Отец (не) моего ребенка

— Я тоже сдам, — пообещала тут же.

— Спасибо, — благодарно сжал мою ладонь Константин. — Спасибо, Жень. Ты прости, что сразу не позвонил. Но мы все надеялись, что это опять ложная тревога. Это ведь… Это ведь может стать концом.

— Костя… — обняла друга, пытаясь хоть немного облегчить его боль. Видеть этого сильного, несгибаемого мужчину со слезами в глазах… — Я очень сочувствую.

— Спасибо… Прости, забыл совсем спросить: как Данька?

В груди резко заныло, но я смогла удержаться и не перемениться в лице.

— Все хорошо. Растет.

— Сколько ему уже? Еще пять? Или уже шесть?

— Шесть. Недавно как раз исполнилось.

— Точно, — вздохнул Костя, покачав головой. — Совсем забыл и не позвонил даже…

— Не бери в голову. Все в порядке — я понимаю, что вам было не до того. Главное, чтобы с Алисой все было в порядке.

— Да-да. Мы надеемся.

— А что с операцией?

— Это крайний вариант. Пока назначили химию, но если не поможет…

— Если что, у меня есть кое-какие сбережения, Кость. Пожалуйста, не отказывайся.

— Жень, у нас не делают подобного. Возможно, придется искать что-то за границей, — он произнес это как-то безнадежно, и мне стало не по себе.

Из палаты как раз вышел врач, и мы пошли обратно к Алисе.

Домой я вернулась спустя часа три — измотанная и морально выжатая. Я и представить не могла, через что проходили Васильевы. Знать, что твой ребенок болен, и не иметь возможности помочь ему, ужасно. Проведя с ними почти полдня, я еще сильнее убедилась в верности своего решения. Да, мне безумно больно, что я больше не смогу быть рядом с Даней, но оставить друзей и крестницу… Если это поможет ей выздороветь — пусть будет так. В жизни редко что-то дается просто так, и за все нужно платить. И пришло время платить по счетам.

С такими мыслями я заваривала чай, планировала завтрашний день. Из тяжелых мыслей вырвал звонок в дверь. Я даже замерла от неожиданности. Кто это мог быть? Решила, что может соседка услышала и пошла проверить. Поэтому, когда я открыла, а на пороге оказался Аверин, то просто не знала, как реагировать.

— Привет. Пустишь? — спросил он будничным тоном. Словно это не он еще вчера поставил перед жестоким выбором…

Открыв пошире, сделала приглашающий жест, а затем закрыла за нежданным гостем дверь.

29. Александр

Когда вечером позвонил Рокотову с вопросом о наблюдении за Евгенией, тот удивился.

— С чего бы? Ты не давал указаний. Она же больше не работает на тебя.

— Так назначь ребят.

— Но зачем?

— Мне надо знать! — рявкнул на него. — Хочу знать, чем дышит и куда ходит. Все — от и до.

Сам не знал, из-за чего так разъярился. Но мысль, что она отказалась от Даниила, не давала покоя — хотел разобраться почему.

Рано утром поехал в офис — пока разбирал текущие документы, позвонил Влад.

— У меня для тебя есть информация. Хорошая и плохая.

— Давай с хорошей.

— С Воронцовой твоей все в порядке. Утром поехала в онкоцентр на Каширку.

— Куда? — опешил я. Название говорило само за себя, но я-то думал, что историю Дане она рассказала просто, чтобы объяснить свой отъезд.

— В онкоцентр, — терпеливо повторил начальник безопасности. — К Васильевой Алисе.

— Пациентка?

— Она самая. Девочке семь лет.

— Ясно. А потом?

— Потом домой отправилась.

— Разузнай-ка мне про эту девочку.

— Дай угадаю — тоже срочно? — поинтересовался он.

— Именно. А теперь давай остальное.

— Шумский вышел на тендер.

Я громко выругался. Вот как так? Ведь проверили же все десять раз!

— Ты же уверял, что все чисто…

— Извиняй, Сань, он не сам. Через подставную фирму.

— Но откуда тогда знаешь, что это Игорь?

— Друг помог. И, конечно, пока об этом мало кто в курсе, как ты понимаешь.

— Ясно. Ладно, надо подумать. Спасибо.

Отключил телефон и бросил тот на стол. Хотелось что-то расколотить. Или подраться с кем-то, чтобы выместить свою злость. Я прям чувствовал, как клокотала ярость. Столько бороться за этот проект, и что теперь? Слиться? Уйти в тень, послав псу под хвост все, что было вложено? Я не мог так поступить. Но и ошибиться снова не хотел.

Поэтому нужна была пауза, чтобы посмотреть на все трезвым взглядом. Возможно, под другим углом. А лучше всего — вообще переключиться на что-то другое. И я даже знал на что…

По дороге к дому Воронцовой получил сообщение Рокотова — все-таки он был настоящим профи. Диагноз девочки, перспективы, а также наилучшее решение проблемы. Все. Даже то, что Евгения была указана как потенциально подходящий донор.

Дура. Она же не так давно чуть без почки не осталась. Неужели решила заняться самопожертвованием? Уже подъехав к месту назначения, набрал номер знакомого врача — Ильдара Кизума. Он был настоящим светилом в науке и медицине. А еще нормальным мужиком, который в свое время мне очень помог и с которым мы, можно сказать, подружились.

— Ильдар, приветствую. У тебя ведь остались связи в Германии по онкологии?

— А ты не меняешься, да, Алекс? — хохотнул тот. — Сразу к делу?

— Прости, время поджимает, а хотелось бы знать.

— Кто-то из твоих? — тут же посерьезнел врач.

— Можно и так сказать.

— Остались. Присылай историю. Посмотрю, к кому лучше отправить.

— Спасибо. Я твой должник.

— Да уж помню, — усмехнулся тот и отключился. Его время, как и мое, было расписано зачастую едва ли не по минутам.

Поднимаясь на нужный этаж, прокручивал варианты предстоящего разговора. А еще пытался понять, какого рожна влез во все это. Ведь идеально было бы просто забить, просто выкинуть упрямую девицу из головы. Но что-то мешало так поступить. Что-то заставило приехать, чтобы… Что?

Пока я и сам не знал. С Воронцовой все обычно шло не по плану, так что бесполезно было придумывать фразы или готовить речь. И я нажал на звонок.

Открыла не сразу. В глазах было такое удивление, что я мысленно ухмыльнулся. Не ждала, значит.