Отец

– Это здорово. Я с удовольствием…огромное спасибо. Что мне нужно делать? Я почти ничего не умею, но я готова попробовать и, надеюсь, пригожусь вам.

Она подняла уголки губ – вокруг глаз образовалась сетка морщин.

– Ты пройдешь обучение, будешь разносить заказы и иногда помогать мне на кухне. Я быстро научу тебя готовить, – пообещала женщина.

Они пожали друг другу руки, скрепляя устный договор, и условились начать завтра в восемь. Пайпер вышла из кафе, слушая несущийся вслед звон колокольчика. Девушка не спросила про оплату и забыла все те уроки, предостерегающие от контактов с незнакомцами, которыми ее любила пичкать, как индейку на День благодарения яблоками, Эрика, строгая няня.

Иногда кажется сама удача падает тебе прямо в руки, и ты не обращаешь внимания на легкость достижения желаемого и подводные камни. Не переживайте, девушке действительно повезло, ей попались добрые люди, готовые прийти на помощь ищущему спасения. Остаток вечера она провела в магазинах краски, принадлежностей для рисования и моющих средств. До полуночи оставалось достаточно времени на уборку комнаты и ужин в компании с захваченной по дороге домой горячей пиццей. Пайпер чувствовала себя чертовски счастливой, и эйфория не проходила на протяжении последующих семи дней, наполненных хлопотами помощника повара и официантки. Девушка готовила ранее ненавистные блины и училась не дергаться всякий раз, слыша свое имя. Работа ей нравилась, она приводила в порядок мысли и не мешала притворяться нормальным подростком без диких заскоков.

К сожалению, оставалось совсем немного уплывающих минут неги в лучах гармонии и защищенности, скоро прозрачная пленка иллюзии даст трещину, но, когда Пайпер вышла в прохладное утро, она об этом еще не подозревала.

Грег

Каждому, кто хотя бы раз останавливался в непрезентабельных мотелях, не понаслышке известно о тоске по дому и чистой постели. Засаленные простыни, пятна на ковре, и, к тому же замок заедает. Спи, милый друг, с открытой дверью и жди гостей. Единственное, чего требует организм – скорее пережить тревожную ночь и отправится восвояси, выбросив из памяти пункт вынужденной остановки. О чем разговор? Вы по крайней мере спали в мотеле, где есть уборщицы, создающие видимость активной деятельности и управляющий, которому, если быть честным, до вас нет никакого дела, но тем не менее это какой–никакой сервис. Грегу повезло меньше: он проснулся в районе, не входящем в список наиболее посещаемых мест страны. Захотите оказаться в центре клоаки, поинтересуйтесь у любого полицейского в округе: куда отправиться за порцией адреналина? Они обязательно укажут вам путь. Но нас должно волновать другое. Парень лежит на узкой койке рядом с сестрой и мечется во сне. Чем же он так напуган? Придвинемся ближе.

За шесть безумных часов «отдыха» Грег увидел яркий образ дома в Биллингсе, каким он был еще до ремонта – с красной крышей и одним этажом. Он повернулся, оставив за спиной входную дверь и посмотрел по сторонам. Вокруг клубилась тишина: мимо не проезжали машины, сигналя в сторону незадачливых водителей, по тротуарам не прогуливались люди. Парень не обнаружил завсегдатаев спального района – соседских собак и не услышал привычного пения птиц. Он направился в сторону центра в надежде найти жизнь. Во сне одиночество, которого Грег жаждал в реальности, пугало. Через двадцать минут неспешной ходьбы парень заметил вдалеке тень и, не сомневаясь в правильности решения, пустился за ней бежать, ноги не двигались, застревая в возникшем из пустоты песке. Тень оказывалась на шаг впереди, Грегу не удавалось догнать ее. Он ускорил темп, но приблизился лишь на дюйм. Этого оказалось достаточно, чтобы понять: тенью являлась женщина. Она стояла спиной и теперь, когда парень страшился коснуться темной сущности, его потянуло к ней магнитом, он упирался ногами и кричал. Женщина обернулась, испещренное глубокими полосами лицо скрывала серая дымка, оно показалось Грегу смутно знакомым. На уродливой маске зашевелились губы, но звука не последовало. Тень, не замолкая, продолжала высказываться на неизведанном языке, а парень хмурился и пытался разобрать нечленораздельную речь. Глазницы сущности наполнялись страхом. Женщина схватила его за руку, и он проснулся.

При пробуждении Грег не сразу сообразил где находится. Неразгаданное послание из кошмара затуманило мозги, ввергая его в пучину дезориентации. Парень потер переносицу и медленно выдохнул, через секунду он вернулся в действительность. Грег сразу же по старой привычке потянулся к тумбочке, чтобы схватить телефон, но под рукой ничего не оказалось. Парень приподнялся на локтях и огляделся: на стуле лежала спортивная сумка, из расстегнутой молнии торчали полотенце и футболка. К счастью на пол ничего не успело упасть. Дверь в ванную оставалась открытой еще с прошлого вечера. Так Грег чувствовал себя спокойней. Дневной свет, проникающий в комнату, выделял и без этого бросающиеся в поле зрения недостатки. Сколько ночей ему предстоит провести здесь, мечтая о домашней еде и устойчивой к ветру крыше над головой и стараясь не думать, в какой жопе он оказался?

