Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Отель «Ирис»
Шрифт:

Руки переводчика двигались по этому телу точно так, как мои губы двигались по его ногам. Страстно, самозабвенно.

– Ну, а теперь очередь Мари, – сказал он.

– Нет, спасибо. Я не выношу запах кокосового масла.

На самом деле мне просто не хотелось, чтобы переводчик прикасался к моему телу руками, которыми только что касался тела своего племянника.

Они вдвоем вошли в воду. Я осталась под зонтиком стеречь оставленные вещи. Племянник снял свой кулон и оставил его мне на хранение, словно хотел сказать: «Храни его для меня».

Дети радостно плескались в набегавших волнах. Кто-то из них упустил надувной

круг, и его унесло в открытое море. Отступая, море оставляло песок безукоризненно гладким, но он сразу же покрывался бесчисленными отпечатками ног.

Развалины крепости были наполовину скрыты под водой. Гладкая поверхность моря только в этом месте бурлила. Несколько храбрых детишек взобрались на самый верх разрушенной крепости и ныряли оттуда один за другим. Взлетали белые брызги, но звук их до меня не доносился. Как бы в подражание детям, птицы тоже ныряли в море, чтобы поймать там какую-нибудь рыбку.

Обхватив переносной холодильник, между зонтов зигзагами ходил юноша, продавец соков. Люди на берегу ели колотый лед, доверху насыпанный в бумажные стаканчики. Лед был полит таким же ярким сиропом, как блюда на завтраке у переводчика.

Хотя они смешивались с другими купающимися, их фигуры можно было легко заметить. Они плыли рядом в открытое море. Оба удалялись от берега: племянник плыл красивым брассом, который хорошо соответствовал его телосложению, а переводчик – странным стилем, которому трудно было бы дать точное определение.

Плавки у него были старые, выцветшие из-за долгого пребывания на солнце. Он плыл так, будто стоял, и только голова торчала над водой. Во все стороны от него летели брызги. Люди оборачивались с недовольным видом. Расстояние между ним и его племянником возрастало. Чтобы оно не увеличилось, он что есть мочи работал руками и ногами.

Когда мы оставались вдвоем, у меня начинало сильнее биться сердце, но теперь, когда я увидела его в плавках, мне стало просто грустно. И причиной тому были не матовая кожа, дряблые мышцы или отвисающий жир, но то, что теперь все это принадлежало не только мне одной.

Если бы мы были одни, если бы не было его племянника-студента, я, конечно же, сама смазала бы тело переводчика маслом.

«Делай все только языком!» – приказал бы он тоном, не терпящим возражений. Он не мог бы отдать такое приказание племяннику, потому что у того попросту не было языка.

Какое, интересно, на вкус кокосовое масло? Я подумала, что оно может оказаться слишком сладким, отчего у меня онемеет рот, и мне захотелось сполна ощутить на вкус голое тело переводчика. Я вылизываю его покрытое пятнами тело, засовываю язык в складки на животе. Я ползаю языком по влажным от пота бокам, по подошвам ног, с прилипшим к ним песком. Я смазываю его тело языком до последнего уголка.

Чем безобразней тело, которое я обслуживаю, тем лучше. Это позволяет мне чувствовать себя униженной по-настоящему. Когда надо мной издеваются, когда я превращаюсь просто в кусок плоти, откуда-то изнутри меня захлестывает волна чистого наслаждения.

В конце концов я начала сожалеть, что приехала. Я хотела видеть только переводчика. Таким было мое сокровенное желание, и оно оставалось неизменным. Ничего другого я не хотела. Достаточно было одного присутствия его племянника, чтобы я разочаровалась в том, что он способен услышать мои мольбы.

Племянник достиг ограничительных буйков, заплывать за которые было запрещено.

Держась за один из буев, он переводил дыхание. Переводчик еще барахтался где-то посередине. Спасатель на наблюдательной башне наблюдал за ними в бинокль. Я забеспокоилась: похоже, он решил, что они могут утонуть?

Мне хотелось открыть кулон, который мне оставили на хранение. В руке он показался мне большего размера, чем когда висел у племянника на шее. Кое-где он облупился, серебряное покрытие местами стерлось, но эти мелкие повреждения не нарушали его безупречного равновесия. Скорее придавали ему большее изящество.

Вопреки моим ожиданиям, он открылся без труда. Кулон был плотно набит листочками для записей. Только с его помощью юноша мог выдавать сколько угодно слов.

– Ты тут одна? – обратились ко мне два юноши.

Я удивленно подняла голову. Они казались близнецами.

– Не хочешь искупаться вместе?

Я отрицательно покачала головой.

– А покататься с нами на яхте? Она находится вон там, за мысом.

– Если тебе это неинтересно, может быть, вместе сходим вечером на танцы? Ты в каком отеле? Мы в «Дельфине». Это четырехэтажное здание напротив пристани для прогулочных катеров. Знаешь его?

В этот момент переводчик доплыл до буйков. Теперь они оба отдыхали, покачиваясь на волнах и держась за канат.

– Не будь такой мрачной.

Один из юношей уже тянулся к моему плечу.

Я протянула им вырванный из блокнота листок, на котором написала: «Я не могу говорить». Ребята переглянулись, пожали плечами и молча удалились. Ручка писала очень гладко, синие чернила текли равномерно. Когда набежала необычайно большая волна, все вокруг приветствовали ее радостными криками. Волна принесла с собой ракушки, деревянные обломки и куски донной сети. Одинокий краб с трудом перебирался через купальное полотенце. Разрушенный замок постепенно скрывался в море.

Я заметила, как оба сквозь волны машут мне руками. Я уже хотела им ответить и вдруг остановилась. Возможно, мне все это просто показалось из-за солнечного блеска.

– Тебе тоже следовало искупаться. В море так хорошо, – сказал переводчик, вытирая тело полотенцем.

– Как-нибудь потом, – ответила я.

– Вода оказалась холоднее, чем я ожидал. Интересно, какое расстояние мы проплыли туда и обратно? Я давно уже не купался. Разве что в детстве. А теперь плаваю, только когда приезжает этот парень.

Переводчик все еще был в веселом настроении. Мокрый, он казался еще старше. Его волосы, как водоросли, прилипли к черепу, плавки жалобно отвисли. Видимо, сознавая это, мужчина тщательно вытирался полотенцем.

Племянник первым делом взял у меня свой кулон и повесил его на шею с таким видом, словно ничего более важного для него не существовало. Я не призналась ему, что позаимствовала один листок. Его прерывистое дыхание было свежим и пахло морем.

Мы купили три бутылки содовой у юного продавца соков. Солнце все двигалось по небу, теперь оно стало напоминать по форме тень от пляжного зонтика. Племянник небрежно пригладил волосы и растянулся на песке, не обращая внимания на его шероховатость. Может быть, из-за того, что у него не было языка, но мне казалось, что в глубине горла юноши лопаются пузырьки. В первый раз мне показалось, что он издал непроизвольный крик. Но я ошиблась. Никакого звука не вырвалось из его рта.

Поделиться с друзьями: