ОТДЕЛ НЕЧИСТЬ

А это еще что? – спросил я.

Это от бывшего хозяина, вернее хозяйки осталось, - пояснил бабай.

Оберег?

Ага.

Погоди, так в этом доме живой что ли обитал? – поразился я.

Проводник причмокнул:

А то как же. У нас бесам все самое лучшее.

Хочешь сказать, среди вас живая душа жила? Одна?

Жила… одна… - подтвердил бабай. – Ну а что тут такого? Нам среди вас можно, а наоборот нельзя? Не правильно это, ущемление прав, так сказать.

На моем лице возникла кривая ухмылка.

Хватит демагогию разводить. Лучше скажи, дома нынешний жилец?

А почем я знаю, - пожал плечами бабай. – Мне за ним следить резону нет. У меня другие функции.

Только я собирался открыть калитку, как передо мной возникла худощавая фигура стажера. Он деловито провел взглядом и, обернувшись, обратился к проводнику:

Скажите, а кто проживал в этом доме до Чура?

Знамо кто, - тут же откликнулся бабай, – Ефросинья и проживала. Сто лет почитай землю топтала. Даже когда деревня вымерла, а мы сюда заселяться стали, она переезжать отказалась. А настаивать никто не стал. Вот так она среди нас свой век и дожила. Годков эдак десять, если не больше. Но мы старушку не трогали.

Пожалели?

Ага, щас! Гнилостью просто не охота обедать.

Стажер хотел задать еще какой-то вопрос, но я отстранил его в сторону и направился к крыльцу.

Кресты меня конечно смущали, слишком уж многовато символов защиты, с таким количеством бабке одной не справиться, столбы тяжелые, массивные, что бы врыть в землю помощь нужна. Конечно, можно предположить, что Бес пособил. Только зачем? Для него это все равно что человеку в костер сигануть, враз хвост подпалит.

Остановившись возле входной двери, я покосился на веник, что был небрежно брошен под деревянную лавку – вроде бы новый, а вот кончики подпаленные, будто сажу собирали. Не придав этому значения, я бесцеремонно вторгся во владения Чура.

Нечисть двери не запирает – да и зачем? Кто к ним сунется? Нет, в первые годы Вторжения, конечно находились отъявленные авантюристы – куда без них. Но все подобные случаи, обычно, заканчивались не в пользу человека. Так что любители пощекотать себе нервы оказывались либо в психушки, либо в травматологии, третьего не дано.

Улучив момент, я едва слышно, приказал стажеру:

Не упускай бабая из виду.

Тот рассеяно кивнул. И я, со спокойным сердцем, переступил порог.

Граничная полиция! Есть разговор! – Я провел лучом фонаря по старому, затхлому помещению.

Никто не ответил. Ну, стало быть, мы в гости.

Прихожая хоть и была пропитана сыростью старых ковров и изъеденной молью одежды, выглядела вполне прилично. Ни паутины, ни запустения – здесь обосновался кто угодно, только не потусторонний. Впрочем, и на человека тоже не похоже.

Справа – небольшая кухонка, котел, стол со стульями и пыльные банки на полу, впереди за шторкой коридор, чуть дальше большая комната. Мебель старая, но добротная, на стенах черно-белые семейные снимки – буквально все стены увешаны. Посредине кресло – прямо напротив телевизора. Ума не приложу, зачем бес оставил вещи предыдущей хозяйки. На кой ему этот хлам?

Дальше еще комната, а точнее спальня, совсем крохотная. Я аккуратно отодвинул шторку и услышал как за спиной вскрикнул стажер. Трюмо с зеркалом располагалось прямо напротив проема, так что в ночи, свет фонаря, вырвал наши очертания, сильно напугав юношу.

Я инстинктивно вздрогнул, потянувшись к шокеру. Но вовремя остановился. Нутром чую мы в этом доме одни. Нет тут никакого беса. И все же проверить лучше все до конца, включая подвал и чердак.

Но до них мы так и не добрались.

Осветив фонариком комнату, я успел спросить:

А где проводник?

Остался снаружи, наверное, - пожал плечами парень.

И тут началось…

Половицы откликнулись противным скрипом, который передался стенам и балкам на крыше. Мне показалось, что даже мои собственные кости отозвались на этот странный призыв. Стажер рванул к выходу, но дверь в мгновение ока удалилась, превратившись в крохотную точку, а коридор увеличился на приличное расстояние. Я быстро глянул на стены – мышеловка захлопнулась. Все вокруг начало сжиматься.

В комнату! – закричал я.

Призыв к действию воспринялся парнем адекватно. Не было никакого замешательства или, того хуже, ступора.

Скользнув за занавеску, обратно в комнату, мы ощутили всю серьезность происходящего.

Здесь творилось нечто невообразимое. Стены трескались сбрасывая с себя стеклянные рамки фотографий, сквозь треск слышался звук битого стекла, но самое страшное происходило с оконными рамами. Они быстро уменьшались, превращаясь в тонкие щели. Пути к отступлению были отрезаны. В этот самый миг, подняв голову, я увидел как потолок превращается в жеванную бумагу – а затем раздался оглушающий звук ломающейся балки…

Глава 4. Жетон

Я сидел на неудобном жестком кресле с узкими деревянными ручками и отрешенно взирал на пострадавшую. Прижимая к себе дочурку, женщина что-то сбивчиво рассказывала следователю, часто вытирала слезы, стараясь не смотреть на лежащий посредине комнаты труп.

Низко склонившись над протоколом, майор, облаченный в темно-синий китель, постоянно прерывался и, нервно почесывая вступающий лоб тыльной стороной ручки, уточнял интересующие его детали. Потом внимательно перечитывал написанное и продолжал работу.

Мне же была отведена роль стороннего наблюдателя. Лишних вопросов не задавать, место преступления не топтать.

Впрочем, после случившегося этой ночью, я особенно не сопротивлялся. Для начала, необходимо было чтобы прийти в себя – все-таки не каждый день ускользаешь из заклятой петли.

Спаслись мы чудом. В последний миг успели разбить то самое зеркало, что стояло в спальне и так нас напугало, - за ним то и обнаружился черный ход. Выскользнули в последний момент, почувствовав, как за спиной захлопывается спасительный лаз.

Дом вспыхнул как спичка. Изнутри виделось все иначе, а снаружи оказалось, что все пожирает ненасытное пламя.

Мы просидели на завалинке минут тридцать – пока не приехали пожарные.

С таким заклятьем я раньше не сталкивался. Впрочем, у нас непринято произносить это слово. Антифизическое явление – да, а вот как-то иначе – устав запрещает! Только хрен редьки не слаще.

Стажера я отпустил домой, и дал честно заработанный отгул. А вот мне выспаться так и не пришлось. Звонок раздался, как только я покинул резервацию. Вышка подхватила сигнал, высветив на экране дюжину пропущенных.