Отдел странных явлений: Лесоморский детектив

Последнюю фразу она чуть слышно буркнула под нос. Отец подозрительно глянул на дочь, и та смутилась. Он души ней не чаял, Юля была для него единственным, что осталось от покойной жены. И он очень огорчился, когда вчера вечером дочь пропала при невыясненных обстоятельствах и до сегодняшнего обеда не выходила ни с кем на связь.

Антон Викторович в глубине души чувствовал, что перед ним сейчас сидел кто угодно, только не его дочь. Однако сладкий женский голосок, напевал его сознанию прямо противоположное: 'Как вы можете не узнать Юлю? Вы просто взглянули на нее по-новому! И что-то заставляло поверить в убеждения, согласиться и принять их. Несмотря на то, что разум бил в набат: 'Подмена!

— Она просто это… — кусая ногти, пытался придумать какую-либо отговорку Иван Дураков.

Нервы программиста пошаливали, и он ходил взад-вперед, не обращая внимания не только на присутствующих, но и на стоявший в углу кулер. Который молодой человек и пнул изо всех сил.

— Что с вами, Дураков? — отвлекся на своего сотрудника Шаулин. — И дочь, и ты, и эта… — он кивнул в сторону Иры, что стремилась смотреть начальнику в глаза, не моргая. — Вы все сами не свои. Не пора бы рассказать мне правду?

О, если бы кто-то из нас троих выдал господину Антону о происходящем, бедняжку бы пришлось срочно провожать к Осирису, не иначе. Мужчина в самом расцвете сил, ему не мешает поберечь и нервы, и жизнь. Только нам это плохо удавалось. Заметно, как Ира изо всех сил старалась его околдовать взглядом, но у нее слабо получалось. Отцовские чувства сильнее изначальной магии. Вот сейчас господин ко мне подойдет, дернет за платок, и сразу все раскроется. Как объяснить ему, что это ложь во благо? Не поймет. Точно, не поймет. Будь я на его месте — скормил бы горе-артиста крокодилам.

— Понимаете, Антон Викторович, — начал Иван, он словно знал, что его прервут целой тирадой по поводу лица Юли Шаулиной: мол и нос у девушки не такой острый, и подбородок более округлый, и брови хоть и вразлет, но тоньше, да и челки она никогда не любила. Что и говорить про длинные красные ногти. Честно признаться, гадость несусветная эти наклеивающиеся чешуйки, но Иван решил, что лучше прилепить эту бутафорию.

— Папа… — промямлил я, стараясь изобразить любящую дочь, — я боялась, что ты… мое лицо… ну…

Я поднял очки на лоб и, закрыв глаза руками, сделал вид, будто заплакал.

— Полно, доченька, — обнял меня за плечи отец, — я тебя любой приму. Только расскажи, что случилось?

— Правда? — я обрадовался не его словам, а подействовавшему, наконец, колдовству Семеновой.

— А серые глаза, Юля, это линзы, да?

Ой, как говорит Иван, спалился. Хотя начальник моего друга сам подсказал верный ответ, поэтому мне ничего не оставалось, только кивнуть. Не важно, что такое линзы. Потом прочитаю. Довольная Ира, ехидно улыбнулась, подмигнув в мою сторону. Кажется, она что-то задумала, и ее план работал.

Все бы замечательно, но в этот момент в кабинет вошла высокая рыжая женщина. Она прекрасна, и, не сильно солгу, если скажу, что она способна была притянуть к себе внимание практически любого мужчины. Достойное приобретение для гарема хеттского короля бы получилось в ее лице. Презрительно посмотрев на нас троих, она подошла и что-то шепнула на ухо начальнику. Потом же, бросив Ивану пронзительный вызывающий взгляд, приказала:

— Дураков, Шаулина, Семенова, пройдите в мой кабинет.

Мы дружно кивнули. Развернувшись на каблуках, женщина вышла за дверь, оставив за собой сказочный запах сладких апельсинов. Спасительница, одно слово. Если бы не она, начальник точно бы раскусил наш маскарад, который мы устроили только для того, чтобы его успокоить. Да, отец подделку почует сразу, как развеется наложенное заклятье, однозначно. Лучше бы Юля не находилась.

— Удачи, — махнул нам обработанный уже двумя рыжими ведьмами Шаулин.

Человек мягкосердечный, легко уговариваемый, практически безвольный и глуповатый — думаю, я во многом прав, давая ему столь нелестную характеристику. Скорее всего, место начальника он занимает только в качестве мебели, то есть, необходим кому-то просто как номинальная единица, а отделом управляет… эта рыжая ведьма по имени Маргарита Иванова, как мне ее представил Дураков, когда мы шли по коридору.

— Кстати, ей будет куда сложнее навешать лапши на уши, — ухмыльнулся друг.

Я сглотнул. Артистизма б где позаимствовать. Это вам не странницу из Месопотамии на пороге храма изображать. Если начальник легко повелся на трюк с магией, который продемонстрировала Ира и внушила Антону Викторовичу, будто перед ним сидит родная дочь, то эту женщину не обвести подобными выходками.

Не успели мы перешагнуть через порог, как рыжая ведьма прищелкнула пальцами, и я почувствовал, как в воздухе сгущается нечто, блокирующее всю магию, исходящую не от госпожи Ивановой. Ира насупилась, но не спускала пронзительного взгляда с Маргариты, видимо, пытаясь воспользоваться чарами, позаимствованными у моей старшей сестры.

— Бесполезно! — откинувшись на спинку кресла, заявила ведьма. — Садитесь.

Как только мы повиновались ей, женщина вскочила с места и закрыла дверь, чтобы никто не проник в ее кабинет. Она усмехнулась, когда проходила мимо нас, а потом продолжила:

— Да, утром вам удалось околдовать меня и начальника изначальной силой. Но нескольких часов достаточно, чтобы придумать, как блокировать ваши фокусы, госпожа Семенова. Не знаю, где вы им научились. Думаю, вы нам расскажете. А пока… Юленька, сними-ка платочек.

Попался. Глупо и сразу. Дрожащей рукой, путаясь приклеенными красными ногтями в искусственных черных волосах парика, я развязал узел, и шифоновая повязка упала на пол. Вместе с париком.

— Что и требовалось доказать, — алые губы собеседницы говорили с такой издевкой, что на моих щеках выступил ощутимый румянец. — И кто это, Дураков? Почему у него аура и магия Шаулиной?

Никто из нас троих ничего не отвечал. Ваня, думаю, мог только представить меня: Неб из Кемета, девятнадцать лет, в пошлом владыка Обеих Земель, известный по энциклопедиям как Тутанхамон, и просто хороший человек. Да, от скромности не умру, это точно!

— Нет, ну дурите Антона, мне не жалко, — развела руками Марго, явно насмехаясь над нашими скудными поползновениями и корявыми маскировками, — но он все равно через пару дней заподозрит магическое воздействие, что вы тогда будете делать? Снова попытаетесь выдать мальчишку за Юлю? Для тех, кто не знаком с Шаулиной — вполне правдоподобно, если учесть, насколько корявы фотографии на документы. Но не для нас.

— Понимаете ли, госпожа Иванова, — сглотнув, выдавил из себя Дураков. — Тут все очень сложно. Мы можем вам доверять? Если расскажем всю правду? Вы не поспешите все выложить Шаулину?