Отдельный батальон

– Вот, теперь вылитый, – обрадовался Трилиссер, – ладно, история замечательная и да, разведчики должны помогать друг другу. Так что, правильно зашёл. Излагай просьбы. Начни с простой. Ещё чайку?

– Давайте сначала просьбы, а то отвлекут ещё, – Брехт с сожалением отодвинул стакан, в промозглом утре Владивостока жасминовый горячий чай был прямо в жилу.

– Излагай.

– Чуть позже, когда сформируем обе разведроты, думаю, через месяц, может быть, пришлите учителей по искусству маскировки. Как границу скрытно переходить, как маскироваться в разных ландшафтах. Лес. Степь, горная местность. Как водные преграды преодолевать.

– Хорошо. Не в смысле хорошо, пошлём, а хорошо, что понимаешь, чему разведчиков учить надо. Попытаюсь помочь. Есть у меня один пластун из казаков. Ранили, в руку. В кость попали. Сохнет теперь. Нам уже в обузу, а вот тебе Яковлевич точно сгодится. Ужом везде проберётся. Родился разведчиком.

– Спасибо, я его тогда и на довольствие сразу возьму, какое у него звание?

– Хорунжий, – засмеялся Трилиссер.

– Это ведь офицер, как подпоручик. То есть, лейтенант. А что с документами? – присвоить офицерский чин инвалиду? Опять Блюхер?

– Нет, Иван Яковлевич, я понимаю, что не просто, тем более царский офицер. Не нужно его в комвзводы. Два треугольника – «Помощник командира взвода» вполне достаточно будет. Комнатой, надеюсь, обеспечишь, он тут женился недавно во второй раз. Первая умерла родами жена и ребёнок вскоре представился. Долго не женился, да вот надумал на старости. Оторвал молодуху. Кореянка, как и твоя.

– Постараюсь. Михаил Абрамович, вот тут и подошли вплотную ко второй просьбе. Это жильё для батальона. Хотелось бы построить капитальные крепкие казармы на фундаменте бетонном и дома для офицеров из шлакоблоков, но проблема с цементом. У нас прямо под боком цементный завод, но там нам цемент не дают, все распределено, да и план они не выполняют. Я с директором говорил. Он жалуется на отсутствие инженеров и специалистов. Обещал, что если я ему помогу наладить производство, то весь сверхплановый цемент мне.

Меер заржал. Эдак весело, потом прошёл снова в приёмную и дал команду ещё по стакану чаю сварганить.

– Прямо еврей! Не наш ты, товарищ Брехт, человек. Капиталист. Шучу. Коммунист должен поставленную задачу выполнить любыми средствами. Рад, что у разведчиков будет такой командир. Только объясни мне дураку, я-то здесь с какого боку? Своих разведчиков тебе отправить производство цемента налаживать… – вдруг остановился и посерьёзнел.

– Да, – кивнул Иван Яковлевич, – заключённые.

– Хм. Далеко пойдёшь, если не остановят. Заключённые. Спецы? Инженеры бывшие. Список есть?

– Человек десять. Электрики, механики, теплотехники, строители. Это для себя уже. Да, Михаил Абрамович, у меня мысль есть, сделать очень большое и мощное противотанковое ружьё. Может, там какой спец по оружию случайно камень в щебёнку превращает.

– Аппетиты. Добро, свяжусь я сегодня с первым лагерем. Там комиссар знакомый. Подожди, а как ты это себе представляешь? Освободить не получится, – вдруг напрягся главный разведчик.

– Филиал лагеря небольшой у меня в части. Забор будет, можно и пару конвоиров, построим небольшой барак отдельно. Утром отвезли на работу, вечером забрали. Питание беру на себя. Переговорю с людьми, поймут, что лучше у меня, чем щебёнку дробить, и что убежать с Дальнего Востока не получится.

