Отель последней надежды

Черная лестница оказалась узковата, и по ней приходилось подниматься гуськом, но все равно они Надежду вперед не пропустили.

Только когда дошли до железной сейфовой двери, движение застопорилось. Ключи были у Надежды, которая шла последней, а больше ни у кого их не было, и тут все пришли в замешательство.

Первым пришел камуфляжный майор, который оторвался от схемы и тяжело уставился на дверь. Вторым Лари или Гарри, который уставился на майора, а третьим Уолш, который посмотрел сначала на дверь, а потом оглянулся на Надежду.

— Разрешите мне пройти вперед. Если я открою дверь, вам будет удобней осматривать чердак.

— Ключи всегда у вас? — осведомился Уолш.

— Ключи всегда у нашей охраны, — любезно объяснила Надежда. — Сейчас ключи мне передал управляющий, чтобы я могла открыть вам дверь.

— Сколько экземпляров ключей существует?

— К сожалению, я не знаю. Мы редко ими пользуемся.

— Мы?

— Мы — это служба портье, которую я возглавляю, — еще более любезно сказала Надежда и потеснила Лари или Гарри, который мешал ей пройти к двери, а следом за ним и камуфляжного. — Нам, как правило, нечего делать на чердаке.

Уолш кивнул, как бы принимая ее иронию.

Камуфляжный майор спрятал в карман свой план-схему, что-то быстро сказал по-английски. Надежда не разобрала, что именно, и Уолш протиснулся мимо Лари или Гарри к нему, на последнюю ступеньку.

Вдвоем они зачем-то ощупали дверь — Уолш сверху, майор снизу, переглянулись и опять прострекотали что-то трудноопределимое.

Может, у спецслужб есть какой-то секретный язык, на котором они начинают говорить, когда хотят, чтобы их не понимали посторонние?!

Уолш вдруг положил обе ладони на дверь, навалился всей тушей, тряхнул ее раз, другой и отнял руки. Железная сейфовая дверь, на которой не было даже ручки, запертая на несколько замков, вдруг дрогнула и медленно приоткрылась.

Надежда от неожиданности сделала шаг назад.

Уолш с верхней ступеньки стремительно обернулся к ней:

— Когда дверью пользовались в последний раз?

— Я не знаю.

— Как случилось, что она осталась открытой?

— Господин полковник, я не знаю!

— Как часто в гостинице происходят кражи и другие чрезвычайные происшествия?

Надежда стиснула зубы.

— Нечасто.

Уолш сбежал по ступенькам вниз, а майор, наоборот, полез наверх, распахнул приоткрытую дверь и стал осматриваться.

Сейчас там найдут склад оружия и боеприпасов, почему-то решила Надежда.

Однако майор про оружие и боеприпасы ничего не сказал, вернулся на лестницу, плотно прикрыл за собой дверь и тоже сбежал вниз. Лари или Гарри смотрел поочередно то на одного, то на другого.

— Нужно установить, кто в последний раз поднимался сюда и зачем, — приказал Уолш майору. — У кого могут быть ключи и сколько их всего. Нужно ли разрешение для того, чтобы сюда подняться.

— Разрешение не нужно, — вставила Надежда. — Но ключи есть только у начальника охраны. И он просто так их не выдает, разумеется! Например, «рум сервис» сюда никогда не поднимается, потому что им здесь нечего делать, а электрики и монтеры часто.

Она знала, почему дверь была открыта, но говорить об этом Уолшу ей не хотелось.

И тут у нее зазвонил мобильный. Оба, майор и полковник, смотрели на нее.

Звонила Катя Самгина, потерявшаяся в Москве.

— Катюш, — быстро сказала Надежда, нажав кнопку. — Вот хорошо, что ты нашлась, но я сейчас не могу разговаривать! Я тебе перезвоню!

— Меня зовут Максим Вавилов, — представилась трубка незнакомым голосом. — Я майор милиции, и мне хотелось бы переговорить с вами по поводу Екатерины Михайловны.

Надежда похолодела.

Первый раз в жизни она поняла, что это такое — взять и внезапно похолодеть, как будто кровь разом остыла в жилах. Стало холодно в спине, и в кончиках пальцев закололо от мороза.

— Что с Катей?!

— Вас зовут Надежда?

— Да. Что с Катей?!

— Сейчас уже все в порядке, — сказал голос совершенно спокойно. — Но все равно мне необходимо с вами переговорить.

— Что значит — сейчас уже все в порядке?!

В трубке помолчали.

— Она здорова и в безопасности.

— Она была больна?!

— Она стала свидетельницей убийства, и на нее было совершено покушение, — так же спокойно сообщил голос. — Вы можете ответить на мои вопросы?

— Сейчас не могу, — дрогнувшим голосом сказала Надежда. — Я.., на службе и не одна.

— Понятно. А когда сможете?

— Запишите телефон. — И она продиктовала номер. — Это мой домашний! Позвоните мне вечером, у меня смена заканчивается в одиннадцать, и я буду дома к полуночи. Сможете?

— Да, конечно.

— А с Катькой точно все в порядке? Где она? В больнице?

— С ней все в порядке, и она.., у нас.

— В милиции?

Человек в трубке засмеялся.

— Ну, почти что в милиции. Значит, вечером я вам позвоню, и мы поговорим.

Надежда нажала кнопку отбоя, повернулась и чуть не уткнулась носом в грудь полковника Уолша.

— Что-то случилось? — вкрадчиво спросил он.

— Да, — горестно сказала Надежда. — Моя подруга в Москве попала в переделку. — Звонили из милиции. У них ко мне какие-то вопросы.

Уолш помолчал, а потом произнес по-русски:

— Это странно. У нас к вам вопросы. У русской милиции к вам вопросы тоже.

— Это никак не связано с моей работой и американским президентом, уверяю вас! — по-английски выговорила Надежда.

— Я готов вам поверить, но только после изучения информации.

— Проверяйте!

— Как зовут вашу подругу?

— Екатерина Самгина. Она работает на Санкт-Петербургском телевидении, на Четвертом канале. Делает молодежную программу.

— Она сейчас в Москве или здесь?

— В Москве.

Так они и разговаривали — он по-русски, а она по-английски.

— Сейчас звонила она сама?

— Звонил майор, кажется, по фамилии Максимов. Но по ее телефону, потому что номер у меня определился, можете посмотреть! — И она сунула свой мобильник под нос Уолшу.