Отец-одиночка до встречи с тобой

Кивнул и сделал пометку для себя – сменить все замки. Никита, тем более, предлагал заменить не только замки, но и двери, установив огнеупорные. Нужно было его послушать.

Даже если я и не живу в этом доме – это дом моей дочери, и никто не имеет права заявляться сюда, когда вздумается!

Молчание затягивалось.

– Валерий Васильевич, если вы сейчас же не объясните суть этой встречи, то я уеду, но сначала выпровожу вас. Кстати, отдайте ключи.

Видимо что-то в моём тоне насторожило Хорина и он, совсем немного поколебавшись, выложил на журнальный стол ключи от дома, гаража и чип, открывающий ворота.

– Богдан Юрьевич, я вас пригласил сюда для того, чтобы сказать вот о чём… - он часто задышал, словно сейчас начнёт задыхаться от волнения. – О том, что мой брат… он… он…

– Я слушаю вас, - мягко произнёс и чуть подался вперёд. – Я не кусаюсь, Валерий Васильевич.

Он кивнул и поднял на меня бегающие глаза.

Что он задумал?

– Может, выпьем воды? – предложил он, вызвав во мне новую волну раздражения. – Я бы выпил, а то очень жарко.

– Хорошо, - согласился, откинувшись на спинку кресла. – Давайте выпьем воды.

– Сейчас принесу, - сказал Хорин и ненадолго меня покинул.

Я за это время быстро написал смс-сообщения Каролине и Никите, что добрался до дома и разговариваю с Хориным.

Отправив второе сообщение, вернулся Хорин с двумя стаканами воды. Протянул один стакан мне, а свой осушил до дна за пару-тройку секунд и поставил на полку над камином. Обернулся ко мне.

– Мой брат желает перейти на вашу сторону, Богдан Юрьевич, - наконец, произнёс Валерий.

Я молчал, ожидая продолжения, и в ожидании сделал два глотка холодной воды.

– Эдик сказал, что правда на вашей стороне и для всей семьи выгодно и полезно будет с вами «дружить», и принять как наследника и опекуна Алины, - запинаясь и глотая окончания, продолжил Валерий.

– Но? – произнёс я. Всегда после таких речей следует «но».

– Но с ним не согласились остальные, - сказал Хорин. – Его не поддержали, Богдан Юрьевич.

Внимательно следил за реакцией Валерия: пульс учащённый; сильное потоотделение; заикание; бегающий взгляд и дрожащие руки.

– А вы, Валерий Васильевич? – задал провокационный вопрос. – Вы лично, поддержали брата или нет?

– Я… я… я… - затараторил мужчина.

Я уже знал ответ.

Ловушка.

Хорин в доме не один.

Ничем я не выдал себя, что уже знаю ответ.

– Где сейчас ваш брат, Валерий Васильевич?

Я отпил ещё воды и поставил стакан на стол.

Хорин громко сглотнул и посмотрел на стакан, наполовину наполненный водой.

– Здесь… - выдавил он из себя.

– Здесь? – вот сейчас он меня удивил. И тут пришло осознание, я медленно, без резких движений, поднялся с кресла и спросил: – Валерий, ваш брат, он жив?

Мужчина сделал шаг назад и мотнул головой, а потом быстро кивнул и сказал:

– Нн… не… знаю…

Это было плохо, очень плохо, чёрт возьми.

– Его… убили… - произнёс вдруг Хорин.

– Кто его убил? – тело сгруппировано, адреналин попал в кровь, зрение и слух стали острее.

Кто-то стоит у меня за спиной.

Резко оборачиваюсь и получаю в глаза струю перцового газа из баллончика.

– Ты убил! – завизжала женщина.

Выбил из её рук газовый баллончик и зло застонал.

Глаза вспыхнули резким жжением, слёзы потоком полились из глаза и я ослеп.

– Почему он ещё не отключился? – заорала Августа.

Проклятье!

– Я итак вылил весь флакон снотворного! – взвизгнул Хорин.

– Твари! – прошипел я и на ощупь, врезал Хорину.

Судя по звуку и громкому стону – я сломал ему нос.

Августа оказалась хитрее и затихла.

А я вдруг ощутил, что падаю – ноги перестали меня держать. Сознание тоже стало ускользать. Я из последних сил держался – прислонился спиной о стену, но проклятое снотворное сделало своё поганое дело – сознание потухло, словно кто-то выключил свет.

* * *

Шум. Непонятный, но знакомый.

Что произошло?

Голова взорвалась болью. Ох, черти проклятые, что ж мне так хреново-то? Пытаюсь открыть глаза, но получается плохо, а когда всё же удается разлепить свинцовые веки, то вижу расписной потолок дома Романовой Инги.

В памяти тут же всплыли последние события.

Гнев наполнил всё моё существо – в первую очередь, на самого себя.

Глупец, какой же я самонадеянный глупец. Развели меня как юнца! Меня, человека осторожного и немало повидавшего в этой жизни. Какого чёрта я пил воду? Ведь чувствовал же настроение Хорина, чувствовал, что он юлит, что-то скрывает и что-то задумал.

Не привык я, что гражданские могут быть такими сволочами. Порой враги на войне честнее – открыто заявляют о ненависти и своих намерениях. Интриги явно не для меня.

Поднялся на ноги и замер.

В гостиной произошли изменения – рядом со мной лежало тело Хорина Эдуарда. Возле своих ног я нашёл пистолет ТТ.

Не сложно догадаться, что Хорин был мёртв, судя по чёрному отверстию во лбу и открытым удивлённым глазам.

– Чёрт, - выругался я, доставая из кармана джинс телефон. Именно звонок телефона привёл меня в чувство, «разбудил».

Валерия Хорина и Августы в доме не было. Оно и ясно – смылись с места преступления, подставив меня. Не удивлюсь, если на ТТ мои отпечатки…

– Чёрт! – выругался сильнее.

Голова кружилась, трещала, и во рту была сильная сухость – последствия от сильнодействующего снотворного.

От Каролины и Никиты я получил несколько смс-сообщений. Каролина звонила и оставила голосовые сообщения. Она волновалась за меня.

Только хотел нажать на вызов, чтобы позвонить ей и вдруг, по позвоночнику ледяной молнией простреливает нехорошее предчувствие. Что ещё не так?

И в этот момент в дом ворвались ОМОНовцы.

Заломленные руки, щелчок наручников и под дулами автоматов меня выводят из дома.

Твою же мать, Богдан! – ругнулся сам на себя. – Как же я допустил такой промах? У меня дочь, Каролина… Дай-то Бог, адвокат, нотариус и мои друзья быстро разрулят абсурдную и чудовищную ситуацию. О видео и прослушке убийцы не знали.