Отдельный батальон

– Красиво говоришь, комбат. Давай, так. Забирай. Только сначала два условия. Первое: для них на территории части должно быть построено помещение за отдельным забором. Рядом отдельный домик для охраны. Пришлём к тебе пяток инвалидов. Второе: отвечаешь за них. Если кто в бега уйдёт, то мало тебе не покажется. Так, что охранять и своими силами будешь. И ещё, – Малышенко, положил руку Ивану Яковлевичу на плечо, – Сильно не афишируй. Ни каких нарушений тут нет. Только люди разные бывают. Найдётся дурак, накатает бумагу, разбираться будут. Ничего не найдут, но нервы помотают. А могут и докопаться. Сам признаешься, что побег врагам народа готовил и вместе с ними к нам и приедешь, а то и я на соседних нарах окажусь. Так что, молчи и не свети людей. Да и с ними поговори, чтобы среди рабочих языком не мели. Думаю, что они теперь и сами понимают, что молчание – золото, но напомнить лишним не будет. – Он тщательней загасил ещё чуть дымящуюся папиросу и хлопнул Брехта по плечу, – Да не тушуйся комбат. Всё нормально будет. А что о производстве заботишься, так вообще молодец. Блюхера увидишь, привет ему от Андрея Трофимовича Малышенко передавай. Из одного котелка уху хлебали, надеюсь, не забыл.

Событие двадцатое

Было это давно и в Германии. Нашему сказали, что он может купить джинсы в магазине для молодёжи «Юнген моден».

Но у большинства наших сограждан способностей к языкам – никаких, как, впрочем, и памяти…

На улице он всех останавливал и спрашивал, где магазин «Гитлер югенд»?

Во Владивостоке пришлось практически весь следующий день пробыть. Поезд отходил на Хабаровск только вечером. Даже в кино сходил Иван Яковлевич. В том же самом «Золотом Роге» был ещё и кинотеатр, вот и удосужился, заглянул, чтобы понять, а что сейчас за фильмы снимают. Назывался фильм «ВОЛЧИЙ ХУТОР», на афише было написано: «По мотивам новеллы Тенети „Ненависть“ о контрреволюционной роли кулачества во время гражданской войны на Украине». Так хотелось уйти с этой гадости. Режиссёр Арон Штрижак-Штейнер не был Эйзенштейном, Лукасом тем более. Интересно было наблюдать за народом в переполненном кинотеатре. Они, как малые дети, переживали за героя и героиню, грозили кулаками кулакам и выкрикивали в их адрес угрозы. Плакали некоторые. Никто ни каких семечек не лузгал и попкорном не хрустел, все включились в борьбу с кулачеством и белогвардейцами. А ещё в зале было невозможно жарко и душно. Зал с невысоким потолком и без принудительной, а может и без естественной вентиляции. Прямо, когда это действо закончилось, то Брехт выполз из зала весь мокрый и с дикой головной болью. Явно угарным газом отравился. Вышел, а тут дождь. Мокрее не стал. Пришлось брать извозчика и ехать на квартиру конспиративную сушиться. Потом поел в ресторане. Давали жареную рыбу и уху, был четверг – рыбный день. Приготовлено было вкусно, так что даже не расстроился, что остался без мяса. После ресторана сходил на вокзал, когда билеты покупал, то договорился с начальником, что тот в два часа дня соединят его с Кузнецовым в Харбине.

Оставалось, чтобы окончательно завязать с железнодорожным прошлым, ещё два дела. Нужно было перетащить из Китая в Спасск-Дальний родственников. И это не только родственникам было нужно. Те два взвода, что достались ему от Особого колхозного корпуса ОКДВА, были наполовину из городских девятнадцатилетних пацанов сформированы, а на другую половину – из жителей Архангельской области. То есть, крестьяне из них вообще никакие. Неужели в аграрной стране не нашлось несколько тысяч нормальных парней из крестьянских семей? Радовало только то, что десяток человек из этих пятидесяти почти солдато-крестьян, умел ездить на тракторе и машине. Так, что добавить к этим пролетариям нормальных крестьян было не лишним. Командиры взводов были из крестьянских семей, но тоже со специфическими знаниями, один был из семьи пасечника и почти не разбирался в растениеводстве, а второй был из Астрахани, там его семья имела бахчу, выращивала арбузы и дыни. Брехт уже поговорил с местными и понял, что всё это вполне вызреет в этом климате, но сейчас нужно готовиться к посадке озимых, а знания по пчеловодству и бахчеводству тут вряд ли помогут.

