Отклонение от нормы, Или приключения томбоя, обыкновенные и невероятные
Шрифт:
Мама глубоко вздохнула:
– Они тоже не принадлежат себе. Им приказали, отказаться они не имеют права, только уволиться. А зачем им увольняться? Чтобы тебе было хорошо? Ты хотел, чтобы они отдали тебе своего сына? А ты о них подумал? Ты о нас подумал? Вот уж… вырастили эгоиста. Подожди немного, приедет он, как только они устроятся на новом месте. Мы созванивались.
Я вскинулся: - А почему он мне не звонит?!
– Он… он болеет. Ты думаешь, тебе одному больно? Его еле откачали. Я же говорю, ты эгоист, - и мама заплакала. Я снова обнял её.
– Ты думаешь, мне легко смотреть, как
Я почувствовал укол совести. Пора бы посмотреть, что с мамой, а я погрузился в своё горе, которое, может, и не горе вовсе. Ведь все живы, они где-то есть! Я попытался нащупать связь с Сашей, и даже показалось, что он ответил! Мне стало чуточку легче, и я подключился к маме.
Я увидел. Но не понял, что делать. Потоки Силы. Синие и красные линии, сплетаются и пересекаются. Что это значит? Опустил взгляд вниз. Две крохотные ауры. Я улыбнулся. Два маленьких сердечка, бьются как - то… не знаю, как сказать, неправильно, что ли. Пуповины. Переплелись, но не пережаты. Выше. Это что? Артерии? Почему здесь заполнено, а здесь нет?
И вообще, вся эта мешанина жидкостей, потоков, разноцветья закружило мне голову. Я закрылся.
– Чему ты улыбался? – спросила мама, - видел кого?
– Видел.
– Девочка там есть?
– И девочка тоже.
– Двойня?
– Ты же Близнецы, вот и жди. Подожди мама, я посоветуюсь.
– С кем?!
Я поднял вверх пальчик: тихо!
«Помоги мне».
«Мне некогда. Подключайся к Ноосфере».
«Подключи»
Я понял, что подключен. Это не так, как интернет, здесь ты полностью вливаешься в потоки знания, можно их черпать полной ложкой, растворяться самому. За миллисекунды я был выкачан, все знания скопированы, мне закачаны знания по медицине, и, по-моему, я что-то ещё прихватил. Пока оно улеглось в долговременной памяти. Покопаться бы ещё подольше! Но был безжалостно оттуда выдернут: обмен завершён!
И здесь коммерция! – возмутился я про себя и открыл глаза. Мама не успела даже сделать вдох.
– Сейчас, мамочка! – я снова углубился в изучение её организма, только теперь понимал, что к чему. Более того, знал, как это сделать. Перепутанные потоки Силы. Какого чёрта! Кто переплёл Синие, восходящие, с Красными, нисходящими?! Сижу, расплетаю. Подвздошная артерия… Задавлена. Осторожно, осторожно! Увеличенная матка! Получилось. Входим внутрь. Пуповины. Хорошо, не пережаты, расплетаем, освобождаем.
Открываю глаза. Еле живой. Зато мама порозовела, дышит легко, свободно,
улыбается. Я улыбаюсь ей в ответ и теряю сознание.
– Я не знаю, как ему помочь, Юра отказывается, говорит, что боится того чёрного пса.
– Вызови «скорую» Сделают укол, или капельницу с глюкозой поставят.
– Да, «скорая» у нас частый гость. Надо было хотя бы накормить ребёнка, кто же знал…
С трудом открываю неподъёмные веки. Вечер, что ли? Лежу на своей кровати, рядом мама и папа, беседуют.
– Вот видишь, глаза открыл, а ты волновалась!
– Мальчик мой! Кушать хочешь? – мой желудок зарычал.
– Конечно, хочет! – засмеялся папа.
Мама убежала, колыхая своим огромным животом. Странно, раньше двигалась
осторожно.Прибежала с тарелкой каши. До чего вкусна каша с мясом! Я, давясь, съел всё, вылизал тарелку и попросил ещё. Два дня ничего не ел…
– Я посплю? – попросил я. Мне разрешили. Я разделся и лёг.
Ночью я проснулся. Светила полная луна, заливая комнату сквозь занавески ртутным светом.
Я поднялся, отодвинул штору и выглянул в окно. Всё внутри меня радостно задрожало: луна набухла, словно налитая ртутью, приблизилась к Земле, стала объёмной. Я быстро скинул трусики, запрыгнул на стол и распахнул створки. Тёплый ветер охватил моё разгорячённое нагое тело.
Внутри родилось пение. Я запел песню призыва. Где-то в далёком лесу мне ответили. Радостно взвизгнув, я прыгнул… и оказался в сильных руках отца.
– Что, Волчонок, сбежать хотел? – ласково спросил он меня.
Я посмотрел на него и улыбнулся, поуютнее устраиваясь на его руках:
– Подумаешь, побегала бы, да вернулась.
– Там же самцы!
– Сучка не захочет, кобель не вскочит!
– А сучка не хочет? У тебя же течка.
Я задумался: - Папа, а если понести от волка, будучи в шкуре волчицы, как выносить волчонка?
Папа растерялся: - Вот уж никогда не задумывался!
– Ты же местный!
– Что ты этим хочешь сказать?
– Ты что, не знаком с оборотнями?
– Нет, ты первая.
– Ну и ну. Мне кажется, тогда невозможно превратиться в человека, пока не выносишь, родишь. Ещё и выкормить надо! Нет, лучше не рисковать!
– Я тоже так думаю! – рассмеялся папа, целуя меня в темечко, - Знаю, знаю. Опять скажешь, что я колючий.
– Не понимаю, как тебя мама терпит. Я бы своего сама брила. Дурацкая мода. Колется ведь шея.
– Привык уже. Не так видно, что небрит.
– Папа, ты всю ночь меня будешь на руках носить?
– Буду. Ты же носила Юрика, когда он болел.
– Мне было страшно.
– Думаешь, мне было весело, когда ты прыгнула в окно?
– Но я бы приземлилась на клумбу! На четыре лапы!
– Ты это серьёзно? Третий этаж!
– Абсолютно серьёзно. Был момент… - я огляделся. Ночь утратила своё очарование. Луна убежала в неведомую даль, светила ярко, но совсем по – мирному.
– Теперь не смогу. Ты спугнул волшебство.
– Обещай мне больше так не делать. Захочешь побегать, я тебя выведу. Вот только куплю поводок и ошейник.
Мне на глаза попалась картина. Чёрный Пёс улыбался. Моя душа смотрела серьёзно. Раненый бок сочился кровью. Ошейник и цепь держали волчонка крепко. Не убежишь.
– Папа, я никуда не убегу, правда.
Конечно, никуда я не ушёл.
Ушёл Юрик.
Сначала он попросился на пятидневку, потом ушёл жить к Толику, пока тот в больнице. Возле сына сидел папа. Толика откачивали в реанимации, никого, кроме папы, не пускали. Его напичкали каким-то наркотиком. Когда мы начали штурмовать фотостудию, ему вкололи ещё дозу. Хотели убить.
Папа сказал, что в студии обнаружили тело изуродованного ребёнка. Папа объяснил, что там снимались реалистические порнофильмы с жестоким изнасилованием детей. Я даже взмок. Если бы я не переселился в это тело и не стал заниматься борьбой, что было бы с Сашей и Толиком?