Отец моего парня

— Но… Твоя жена… — слова его совсем не сходились с тем представлением брака, что был у меня в голове. Счастливая пара, проводящая вместе выходные. Если Дима врал сейчас, то я в конец разочаруюсь в людях!

— Мы хорошие друзья, пчелка. Она очень взрослая женщина, старше меня. Наши интересы с ней очень сильно разошлись еще лет пятнадцать назад… Если не больше? Не важно. В любом случае, у нас глубоко выгодное сотрудничество: я помогаю ей с документами, с ее бизнесом и прочими мелкими проблемами, а она позволяет мне решать некие мои сложность. Как ты понимаешь, у меня по роду службы их великое множество и такой человек, как она, неизменная данность.

— Валера сказал, что у вас свободные отношения. И раз в год вы встречаетесь для секса. — произнеся это я вдруг покраснела. Из моих уст это звучало нелепо, но вот парень говорил так уверенно…

— Пфф! Ты как себе это вообще представляешь? — Дима вопросительно вскинул бровь. — Что она такая, год сидит ждет меня, как квочка-наседка? Или что? Целибат хранит? — не дождавшись моего ответа, он закатил глаза. — Если тебя так сильно это волнует, то у нее с личной жизнью все нормально. Брак в моем случае не способ консервации любви, а чисто деловая выгодная сделка. Без которой в моем мире просто невозможно. И видимся мы не каждый год. И даже не каждые пять.

Долго рассматривая Диму, я думала о сказанных им вещам. Он был прав, говорил разумные вещи. Только вот глупая наивная мечта внутрь меня трещала по швам… Ведь любимый мужчина никогда не жениться на мне. Привитые мне взгляды были, возможно, очень старомодны, но я считала, что дети должны появляться только в браке. Семья могла существовать только так!

— Дим, — прошептала я, — Я не хочу быть любовницей. И не буду.

— Знаю, маленькая моя, — Дима сжал мои щеки своими ладонями и стало так спокойно. О, это эфемерное чувство…. Лживый самообман! Я ведь знала, что это конец. Что даже если у Димы действительно нет отношений с женой, то не смогу быть второй. Не по моим это понятиям. Не по совести и чести. Но и просить разводиться не имела права просить. Кто такая? Уже ясно, что на его жене в бизнесе много подвязано. А мы в месте месяц не прожили. Ерунда. Откуси и выбрось.

Чтобы хоть как-то отвлечься от неминуемого, вспомнила его цель визита в Германию. Видимо, единственную:

— Есть новости о ребенке?

— Этот анализ так быстро не делается. Я скажу тебе, как будет результат. — Дима сжал челюсти, внимательно меня осматривая. — Обещаю с этого момента говорить тебе все. Потому что, как показала практика, плохие новости могут показаться еще хуже, если ты слышишь их не от меня. Переиначенные в миллион раз. Я хотел тебя оградить, но получается всегда хуже…

А какой в этом был толк? Я знала, что сегодня наша последняя ночь. Последний вечер. И на этом все. Уже не было резона что-то рассказывать и отчитываться. Финита дя комедия. Завтра утром мы расстанемся и больше никогда не сойдемся.

Уверенна, будет не просто. Дима не из тех, кто спустит такое на тормоза. Я больше не стану вестись на поводу. Но это будет завтра. Не сегодня. Когда он так близко. Тем более, в последний раз.

— Дим, — взмолилась я, коснувшись кончиком пальцев его шеи. Мужчина закрыл глаза и шумно выдохнул. — Поцелуй меня? Пожалуйста, я хочешь этого хочу.

Он был, как вихрь… Как не остывший вулкан, сбивающий с ног своей извергающейся лавой! Его губы впечатались в мои судорожно и остервенело. Как будто это было всем, чем нужно. Или намного больше? А потом они спустились ниже, руки жадно сминали кожу, попутно стягивая за собой одежду. В ту ночь он был необычайно нежным, трепетно осторожным. Таким, как никогда прежде. Смакующим каждую секунду, растягивающим каждый толчок бедер. Дима не вколачивал меня в кровать, он занимался со мной любовью. Самой, что ни на есть чистой и искренней.

— Почему ты плачешь, пчелка? — собирая по щекам слезы губами, он остановился, — Тебе больно?