А ещё Брехт хотел забрать к себе бывшего заместителя по станции «Маньчжурия» Матвея Абрамовича Дворжецкого. Деньги теперь есть. Хотелось бы их не тупо по ресторанам проесть, чем два последних дня занимался, а пустить в дело, то есть, открыть артель. Планов было много. Во-первых, он знал радиодело лучше всех в мире на данный момент. Можно поусовершенствовать радиоприёмники, а можно и создать для армии более портативные и надёжные рации, с гораздо большим радиусом действия. Всё для этого уже придумано и выпускается, нужно только покопаться в схемах. Во-вторых, сейчас вполне можно наладить в СССР выпуск тех же джинсов, не как повседневной одежды, а именно как и задумывал товарищ Леви Страусс – рабочей. Рядом Китай, где есть хлопок. Ну, и Владивосток всё же порт, и можно, в крайнем случае, завозить ткань из Италии. Не многие ведь, наверное, знают, почему «джинсы» так называют. Потому, что материал завозил товарищ Страусс из Генуи, ну, или как там будет в английской транскрипции – «genoa». Именно оттуда была отправлена ткань для первых джинсов, которую привёз в Америку Леви Страусс. Штампы «Genes» стояли на тюках с тканью – отсюда и пошло название.

Ещё одна мысль была. Он знал, как делать каркасные сборные дома, а тут под боком Корея с кедровыми лесами, да и своего леса хватает. Продавать можно тому же государству. Сейчас по всей стране идёт строительство военных городков и быстрособираемые тёплые дома должны расхватывать, как горячие пирожки. Можно и ещё много чего придумать, те же самые панельные дома, что Хрущёв будет массово строить. Сварка уже придумана, так что вполне можно начать строить хрущёвки. Осталось дело за малым – найти человека, который за это возьмётся. Вот товарищ Дворжецкий Матвей Абрамович и казался Брехту такой фигурой. Игроман не сможет ни во что играть в Спасске, нет там ни казино, ни клубов. А даже. если и найдёт чего картёжно-криминальное, то это можно с помощью товарища Шмидта выжечь калёным железом. Заодно его разведчики потренируются в уличных боях.

Кузнецов Степан Иванович поорал для начала на Ивана Яковлевич. Шутка. Он, наверное, за всю жизнь ни на кого голоса не повысил. Интеллигент в маминой кофте.

– Что же вы, товарищ Брехт, в самый ответственный момент дезертировали? Да, знаю, что в армию! У нас там тоже фронт. Свой, но не менее ответственный. И про ваши неприятности с японцами знаю. Это я так, плохо в компании с народом. Бежит. Всех запугали японцы и китайцы, – попыхтели там, в Харбине, в самом рассаднике антисоветском, – Хорошо, что с вами делать. Отправлю я Дворжецкого и ваших родственников в Спасск-Дальний. И не благодарите. Считайте, рассчитался с вами за спасённую жизнь. Всё, Иван Яковлевич, до свидания, тут китайцы с этими паровозами опять вызывают в министерство финансов. Как бы снова там не арестовали.

– А…

– До того успею команду по вашим протеже дать, не беспокойтесь. До свидания. ещё раз.

Глава 8

Событие двадцать первое

Если поесть сладенького, то жизнь налаживается.

А если выпить полусладкого, то вообще зашибись.

