу в ремонтную мастерскую, а то пружина ослабла, гильзы плохо выбрасываются.

— Ты же не стрелял из него сто лет, Откуда ты знаешь, что пружина в винтовке ослабла? — вчера допрос я сорвал, но мой домашний следователь не угомонился.

— Дома с соседом, с Игорем… Помнишь ты нас сама познакомила. — я обличающе ткнул пальцем в сторону Наташи: — Ночью пару раз пальнули, с лоджии.

— Это когда ты квартиру продавал? Вы еще и пили?

— Ну да, примерно в это же время.

— Надеюсь, вы ни в кого не попали? Проблем с этой вашей стрельбой не будет?

— Нет конечно, какие проблемы? Мы же в лог стреляли, туда где домов нет.

— я вновь потянулся Наташе.

— Да ну тебя… — блондинка сердито отвернулась к окну:- не буду я с тобой целоваться, потому что ты алкаш, и квартиру, наверное, пропил. Мне даже страшно в нее заходить.

— А что в нее заходить? Ценные вещи я все собрал, а мебель, что Алла покупала, мне не нравится и никогда не нравилась. И вообще, Наташа, давай сегодня вечером на стройку заедем? Ты место посмотришь, где наш новый дом строится. С прорабом можешь поговорить, если документом на квартиру не веришь…

— Паша, ну какая стройка? — Наташа резко обернулась, пронзая меня клинками серых глаз: — Твой дом сдаётся, дай Бог, через два года, и то, если в срок сдадут. А где мы до этого времени жить будем? К твоим я не поеду, там и так полный теремок. Даже если они позволят жить на этой даче, то зимой это будет не жизнь, а выживание. Представь, ночью выезд снегом завалит, и ты будешь до обеда машину откапывать, потом ещё полдня дорогу пробивать до трассы. Поверь, ты после первого снегопада, пожалеешь, что на свет родился, а у вас бывает, снег неделями валит.

Наташа, я прекрасно понимаю, что в этом посёлке жить на даче зимой и каждый день мотаться в город на работу- не вариант. — я покивал головой, выражая полное согласие, даже немного, раскаяния: — Наверное, придётся квартиру в Городе снимать, на длительный срок.

— Тогда снимай и это делать надо ближайшие два-три дня, потом в Город приедут студенты иногородние и цены на найм жилья взлетят процентов на двадцать — тридцать, нормальных квартир под сдачу просто не будет.

— Всё любимая, не ругайся, я тебя услышал, на этой неделе буду решать вопрос с жильем.

— Спасибо. — меня обняли и даже поцеловали:- Надеюсь, что ты решишь вопрос с жильём, а не исчезнешь куда-то, на пару недель.

Я кивнул головой, и нажал на педаль «газа», не забывая вертеть головой во все стороны, особенно в зеркало заднего вида — кажется мне удалось соскочить с опасной темы. Не буду же я объяснять любимой, что в городе прячется десяток человек, искренне считающие, что причиной всех их бед являюсь я, а для того, чтобы заткнуть мне рот хороши все средства хороши. Боюсь, что табельное оружие мне вернут еще не скоро, таскать с собой «левый» ТТ, в моем подвешенном положении опасно, а вот карабин — оружие вполне легальное, хотя возить его заряженным в багажнике автомобиля и является нарушением, но, по сравнению с моими прочими грехами, это просто детская шалость.

Локация — кабинет начальника уголовного розыска Дорожного РОВД.

На утренний селектор я не пошёл, отсиделся в кабинете первой оперативной зоны. Не знаю, каково сейчас моё правовое положение, по-прежнему я подозреваемый, или свидетель с потерпевшим в одном флаконе, но, позволить, чтобы меня выгоняли из бывшей Ленинской комнаты под улыбки личного состава РОВД, я не желал.

В девять тридцать утра, я, как добросовестный сотрудник, со служебным ежедневником в руках, запер кабинет и встал у кабинета начальника розыска вместе с другими операми, в ожидании появления хозяина кабинета. Ожидаемо, оперов «по тяжким» в коридоре не было, остальные встретили меня довольно благожелательно, только Наглый грустно смотрел в сторону, наверное, размышлял, чем будет со мной и Снегирем рассчитываться. розыска.

Начальник розыска в сопровождении своего заместителя подошел к своему кабинету минут через пять, отпер дверь, дав команду заходить, и демонстративно преградил мне путь, когда в кабинет попытался зайти я.

— Громов, а ты что припёрся? — сказать, что смотрел на меня любимый шеф неласково — это ничего не сказать.

— Дык, на службу пришел, Александр Александрович. Следователь вчера с меня статус подозреваемого снял, если на работу не ходить, это же нарушение будет… — я попытался, все-таки, проскользнуть в кабинет, но майор встал в проходе, как триста спартанцев под Фермопилами.

Вчера следователь Кожин никаких ограничительных мер в отношении меня не принимал, И вообще, пообещал, что если будут сгущаются тучи, он меня своевременно предупредит, поэтому со стороны прокуратуры я особых пакости не ждал. А вот шеф, судя по вставшим дыбом, как у Петра Великого усам, никаких добрых чувств, а тем более благодарности, ко мне не испытывал, продолжая считать, что я оговорил и подставил его любимых оперов «убойного» отделения.

— Ты, Громов, иди в приёмную начальника РОВД, пусть он лично по тебе вопрос решает. Я ему вчера сказал, что у меня в отделение ты работать не будешь, поэтому иди к Олегу Владимировичу, а здесь «уши греть» не надо.

У меня было много что сказать дорогому шефу, но я сдержался, только пожелал товарищу майору крепкого сибирского здоровья, благо, оно ему в ближайшее время пригодится, и двинулся по указанному адресу.

Сидеть в приёмной начальник РОВД мне пришлось больше двух часов. Сначала там долго совещались начальники отделений, потом полковник Дронов долго беседовал с начальником уголовного розыска и замом по оперативной работе. Периодически кабинет взрывался криками и матами, пару раз прозвучало моя фамилия, а когда мои бывшие шефы, наконец, покидали кабинет начальника РОВД, я боялся, что от их ненавидящих взглядов, я воспламенюсь вместе со стулом, в котором сидел.

Рёв полковника Дронова, призывающего меня пред свои очи я услышал через двойные, плотно закрытые двери.

— Здравия желаю, товарищ полковник. — я изобразил вольно-строевую стойку: — По вашему приказанию прибыл.

— Павел, мне от каждого твоего появления здоровье только убавляется. И вот сижу я, весь такой больной, и не могу решить, куда тебя деть. Окулов твою фамилию слышать не может, у него судороги начинаются. Рыбкина, когда я предложил тебя взять, только плюётся и по дереву стучит. В роте ППС вакансии только постовых, а ты вроде офицер. Поэтому, как варианты для тебя, остаются только вытрезвитель, участковые, и дознание. Как по мне, тебя проще уволить, но мне вчера там — полковник потыкал пальцем куда-то в потолок: — увольнять тебя запретили, причем прямым текстом, и даже с должности твоей турнуть тебя нельзя, поэтому, перевод оформляется временно, в связи со служебной необходимостью. Выбирай, пока сам, куда тебя перевести, пока я не принял решение сам, но оно тебе не понравится.