Отец Народа

Турья земля отходила в полное владение Игривого Народа, от поисков новых партнеров на её территории совы отказывались. Конкурентов можно не опасаться. Зато можно быть уверенным, что информацию о нашей активности пернатые сольют всем, до кого дотянутся, следствием чего станут два неприятных момента. Первое: враги и недоброжелатели оживятся. У них налажены связи среди людей, есть административное прикрытие в лице кланов, им известно о наших сложностях с энергией. С другой стороны, о разгроме волков они тоже знают, поэтому действовать нагло поостерегутся. Второе — реакция Огневых. Не удивлюсь, если они до сих пор считают то моё решение предательством. Они же победили в гражданской войне, а победители склонны преувеличивать свои достоинства, и не жалеть черных красок для проигравших. Наш Народ тогда не поддержал ни одну из сторон, значит, предатели, пошедшие против воли непогрешимых старейшин (восставших против тирании злобного Мстислава). Впрочем, даже если я ошибаюсь и отношение за десятилетие сменилось на более благожелательное, их нынешнее поведение говорит о многом. Огневы не будут рады видеть кошек, заключивших контракт с кем бы то ни было.

В самом Триединстве придётся работать мне, для остальных слишком опасно. А вот в столице, иных крупных городах и селах предстоит действовать подчинённым Игоря. Разведка уже прошлась по Турьей земле, сразу же найдя пятерых приличных кандидатов. Правда, действовать открыто, пока не появится надёжная «крыша», нельзя, ну да ничего страшного, этот момент можно заранее обговорить, некоторых людей он только обрадует.

— Оно и к лучшему, что всеобщее внимание будет приковано к Триединству, — поделился я мыслями на очередном заседании Совета. — В остальных местах действовать будет проще. Игорь, сходи к людям, посмотри, как там Рачеевы поживают.

— Мы же вроде с ними не хотели связываться?

— Конечно, не хотели! У них вокруг через одного контракторы серых! Но теперь, когда мы волков здорово проредили, свои обязательства те выполнять не смогут. Значит, часть договоров разорвут или приостановят. Короче, действуй. Я тебе для спокойствия пятерку своих диверсантов подкину, на месте придумаешь, как их использовать.

— Ну если так ставить вопрос… — призадумался Игорь.

В Новогрудовой долине, где проживал род Рачеевых, сложилась нестандартная ситуация. Там некогда имелся крупный род, позднее распавшийся на десяток мелких кланов, причем каждый умудрился обзавестись собственным алтарём. К нашему горю, все они крепко дружили с волками, с разными стаями, также неподалеку обосновались неадекваты из религиозной секты, поклонявшиеся какому-то змеиному божку. Разобраться с фанатиками прежде возможности не представлялось, потому что у них имелась мохнатая лапа при дворе местного князя. И сектантский алтарь уничтожить было нельзя — змей они призывали посредством ритуалов с жертвоприношениями.

У серых сейчас проблемы, они лишились большей части высококлассных бойцов. Поэтому на призыв, исполнять обязанности по договору, отправят спецов качеством похуже. Тогда-то гвардейцы и пригодятся.

— Дарина, на тебе Восточный континент. Сложится с медведями или нет, свою сеть там иметь надо.

Хвост Дарины еле заметно шевельнулся.

— Сделаю, старший.

Больше она ничем своего недовольства не выдала. Говорим «Восточный континент», подразумеваем «Фредерика», а как мы с Фредерикой после битвы расслаблялись, Дарине шпионы доложили. Вот и злится, хотя умом понимает, что смысла в злости нет. Ревность, она такая.

— Что там дальше по повестке?

— У нас големов и леталок не осталось, надо артефакты у крабов закупать, — с готовностью сообщил Ждан.

— Погоди ты со своими леталками! — перебила его Татьяна. — Вы мне скажите — народ в анабиоз укладывать?

— Разве ты не уже начала?

— Не, ничуть! Только тяжелых раненых и некоторых подростков!