Вот стоило на четыре дня оставить вверенное подразделение и там всё рухнуло. Строили казарму. Брехт решил одну начать без фундамента. Почти без фундамента. Есть камни, что местные крестьяне вывернули из земли при обработке огородов, есть топляки в реках. Кое-как всё это притараканили к месту строительства, благо есть и трактора, и полуторки, и начали первый венец из бруса укладывать. А потом уехал. Приехал, а так первый ряд и не закончен, криво получается, строителей нет, да ещё в части ЧП. Отделение тех самых старослужащих, добралось всё же до магазина в Спасске-Дальнем, и водки купили ребятки. Нажрались и отказались участвовать в строительстве. Мы, мол, стрелки, а не плотники.

Тихо сатанея, Иван Яковлевич собрал офицеров. Пять молоденьких пареньков командиров взводов, плюс комиссар батальона и зам по тылу. Двое последних прошли гражданскую войну. Было мужикам за сорок и оба в петлице носили по одной шпале, если на звания переводить, то капитаны. Люди были совершенно не военные. Скорее всего, с ними устали валандаться в 21 стрелковой дивизии и сбагрили Брехту умышленно. Прикрикнуть на подчинённых и навести порядок в отсутствии Брехта не смогли или не захотели. Собрал их Иван Яковлевич, выслушал про бузу «снайперов» будущих и задумался. Бить нельзя, посадить на губу, так той губы даже нет.

Гауптвахту нужно сначала построить. Что ж, порядок нужно в подразделении наводить, бросим пока строить казарму и построим тюрьму, решил комбат. Оказывается, она важней. Строить придётся из бруса, а то разломают доски и сбегут, придумал Брехт одно воспитательное мероприятие. Мало «стрелкам» точно не покажется.

Много для начала не надо, брус напилен по шесть метров, вот, домик шесть на шесть и начали строить. Вытащили из кособокого фундамента неудавшейся казармы несколько морёных стволов дуба. Потом выкопали небольшие траншеи и завалили их собранными камнями. Даже уровня строительного нет. Ну, Иван Яковлевич вспомнил, что уровень пусть и примитивный можно сделать из обычной водочной бутылки. Нашли недалеко от палатки бузотёров брошенную в кусты бутылку поллитровую белого стекла, заполнили почти до краёв водой и чуть подкрасили воду, взятой у доктора, марганцовкой. Запечатали пробкой и смолой ещё промазали горлышко. Получился вполне нормальный уровень, пузырёк воздуха наклон чётко показывал. Тридцать человек собрали готовый сруб за один день. Собрать-то собрали, но ни окон, ни дверей в нём нет, по той простой причине, что их просто никто в комплект с брусьями и досками не положил.

Прокляв уже затею стать большим воинским начальником, Брехт поехал в Спасск-Дальней искать плотника и кузнеца, ещё ведь и петли со всякими запорами нужны. Нашёл. Есть плотник, кустарь. У него и рымы оконные готовые есть.

– Трофим Ильич, – поинтересовавшись, как зовут товарища, обратился к нему Брехт, – А сколько твой бизнес доходу в месяц приносит?

– Кто приносит? – подхромал ближе столяр. Был он ранен в гражданскую, уточнять за кого воевал в те годы бывший казак, комбат не стал.

Блин, следить нужно за языком.

– Я спрашиваю, сколько ты за месяц зарабатываешь? – Брехт указал на готовые рамы и двери.

– Так по-разному, вот школу – то строили, так триста рубликов наколотил. А так по-разному.

– Трофим Ильич, давай мы с тобой так договоримся, я тебя возьму в свой батальон плотником в хоз взвод, по должности будешь командир отделения. Обмундирование выдам, – он указал на заплатку на колене правом, – кормить три раза в день будут, денежки небольшие давать. Стой, стой, – видя, что начинает отрицательно мотать головой и махать руками инвалид, остановил его Брехт. – И кроме того положу зарплату в двести пятьдесят рублей в месяц. Только придёшь со своим инструментом, у нас только топоры, да молотки. Потом разживёмся инструментом и вернём тебе. Ну, или новый выдадим.