Парень повернулся на правый бок и взглянул на сестру. Девочка спала, свернувшись в клубок и тихо сопела. Шерри – точная копия матери, тот же цвет глаз, те же веснушки на бледной коже, исключение – темные волосы, доставшиеся от отца. И почему она сейчас здесь, лежит на бывшей постели наркомана, не представляя, что ждет ее впереди. Разве нельзя составить план получше? Вместо того, чтобы чуть свет мчаться на станцию, догоняя автобус, стоило купить билет на самолет и отправиться на север страны. Шерри оказалась бы там в безопасности. Позже Грег посчитал себя дураком, согласившись на необоснованные доводы и потащив за собой ребенка в мир, полный опасностей. В сознании менялись кадры, показывающие вероятное развитие событий: испугавшись давящей тишины, она покидает пределы дома и повсюду ищет брата, тогда ничего кроме катастрофы в лице жителей гнилого района не произойдет. Не менее жуткий вариант: в комнату залезает бродяга, надеясь холодную ночь провести под защитой кирпичных стен или наркоман, созывающий друзей собраться в узком кругу специалистов по крэку. Грег опасался за рассудок девочки, признавая свою беспомощность: кулаки выбьют дурь из каждого, кто позариться на его сестру, но они бессильны перед черным страхом, пожирающим ее изнутри. Проходить через злобу и порочность чужого города для маленькой девочки – невыносимый труд. Неужели никто кроме него не печется о ее состоянии?

Наверху заорали соседи. Любой звук, сочащийся из тонких стен, моментально оглушал. Мужчина кричал, женщина не молчала в ответ, поливая сожителя отборным матом. Грег не удивился бы, начни они драться. Наверняка такое случается не в первый раз. И неудивительно. В гнилых местах ссоры разрастаются от брошенного вскользь неосторожного слова, словно само здание вытягивает из когда-то прочных отношений силу. Неожиданно ругань стихла, парень облегченно вздохнул: если соседи так же быстро мирятся, как и ссорятся, то они смогут поладить.

Подумав, что уже не получится уснуть от крутящихся в голове мыслей и недавней сцены гнева, он посмотрел на часы, осторожно встал, не разбудив сестру, и подошел к окну.

Грег наслаждался, выходя на пробежку ранним утром, когда на просторных тротуарах не встретишь ни единого человека; он ощущал себя единственным выжившим после апокалипсиса. В минуты властвования природы бегун поглощал растекающуюся по дороге свободу, чистый воздух врывался в легкие и свежей струей бил в мозг, пространство вокруг не сжималось до размеров крошечной коробки. Живописный уголок в дали от людских глаз, куда по утрам, в один и тот же час, независимо от погоды, бежал Грег, показал мальчику отец. Он открыл священную тайну, посвятив в нее только сына, и парнишка гордился оказанным ему доверием. Майкл казался мальчику божеством, как и многие другие отцы для своих сыновей, но здесь присутствовало нечто большое. То, чего Грег не мог понять.

Все свободное время глава семьи проводил с детьми, не замечая карьерных высот, маячащих на расстоянии вытянутой руки. Он никогда не пропускал соревнования сына по футболу и родительские собрания, упрекая своим присутствием остальных отцов, для которых важнее копаться в бумажках на работе или посмотреть очередной матч за бутылочкой пива в компании офисных планктонов. Майкл научил Грега кататься на велосипеде, плавать и создавать из дерева причудливые фигурки. Звон станка и шлифовка древесины успокаивали и позволяли сосредоточиться. По субботам они заходили в гараж, закрывались в нем от не входящих в клуб «Майкла и Грега» и размышляли над следующим творением. Мужчина терпеливо выслушивал предложения сына и вносил незначительные коррективы. Находиться в одной лодке с отцом и выдвигать новые идеи воодушевляли мальчишку, заставляли чувствовать свою значимость. Несмотря на важность гаражного ремесла, Грегу куда лучшим занятием представлялось взобраться на холм совместно с Майклом. Утренние пробежки отделяли двух мужчин от остального мира расстоянием в четыре километра.

Каждое утро в сопровождении отца мальчик добирался до холма, не жалея сил, карабкался на вершину и падал по пути, сдирая кожу с колен. Несмотря на царапины и боль в мышцах, он ни разу не пожаловался, вставая до рассвета и пробегая заученный маршрут. В пасмурную погоду парень поднимался сам, разбуженный стучащим по стеклу дождем. Солнечные дни перекладывали ответственность на Майкла. Они бежали в полном молчании, слыша лишь свое дыхание и стук кроссовок по уличной плитке. Отец, поначалу идущий бок о бок с сыном, опережал его и впереди белым пятном маячила широкая спина, указывая Грегу на серьезный разбег между ними. Парню потребовался долгий год тренировок, чтобы наконец коснуться холма первым. Он сохранил в сердце мгновение своей победы. Днем ранее лил дождь, пропитывая иссушенную землю, на утро небо осталось таким же хмурым, но синоптики осадков не обещали. Майкл вошел в спальню к Грегу и с удивлением обнаружил, что мальчик уже не спит:

– Где мой сын? Когда его успели похитить?

– Твой сын перед тобой, и он решил, что сегодня день его триумфа! – он гордо задрал подбородок.

Майкл сложил руки на груди:

– Неужели? Покажешь мне класс?

Мальчик усмехнулся и ответил:

– Если ты считаешь вид моей спины крутым, то я могу обещать.

Майкл рассмеялся и, не дожидаясь сына, спустился вниз. Тогда парень не задался вопросом: победил бы он, не узнай отец о его намерениях, но сейчас Грега одолевали сомнения. Мужчина, не обремененный излишней гордостью и самомнением, уступил ребенку, выказывая любовь и давая веру в собственные силы. С воспоминанием об одном из счастливых дней пришла грусть. Не желая впускать в душу мрак, Грег вызвал из памяти картинку, помогающую в трудных ситуациях не падать духом.