– Филиал. Нормально. Вот тебе ключи от конспиративной квартиры. Вон в том доме, – он подозвал Брехта к окну, показал на дом рядом с Владивостокским окружным комитетом ВКП (б). – Седьмая квартира. Вечером загляну, сообщу о переговорах. Голодный приду, организуешь ужин?

– Со знакомым комиссаром лагеря? – забросил удочку Иван Яковлевич, не хотелось тут надолго зависать и череду пьянок устраивать.

– Ловок. Торопыга. Хорошо. Со знакомым. Часам к восьми готовь банкет. Не переборщи только, а то не вспомним потом, о чём договаривались.

Событие девятнадцатое

Тюремный надзиратель говорит своему коллеге:

– Знаешь, меня начинает беспокоить заключённый номер 72.

– С чего вдруг?

– Он уже третью ночь не ночует в камере.

Пьянка удалась. Нет, не валялись все под столами или рожами в оливье. Не было оливье. Брехт на квартиру конспиративную к семи тридцати вечера заказал из соседнего ресторана «Золотой Рог» при одноимённой гостинице холодные закуски и два горячих. Там сначала сморщились, типа, что вы, дорогой товарищ, мы на вынос не торгуем. Пожалуйте к нам честной компанией. У нас музыка, обслуживание. Петь будет певица из Москвы. Показал сторублёвый билет и оказалось, что ничего страшного, отнесут и через пару часиков посуду заберут. А за ещё один сторублёвый билет товарища майора сопроводили в закрома Родины и показали, а какие есть эксклюзивные напитки в «Золотом роге». Был ром, коньяк, оттуда. Был даже кальвадос, тоже оттуда, из Парижу, в смысле, из Франции. Заказал три бутылки каждого. И выпить с ОГПУшникамии, и каждому потом презент вручить. Набор продуктовый. Нашлись и замечательные шоколадные конфеты. Эти из Москвы.

Товарищ Михаила Абрамовича Трилиссера был в форме. Настоящий полковник. В ОГПУ там другие звания и должности. У товарища было три малиновых шпалы и должность комиссар полка. Дядька был с будёновскими усами и точно не еврей. Соломенные волосы, чуть длиннее, чем по уставу положено, зачёсанные назад. С такой причёской будет после войны актёр Рыбников рассекать.

Звали комиссара Андрей Трофимыч Малышенко. Держался он чуть скованно вначале, но парочка рюмок рома стену растопили и «Трофимыч» оказался вполне компанейским парнем, рассказал, как тут гонял в Приморье беляков в двадцать втором году вместе с Блюхером. Остановил после третьей рюмки пьянку Трилиссер и предложил перекурить и обсудить то дело, ради которого и собрались.

– Вот список. Двадцать человек. Это инженеры с крупных заводов. Там, напротив фамилий написана специальность. Выбирай. По оружейнику. Таких нет. Есть инженер-механик, который работал в Туле на оружейном заводе.

– Отдадите? – Брехт решил, что и это не плохо. Есть же уже винтовка, её только доработать нужно.

– Отдам. Да, по строителям. Тут сколько угодно, даже архитектор один есть. Вот отдельный список. Пяток самых заслуженных записал.

Жадничать, так жадничать, решил Брехт.

– А можно всех этих товарищей забрать? Всех. Сколько тут в двух списках? Двадцать пять человек?

– Двадцать шесть. Оружейник отдельно. Всех. Ну, ничего, новых пришлют. Там, правда, есть парочка упёртых, всё Сталину и Ворошилову письма пишут, что не виновны. Может, их не надо? – комиссар полка загасил папиросу в пепельнице большой мраморной, обнаружившейся на подоконнике конспиративной квартиры.

– Какая разница. Работать ведь будут. Пусть пишут. Если вдруг поможет им Ворошилов, то новых пришлёте. Мы их не на свободу отпускаем, а создаём филиал вашего лагеря, чтобы помочь выпускать цементному заводу в городе Спасск Дальний такой необходимый стране цемент.