— Нет, — поспешно отмахнулась я, крепче обнимая его ногами, не давая сдвинуться с места. — Слишком хорошо. До неприличия… Не передать слова, как сильно!

— Хорошо, — облегченно выдохнул он, делая новый толчок. Выверенный, планомерный. Давая прочувствовать, как его член медленно входит в меня, какие точки задевает. Меня тянуло закрыть глаза и нырнуть в ощущения с голой, я не позволяла себе это сделать. Хотела запомнить любимое лицо. Самое прекрасное. Моего первого мужчину… и я ни о чем не жалела. Я смогла полюбить его и это чувство останется со мной на всегда. Не все чувства проходят через года. Дима обязательно найдет девушку, которая захочет быть любовницей всю жизнь. А я мужчину, который сможет подарить семью. Когда-нибудь… Очень нескоро, я могу подумать о ком-то другом. Быть может. А пока – только Дима. И наши бесценные часы наедине.

— Я люблю тебя, — шепнула я, разлетаясь на миллионы осколков. — И это для меня не пустые слова, Дим. Ты не прав. Я никому и никогда это не говорила. Только ты. Ты для меня особенный и всегда таким будешь.

Сделав последний резкий толчок, Дима глухо захрипел, на лице его появилось выражение крайней степени наслаждения и я несмело улыбнулась.

— Останься сегодня со мной, — взмолилась, не желая опускать его ногами и руками. — Прошу тебя…

— Я и не собирался уходить, — хмыкнул он, переваливаясь на бок и укрывая нас обоих одеялом. Удивительно, но с Димой не было тесно на узкой кровати. Наоборот. Хотелось, чтобы он еще сильнее прижал меня к себе.

Глава 18

Меня разбудили невесомые касания губ по коже, как пёрышком кто-то щекочет. Прислушавшись к ощущениям, вдруг поняла, что к постели меня придавливает тяжелое массивное тело. Буквально дышать нечем!

— Эй, — сонно распахнув глаза, я тут же споткнулась об светящееся от непонятной мне радости лицо Димочки. — Почему я в нижнем белье? Вроде как засыпала в одежде…

— Жарко было, пришлось тебя раздеть. Не хотел, конечно… Но, что уж поделать, пчелка. Судьба моя такая, тяжелая… Врагу не пожелаешь. — кратко объяснил он. Допустим, я поверила. А затем опустил взгляд на мой полупрозрачный спортивный топ. Знала бы, что мужчина его увидит, принарядилась получше… С губ Димы слетел хриплый стон и мне даже как-то не по себе стало от искр из его карих глубин. — Какая же ты красивая с утра... Кому расскажешь, не поверят. Даже голос твой хриплый заводит, что б тебя. Никакой жизни с тобой нет!

Морщась от прямых лучей яркого солнца протяжно зевнула в ладонь и бегло осмотрела мужчину. А на нем ничего, кроме черных тоненьких трусов, не наблюдалось. И те неприлично низко сползли, оголяя часть «сокровищницы».

— Ты совсем офигел?! — пнув его ладонью в грудь, ожидала, что он хотя бы притворится, мол больно. А Дима только лыбылся, как дурак. — Какого хрена ты перед Мариной причиндалами светишь, а?

Никакого ответа не последовало. Дима только умилительно вздохнул, будто я тут ему песенку о любви пела, а не ругалась.

— Ах, змеючка моя! Как же я поэтому скучал… С тобой, как будто каждое утро с рюмки водки начинаешь.

И тут в голову закрались смутные сомнения. А все потому, что в комнате Марины солнце мне светило не в лицо, а на ноги. Обернулась к окну, а это уже знакомая мне панорамная стенка. В полном непонимании ситуации осмотрела пространство и это оказалась спальня Димы в загородном доме, чтоб его!

— Как ты это сделал? — прошептала удивленно, пока Димочка (явно принявший с утра по раньше на душу пару капель чего-то огорчительного и успокаивающего, иначе чего он такой пугающе довольный? Прямо бесит!) жадно рассматривал меня, как в первый раз. С таким восхищением, что в пору ему скорую вызывать. А за одно и мне. Будем в соседних палатах дурдома лежать. А если мой властный депутат договорится, то вообще в одной. Лакшери. — Стоп. Ты что, мне снотворного какого подсыпал? Или, не дай бог, транквилизаторы? Убью, ведмежонок. И мандат себе засунь туда, что у тебя сейчас сзади сверкает.