Отклонение от нормы, Или приключения томбоя, обыкновенные и невероятные
Шрифт:
– Саша! – вдруг затряс он меня за плечи, - очнись!
– Я совершенно спокоен, - соврал я, - не бойся за меня, иди, если у тебя есть силы.
– Мне надо… - сглотнул он, - я обещал.
«Мне ты тоже обещал никогда не покидать меня» - подумал я.
Саша последний раз поцеловал меня и ушёл.
Я остался один. Поняв, что Саша не вернётся, поплёлся домой. По своим следам. Вот они, ещё излучают счастье, с которым я бежал сюда.
Ноги подломились, я упал на колени, потом лёг на свои следы, обнимая их руками. Зарыдать бы, завыть
Не знаю, сколько так я пролежал, будто надеясь, что сейчас послышатся шаги любимого человека, и он подойдёт и поднимет меня, возьмёт на руки…
«Надо жить» - сказал внутренний голос.
– Надо, - согласился я, переворачиваясь на спину и глядя в бездонную синь.
– Надо жить, даже если душа стонет и корчится от боли.
Может, не надо было зализывать рану у Саши, тогда он не смог бы уйти. Всё равно рана скоро откроется, и он испытает такую же дикую боль.
Что с ним будет, справится ли? Может, побежать, остановить? Поздно. Уже поздно, за поездом не угонишься.
С трудом поднявшись, я потихоньку пошёл домой. Мне показалось, что кто-то зализывает душевную рану.
Дошёл до своего дома, не видя никого. Кто-то звал меня. Какая мне разница? Никто мне больше не нужен.
Я вошёл в квартиру, прошёл на кухню, умылся из-под крана и сел за стол.
Вот здесь сидел Саша. А сейчас сидит этот мужчина. Я с такой ненавистью посмотрел на него, что мужчина отшатнулся.
– Саша, ты чего?
Я опомнился. Это же мой папа.
Но снова я разозлился.
– Папа, за что ты меня ненавидишь?
– О чём ты? – искренне удивился папа, - да что с тобой?
– Помнишь, осенью, ты сказал, что ненавидишь меня, чуть не убил ещё тогда.
– А, это, - протянул отец, - может, забудем?
– Нет уж, давай выкладывай свою последнюю тайну.
– Какая же это тайна? Она у тебя в компьютере, даже без пароля.
– За что ты хотел меня убить? Показывай.
– Да кто тебя хотел убить? Не выдумывай. Я не знал, что у тебя пробита голова.
– Лица не было видно? Показывай!
Отец с трудом поднялся.
– Может, если ты всё забыл, не стоит?
– Стоит. Чтобы исправлять, надо знать, что исправлять.
Отец пошёл в нашу комнату, включил компьютер.
– А где мама с Юриком?
– Гуляют где-то.
– А ты что?
– Был срочный вызов на работу вот, загрузился, смотри.
На экране появилась фотография: Мальчик в ковбойской одежде смотрел на меня. Где-то я эту фотографию видел.
– Это кто? – хмуро спросил я.
– Ты притворяешься? Посмотри в зеркало.
У нас в комнате висело зеркало, я посмотрел. Какое угрюмое лицо! Заострившиеся скулы, запавшие, лихорадочно блестящие глаза. А это кто?
Где улыбчивый мальчик с озорной улыбкой и пухлыми щёчками?
Где влюблённая девочка, очаровавшая всё мальчишечье население?
– Ты уверен, что это я?
– Теперь трудно сказать, но это ты, год назад. Неужели не помнишь?
Я покачал
головой: - ничего не помню.Отец показал следующую фотографию. Очень качественные фотографии.
На этих снимках я рекламировал нижнее мальчишеское бельё.
Сколько ни приглядывался, особенностей своего тела не разглядел. Мальчик и мальчик. Мастер снимал.
На следующем снимке я был голым. Не голой, а голым. С мальчишеским половым органом. Опять вплотную стал приглядываться. Стыков не разглядел.
– Это я? – спросил я отца, - ты видел такого мальчика?
Отец, молча, открыл ещё одну фотографию. Точно такую же, но уже с моим органом.
Потом две рядом. Не понять, где настоящий, мальчик это, или девочка.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил я.
– Очень хороший фотомонтаж.
– Может, кто-то из двоих не я?
– Ты видела брата - близнеца?
– А что, такой есть?
– У нас нет. Это фотомонтаж. Видишь, позы одинаковые.
Мне понравились фотографии. Та, что с мальчиком, была недавней моей мечтой, та, что с девочкой, я бы хотел оставить всё как есть и даже улучшить.
– Но это ягодки, - сказал отец, - смотри сюда.
На новом фото я, или кто-то, похожий на меня, сосал огромный мужской член, с обожанием глядя на кого-то, чьё лицо было скрыто в тени.
Фотомонтаж? Ничего не докажешь. Очень хорошо сделано, каждый волосок, каждая ресничка видны.
И следующий снимок, где меня во все дыры.
– А вот это враки! – воскликнул я, - у меня всё на месте, всё цело!
– Кому ты это будешь доказывать? Саше? – тусклым голосом спросил отец.
Я вскочил. Впервые мелькнула мысль, что хорошо, что Саши нет.
Все мои потуги показались бессмысленными. Ведь если эта гадость выползет наружу… Я вспомнил, где видел фотографию пацана в ковбойском костюме: в руках у майора, в школе. Если есть одна… «ты уже в школе начала соблазнять!»- говорила директриса.
В глазах у меня потемнело, и я рухнул на стул.
Я пришёл в чувство, когда отец брызнул на меня водой.
– Дошло? – спросил отец, - ты понимаешь, что с нами будет, если это будет известно всем?
Я немного успокоился и стал рассуждать более здраво.
– Во-первых, почему вы обвиняете меня? Это наверняка чья-то чудовищная провокация!
– Нет, это ты сделала по доброй воле! Вы за это получили деньги!
– Вы меня начали называть на «Вы», или имеете кого-то конкретного?
– Конечно, конкретного. Вы с Анатолием так зарабатывали деньги, чтобы тот не умер с голоду.
У меня перехватило дыхание. Этот человек назывался мне отцом? Знал такие вещи, и молчал? Молчал почти год! Я схватился за голову и глухо замычал. Почему Толик умирал с голоду, понятно. Вот почему ему никто из взрослых не помог, что мы, таким образом, решили заработать? Но всё равно, я не верю, что мы могли так опуститься. Это явный фотомонтаж, и сделан он для шантажа. Вот только, почему этот гной начал вползать?