Отель на краю ночи

Вика вдруг подумала, что все это не только страшно, но и безумно интересно – все эти шумы, всплески и странные шорохи. Как будто она попала в утробу огромного вздыхающего существа.

«И вовсе тут не страшно, – сказала себе Вика, подрагивая от холода. – Постою тут еще минуты три и пойду обратно. Даже промокнуть не успею. Вернусь в отель – заберусь под горячий душ. А потом напьюсь кофе с коньяком. Этот Дронов хоть и болван, но делает отличный кофе».

Вика зябко повела плечами и улыбнулась своим мыслям. И в это мгновение за спиной у нее послышался шорох. Вика вздрогнула, повернулась и посветила фонариком. Желтый круг вырвал из темноты дрожащие на ветру лапы кустарника, лоснящиеся от дождя листья, черную, мокрую землю.

Вике вдруг стало страшно стоять здесь, во тьме, с фонариком. Ведь луч фонаря обнаруживал ее местонахождение, и неведомый враг, рыщущий по мокрому парку, мог вычислить ее по этому лучу.

Все эти мысли пронеслись в голове у Вики за какую-то долю секунды. Она быстро выключила фонарик. И тут же обругала себя за глупость. Какой еще «неведомый враг»? Нет здесь никаких врагов. Обыкновенный парк. Днем тут светит солнце и постояльцы неторопливо прогуливаются по аллеям. Сейчас ночь, но ведь, в сущности, ничего не изменилось?

И вновь Вика обругала себя: получалось, что она себя уговаривает не бояться. Придумывает какие-то оправдания… А нужно просто не бояться, и все!

Вика совсем уже было успокоилась, но вдруг ее охватило пугающее ощущение чьего-то присутствия. Девушка всеми фибрами души ощутила, что она в этом страшном, черном парке не одна. Помедлив несколько секунд, Вика решилась подать голос.

– Кто здесь? – спросила она.

Прислушалась, но не услышала ничего, кроме шума дождя.

– Тут кто-нибудь есть? – Вика, выставив перед собой фонарик, как шпагу, шарила лучом по черной, непроницаемой стене деревьев со страшными, переплетенными, как руки мучеников, ветвями.

И снова ответом ей был лишь шум дождя – монотонный и безликий.

– Эй, лучше отзовитесь! – крикнула Вика нарочито грубо и сердито, чтобы тот, кто прятался за деревьями, не подумал, что она боится.

Несмотря на холод, лоб и ладони Вики вспотели от страха. Она опять прислушалась.

Шорох больше не повторялся, и Вика решила, что все это ей показалось. Она подняла к лицу часики и посветила фонариком на циферблат. Ну вот – пять минут прошло, можно возвращаться в отель. Ничего страшного с ней не произошло.

Вика повернулась и торопливо направилась к воротам парка. Впереди маячили тусклые фонари отеля. Насколько приятно было видеть перед собой свет, настолько же страшно было чувствовать за спиной тьму. Вике хотелось побежать, но, взяв себя в руки, она, наоборот, замедлила шаг.

Споткнувшись о камень, Вика сошла с тропы и, ступив в мокрую траву, почувствовала, как под ногой что-то хрустнуло. Вика остановилась и посветила фонариком на траву. В траве что-то белело.

Вика колебалась. С одной стороны, ей хотелось наклониться и выяснить, что это такое. С другой стороны – инстинкт подсказывал ей, что делать этого не стоит.

Тогда Вика твердо сказала себе: «Главное – не бояться».

Скользнув по мокрой траве, луч фонарика снова высветил что-то белое. Это была какая-то тряпка или… Сердце Вики подпрыгнуло от неожиданности и страха – чепец! Белый старушечий чепец, похожий на тот, который носит тетка Грача.

Перед глазами у Вики встало тощее, изрытое морщинами и бледное, как известка, лицо старухи, и она поежилась. Грачиху Вика видела всего раз в жизни, когда по приказу хозяина спускалась в подвал, чтобы поменять ей постельное белье. Горничная, которая обычно делала это, в тот день заболела, и Грач попросил Вику помочь. Она согласилась. И впоследствии не раз об этом жалела.

Лицо больной старухи часто снилось Вике во сне, как олицетворение всех ее тайных страхов и комплексов. Вот и сейчас этот нелепый белый чепец напугал ее гораздо больше, чем сгустившаяся вокруг тьма и неясные шорохи.

Однако Вика и на этот раз сумела взять себя в руки. Она, действуя почти машинально, продолжила шарить лучом фонарика по кустам и траве. И вдруг глаза ее расширились, дыхание участилось, а фонарик задрожал в руке. Желтый луч выхватил из темноты чьи-то белые босые ступни.

Первым позывом было броситься вон из парка, убежать от ужасного места как можно дальше. Но Вика тут же урезонила себя: что, если Грачихе нужна помощь?

Вика стиснула зубы и шагнула вперед. Затем, продолжая светить себе фонариком, протянула руку и отвела в сторону ветви магнолии. Губы ее мелко задрожали, а из приоткрытого рта вырвалось всего одно слово:

– Боже!

Грачиха лежала на спине, раскинув в стороны тощие белые руки. Голова ее была свернута набок. Но настоящий ужас Вика испытала, когда посветила фонариком на лицо старухи. Она ожидала увидеть все, что угодно, но не это.

Лица у старухи практически не было. Вместо него зияла какая-то багровая дыра с запекшейся по краям кровью. При виде этого жуткого зрелища ноги у Вики подкосились, и она грузно опустилась на колени. Приступ тошноты заставил ее пригнуться к самой траве.

Спазм от рвоты острой болью отозвался в пищеводе. Пытаясь схватиться за ветку, Вика выронила фонарик, он тут же погас.

Вика принялась шарить дрожащей рукой по траве, надеясь найти фонарик. Вот ее пальцы нащупали что-то твердое и холодное. Вика сомкнула пальцы, и вдруг с омерзением отшатнулась. Она поняла, что схватила мертвую за руку.

И тогда Вика решила бежать. От отеля ее отделяло не больше трехсот метров. Оказавшись на освещенной площадке, можно было не бояться внезапного нападения.

Вика вскочила на ноги, и тут случилось нечто ужасное – фонари вдруг потухли, площадка перед отелем погрузилась во мрак – такой же непроницаемый и жуткий, как и в парке. Вика оцепенела. Она была напугана и сбита с толку, на мгновение даже потеряла ориентацию.

Вика хотела закричать, но в это мгновение что-то холодное ткнулось ей в руку. Вика отдернула руку и снова попыталась крикнуть, однако не смогла – ужас сковал девушку.

«Господи, помоги мне!» – взмолилась про себя Вика.

Где-то рядом послышалось глухое звериное ворчание. Вика рванулась вперед. Она успела пробежать несколько шагов, но тут ноги запутались в мокрой траве, подошвы скользнули, и она поняла, что падает. Боль от вонзившегося в грудь острого сучка пробежала по телу электрическим током.

Вика попыталась встать и хрипло проговорила:

– Мама…

Воздух с шумом вырвался из продырявленного легкого, и в следующую секунду Вику поглотила тьма.