Отель последней надежды

— Хотите есть? — спросил сподвижник террориста номер один. — Мать привезла малину, и, кажется, есть яйца и какое-то мясо.

Катя Самгина, которая только что представляла себе, как он зарежет ее и кинет в колодец, оглянулась, попятилась и чуть не упала.

— Вы что? — спросил Максим Вавилов. — Вам плохо?

— Не подходите ко мне, — сквозь зубы процедила она. — Не подходите, или я закричу!

— О господи, — пробормотал он и мимо нее большими шагами ушел в дом.

Он ушел и не возвращался.

Прошло десять минут, потом двадцать.

Прошло еще полчаса.

Катя устала сидеть на широких ступенях на солнцепеке. Ей и вправду очень хотелось есть и еще очень хотелось снять водолазку, под которой по спине текло, и она все время заглядывала себе за плечо, чтобы понять, нет ли на ней белых разводов от пота. И горло болело, и хотелось лечь и попить чего-нибудь холодного! И еще ей было очень жалко себя. Надо же было угодить в такую мерзкую историю!

Угодить в историю и очутиться на чужой даче, с чужим неприятным человеком — она уже забыла, что утром он казался ей довольно приятным, — истекать потом и мечтать только о стакане холодной воды и о том, чтобы сделать перевязку!..

Посидев еще немного, она решилась.

Поднялась со ступеней и пошла внутрь дома, казавшегося совершенно пустым, как в фантастическом фильме, — словно обитатели только что покинули космическую станцию, и здесь все осталось, как было, хотя уже никого нет.

Летний теплый, вкусный ветер, который бывает только в августе, шевелил шторы, и пахло кругом хорошо.

И ни следа присутствия хозяина.

— Ау, — шепотом позвала Катя Самгина. — Ау, вы меня слышите?..

Никто не отозвался. Только шевелились тонкие шторы на окнах — там, где они были, — и теплый ветер гулял по просторным и чистым комнатам.

Катя походила еще немного, внезапно наткнулась на холодильник и, поколебавшись, открыла его. Он был чист, как операционная, и почти пуст, только батареями лежали бутылки.

Она посмотрела. Пиво и сок.

Немного подумав, она вытащила бутылку с соком, с некоторым усилием отвернула крышку и с наслаждением хлебнула прямо из горлышка. Холодная влага пролилась в ее измученное горло, и от удовольствия она даже всхлипнула.

Держа бутылку в руке и прихлебывая из нее, она пошла дальше и бродила довольно долго, пока не вышла на какую-то другую террасу, где было прохладно и на деревянных полах лежала плотная разноцветная тень от витражей, которыми были заделаны окна.

Здесь висел гамак, а в гамаке болтался оперуполномоченный Максим Вавилов.

Одна нога у него свешивалась до пола, и он время от времени лениво ею отталкивался. Гамак плавно качался.

Катя Самгина обошла гамак и стала перед ним.

Оперуполномоченный не обращал на нее никакого внимания, молчал и качался, деревья шелестели, и все вокруг было сонным, летним, знойным.

Катя еще немного попила из бутылки.

— Хотите? Пока холодный.

Он приподнял веки, глянул и протянул руку.

— Давайте.

Она отдала ему бутылку, походила по террасе, потом неловко взобралась на широкий подоконник, выходивший в тенистый сад, и повозилась немного — устроилась сидеть.

Он попил и аккуратно поставил бутылку на пол.

— Спрашивайте, — предложил он и опять начал качаться. — Я отвечу.

Она подумала и взялась рукой за фигурный столбик.

— Вы кто?

— Милиционер, работаю в дежурной части. Обещают повысить и перевести в управление, потому что я работаю хорошо.

— Чей это дом?

— Мой.

— Вы его получили в качестве взятки за то, что приостановили дело о контрабанде наркотиков в особо крупных размерах?

Максим Вавилов открыл глаза:

— Вы что? Сдурели? Таких взяток никому не дают, разве что генеральному прокурору! Да и для него, по-моему, слишком!..

— Тогда почему…

— Потому что мой отец — очень богатый человек. И точка.

— Чем он занимается?

— Гостиничным бизнесом.

— Что это значит?

Максим Вавилов перестал качаться и посмотрел на Катю Самгину с удовольствием. Ему нравилось, как она ведет допрос.

— Это значит, что у него крупный гостиничный бизнес.

— Не-ет, — сказала Катя решительно. — Это не ответ! Он может быть владельцем казино, которое находится в гостинице, может быть начальником охраны, а может быть владельцем. Кто ваш отец?

— Владелец. У него сеть гостиниц. То есть не у него одного, конечно, но он один из самых крупных акционеров сети «Ясон Ин». Очень известная в мире сеть.

— Я не слышала, — отрезала Катя Самгина.

— Все их отели входят в группу «Ведущие отели мира». Ну, например, «Англия» в Питере. Вы же наверняка знаете.

— Знаю, — мрачно заявила Катя. Ничего подобного она не ожидала. «Англия», надо же! — Ковры, хрусталь, паркеты и все прочее. Такая нарочитая роскошь, немного побитая молью.

— Вам виднее. Я там никогда не был.

— То есть этот дом принадлежит вашему отцу.

— Этот дом принадлежит мне. Отец мне его подарил лет.., пять назад.

— Из-за чего вы поссорились?

— Да вот из-за дома и поссорились! — сказал он и перестал качаться. — Мне не нужны дома и «Эстоны Мартины». Мне вполне достаточно того, что я зарабатываю!

Она еще немного подумала.

— То есть вы стремитесь к благородной бедности, а ваш отец все время заставляет вас жить в богатстве и роскоши?

Вот черт побери! Девчонка все угадала с полуслова! Да еще так.., язвительно это определила!..

— Ну, не совсем так, но что-то в этом роде.

— Вы могли бы отдать дом колонии малолетних преступников. В качестве благотворительности. У них здесь был бы летний кинотеатр и библиотека! Зачем вы так утруждаете себя жизнью в нем, если богатство и роскошь вам чужды и отвратительны?

— Да я в нем и не живу, — пробормотал Максим Вавилов, как бы оправдываясь. — Так, бываю.

— Не правда, — отрезала Катя Самгина. — Живете. Там, в вазе, газеты, и самая старая из них недельной давности. Вы приезжаете и читаете здесь газеты, следовательно, живете!

— А может, это моя домработница читает!

— Чушь, — фыркнула Катя. — Домработница читает газету «Жизнь знаменитостей»! «Власть», «Деньги» и «БизнесЪ» домработница не читает! А там нет ни одной газеты «Жизнь знаменитостей», зато «Власти» и «Денег» сколько угодно!..