Отец и сын (сборник)

В наше время арктические рейсы ледоколов редко бывали короче шести месяцев.

Навигация по Севморпути начиналась в мае, а заканчивалась в октябре.

Летом в Арктике сравнительно тепло.

Термометр на солнце разогревается до 30°, но если сделать замер в тени, то температура может быть и минус 5°.

Солнце не заходит за горизонт несколько месяцев, и белая ночь позволяет наслаждаться ледовыми красотами круглосуточно.

А любоваться есть чем: безбрежный ледяной, сколько хватает глаз, простор.

Ни души на сотни миль вокруг.

Поражает воображение первозданная мощь, грандиозный размах и чистота окружающего нас мира.

Понимаешь и ужасаешься – как Бог из ничего создал всё это…?

Над головой – чаша бездонного голубого незамутненного индустрией неба.

Воздух прозрачен.

Вольный ветер, если зазеваешься, сам заполняет тебе лёгкие, своим напором сбивая привычный ритм дыхания.

Ослепительное – на него и не глянешь – солнце.

Штурманы на вахте носят черные курортные очки, чтобы не ослепнуть – свет ото льда отражается и режет глаза, как от электросварки.

Когда мы идем по открытой воде – тогда глаз нельзя отвести от играющей на солнце морской волны цветом, в зависимости от глубины под килем, – от нежной бирюзы до глубокого ультрамарина.

Промоины пресной талой воды тут и там синеют в белом льду, напоминая собой декоративные курортные бассейны.

Красота…

* * *

Только нелюбопытному и невнимательному наблюдателю Арктика кажется безжизненно мертвой. Заполошные чайки никак не насытятся – кричат дурными голосами – плотной стаей вьются за кормой ледокола, выхватывая что-то из воды.

Говорят, что чайки – это души погибших моряков.

Может так оно и есть, но я не хотел бы быть чайкой.

Изредка, на больших ледовых полях, попадается задумчиво бредущий властелин этих мест – белый медведь – самый крупный хищник на земле. Мишка, кроме всего, отличный пловец – может плыть, если ему потребуется, в открытой воде по многу миль. Медведь имеет острые когти – длиной с человеческий палец, и острый ум.

Однажды мы наблюдали, как медведь расправился с брошенной ему банкой сгущенки – легкое движение когтистых лап – и вот уже Миша слизывает с них сладкую тянучку.

Иногда встречается на отдельной льдине похожий на нашего боцмана (своей мордой и важной повадкой) морж с самочками своего гарема. Морж – серьёзный зверь. Длина взрослого самца – 4 метра, вес – более полутора тонн. Нам он кажется толстым, неуклюжим и ленивым – подходи и бери его голыми руками. Но это не так. Даже не всякий белый медведь отважится напасть на матерого моржа – молниеносный удар моржовых клыков может сильно поранить, а то и убить мишку.

Вот юркие тюлени, завидев громаду ледокола, ныряют со льдины без брызг в воду и уже с безопасного расстояния изучают нас своими внимательными черными глазами.

Бывает, что линялый летний писец, похожий на облезлую дворняжку, не обращая на нас внимания, стоит, опустив голову, нюхает лёд, долго и мучительно соображая – как же ему теперь перебраться на противоположную сторону канала?

* * *

Летом морской соленый лед (в отличии от речного пресного) не такой крепкий, как в зимние морозы. Лёд от корпуса ледокола колется легко, лопается с арбузным треском, иногда чпокая звуком слюнявого поцелуя, осыпает ледяными брызгами всё вокруг.

Огромные, иногда бывает что размером и с деревенскую избу, вывороченные штевнем из ледового поля глыбы с шумом-уханьем и сопеньем всплывают за кормой. Они долго ныряют, трутся друг о друга, кружатся, как бы вальсируя в водяных струях трёх мощных винтов атомного ледокола.

Радостно, весело делается на душе, когда начинаешь осознавать всю силу нашего атомохода, быстро идущего в нетяжелых льдах на трети своей мощности. Чувство общности с чем-то великим, созданным, по Божьей милости, человеком, возвышает сердце и наполняет его гордостью за русских людей, создавших такую фантастическую конструкцию.

Слова: Россия, Родина, Русь начинают наполняться духовным смыслом и теплым чувством собственной сопричастности к махине в миллиарды раз большей нашего ледокола…

* * *

Что такое наш ледокол? – Сложное плавучее инженерное сооружение. С атомным двигателем. Это, грубо говоря, плавучий дом с лифтом на девять палуб.

Жизнь на нем разбита на вахты. Каждая вахта длится 4 часа. Затем у моряка 8 часов отдыха. Затем опять вахта. Затем опять отдых 8 часов. И так весь рейс. Все полгода. Или дольше…

В начале рейса в сауну с бассейном или в спортзал, или в библиотеку не протолкнуться – каждый хочет «начать новую жизнь в этом рейсе». – Заниматься спортом, делать что-то полезное, например, курсовики и контрольные работы в заочном институте или училище. Освоить смежную специальность, прочитать умную книгу, да разве мало благопожеланий у человека?

Но дни идут за днями, и вот уже целая проблема – найти себе партнера для игры в теннис или для похода в баню – некому веничком похлестать, потереть спину мочалкой, не с кем попить чайку после доброго банного пара.

Монотонность ходовых вахт, постоянный недосып, вызванный стремлением поучаствовать в судовой жизни в ущерб сну, угнетает моряков.

Отсутствие семьи и женского общества делает людей раздражительными, замкнутыми, готовыми на немотивированную агрессию.

И как важно в такой момент позвонить на родину, услышать голос любимой, узнать последние новости из дома, услышать голоса дорогих сердцу людей – матерей, отцов, малых деточек.

* * *

У нас на ледоколе была спутниковая станция «Волна-С».

И несмотря на то, что это недешевое удовольствие – звонить через космос домой – от желающих позвонить у радиста не было отбоя.

Однако радист не может целую вахту давать телефонную связь экипажу. Ему и служебные радиограммы надо отправить в пароходство, принять диспетчерские сообщения от других ледоколов и передать свои, принять прогноз и карту погоды, и сделать иные важные дела.

Бывает так, что с подъемом ледокола в высокие широты спутниковую станцию надо подстраивать, т. к. сигнал спутника слабо охватывает арктическую зону.