Мы, суммарно, за время боевых действий потеряли четыреста сорок сородичей. Немного, учитывая величину вторгшейся армии? Больше полутора процентов населения, отвечу я.

— Энергии при нынешних темпах потребления надолго хватит?

— Где-то на год.

— Поступление вырастет за счет индивидуалов, — пообещал Игорь.

Главный медик сморщилась, словно унюхала нечто неприятное:

— Выхлопа от тех индивидуалов… Год!

— Подождем, — постановил я. — В стазис отправляй по возможности, и не доставай никого, тем пока и ограничимся. Сон объявим обязательным, если за полгода новый источник не найдём.

— Вы уж постарайтесь, — попросила Татьяна. — Мне страсть как неохота с камерами возиться.

— Тебе — возиться?! — возмутился Ждан, чьи подчиненные занимались проверкой и обслуживанием стазис-камер.

— Конечно, мне! Не ты же всех этих истеричек укладывать будешь!

Хоть бы не подрались.

Глава 10

Деревня Красный Холм приятно напоминала поселок Рыбачий у нас в лепестке.

Надо сказать, две трети Народа проживает в Городе, слабо город напоминающем. Стен нет, дома везде, кроме центра, стоят на большом расстоянии друг от друга, много зелени, в том числе высоких деревьев, по улицам козы бродят. Коровы не прижились, а молоко кошки любят. В поселках и деревнях обитает примерно пятая часть населения или даже чуток поменьше. Причем деревни всегда стоят в тех местах, где находится что-то важное, полезное для всех. Рыбачий, например, расположен на берегу единственного крупного озера, рыба оттуда поставляется по всему лепестку. Озеро мы бережём, оно, вместе с впадающими ручейками и вытекающей рекой, является одной из экосистем, обеспечивающих комфортное существование расы.

Так вот, Красный Холм тоже стоял на берегу озера и тоже не имел стен. Правда, у его обитателей имелись иные резоны для благодушия. Жители Холма не боялись обычных разбойников или диких зверей, а тех, кто мог бы им угрожать, стены бы не остановили.

Красивое место, и обжитое. Никакого сравнения с прошлым разом, когда я сюда приходил, и смотрел издалека на суетящиеся фигурки людей. Сейчас — дома крепкие, детишки бегают, старики на лавочках сидят, о чем-то гуторят.

Рядом с одним из стариков я и присел.

— Здравствуй, Давид.

Седой мужчина слегка дернулся, отодвигаясь, помедлил, всматриваясь потерявшими былую остроту глазами, затем на лице его проступило узнавание. Он торопливо поднялся и склонился в глубоком поклоне.

— Владыка Александр. Не думал, что когда-либо увижу вас снова.

— В общем-то правильно думал, — признал я. — Ну, как вы тут устроились?

— Неплохо, владыка. Местный князь выделил нам землю с условием, что мы будем присматривать за границей с Пакалью. Легкая работа. Купцов защищаем, соседние феодалы нас часто нанимают… Всё хорошо.

— Я смотрю, молодежи много.

— Так оно и есть, господин, женщины часто рожают. Чего ж не родить, если жизнь спокойная?

Давид рассказывал о жизни в Холме, а я думал, как странно сложилась его судьба. Не самый сильный, не самый талантливый или харизматичный, среди беглецов имелись личности, куда более подходящие на роль лидера. Но все они сейчас мертвы. Старейшиной деревни стал Давид.

— … Пересвет погиб. Мы до сих пор не знаем, как.

— Он наткнулся на бродячего Повелителя демонов. Повелителя потом убила команда Тишинских, тела его свиты сожгли.

— Вот как, — тихо пробормотал старик. — Благодарю, что сообщили, владыка.

Судьбы тех, кто пошел за Мстиславом и проиграл, сложились по-разному. Одни склонились перед победителями и вернулись в Триединство, часть продолжила борьбу и погибла. Те, кто воевать не хотели, а вернуться не могли, просто ушли. Изначально их оставалось не особо много, затем часть из них откололась, участь раскольников мне не известна. Человек двадцать добрались до другого конца континента и осели здесь, в Холме.