Открыть глаза

«Блин, она же меня штатной Золушкой назначила!» - скуксилась Мерси, рассматривая такую грязную кухню, словно здесь не одну утку, а целый выводок готовили. Причем одновременно и жарили, и варили и даже запекали.

Впервые в жизни Мерси мыла посуду. Потом собирала осколки и материлась над порезанными пальцами. «До чего тяжелый труд у Акиро... – думала она. – Нужно поговорить с дедом и поднять ей зарплату...»

– Садись! – приказала мадам Шагал, едва девушка переступила порог. Теперь посередине комнаты стоял рояль. Мерси задохнулась от восхищения – большой, лаково-черный и такой желанный. Умостившись на табурете, девушка почувствовала себя хищницей перед началом охоты: приятное напряжение отдавалось легким покалыванием в кончиках пальцев, дыхание было прерывистым, по спине бежали мурашки.

– Начинай, - велела мадам. И Мерси коснулась клавиш. Словно горная река, добравшаяся, наконец, до обрыва, девушка водопадом упала в блаженный водоворот звуков и красок. Закрыв глаза, она вся отдалась музыке. Пальцы мелькали по черно-белой дорожке, то ускоряясь, то вновь замедляя свой бег. Мерси выпрямилась, изогнулась, подняла лицо, будто стремясь возвыситься, улететь к звездам…

И в этот момент жгучая боль пронзила ладони.

– Вашу мать! – взвизгнула девушка, отдергивая руки и едва не падая со стула. Мадам с озверевшим видом трясла хлыстом:

– У тебя что, глаза повылазили? – шипела она. – Что ты играешь?!

– Что умею, то и играю! – взорвалась Мерси. – Не нравится, могли бы просто сказать! Зачем бить-то?!

– Я говорила! – заорала в ответ «учитель».

– Значит, плохо говорили!!

– Значит, плохо слушала!!! – девушка скривилась, потирая тыльную сторону правой ладони. Поперек нее проходила четкая взбухшая линия – результат первой тренировки. – Я тебе зачем ноты дала?

Только теперь Мерси обратила внимание на большую раскрытую книжицу на пюпитре.

– Я забыла ноты, - буркнула она, теперь оценивая повреждения левой ладони. Там ситуация была еще плачевнее – от удара образовался порез, набухающий капельками крови. «Вот же ж психованая тетка...» - со злостью подумала рыжая, искоса поглядывая на диктаторшу. А та аж задохнулась от негодования:

– Что значит – «забыла»?! Как ты посмела сесть за инструмент, если не знаешь грамоты..?

– ...о, образец невежества? – язвительно закончила Мерси, подымая на мадам потемневшие глаза.
– То, что я не помню нот, еще ничего не значит. Я умею играть, и у меня это неплохо получается!

– Довольно! – взревела учитель. Мерси поморщилась: вот это голосище! Ей бы партии оперные исполнять, причем за мужчин... – Ты либо молча делаешь, что я тебе говорю, либо отправляешься к деду! Выбирай!

Девушка задумалась – перспектива провести каникулы в компании Кея Томаши уже не казалась ей такой жуткой. С другой стороны... неужели из-за какой-то мымры она упустит возможность помузицировать? Да и вряд ли дед еще когда-нибудь предоставит ей подобный шанс. Особенно после такой бесславной капитуляции сейчас.

– Я согласна, - буркнула Мерси.

– Тогда открывай тетрадь. У тебя есть время до вечера, чтобы полностью выучить нотную граммоту! Я вернусь в восемь и проверю.

«Вы что, с ума сошли?!
– хотела было выкрикнуть Мерси, но смолчала. – По крайней мере, попытаюсь. Когда-то же я их знала».

Далеко после захода зимнего солнца, ровно в двадцать ноль-ноль на пороге гостиной стояла, как всегда недовольная, мадам Шагал. Она окинула взглядом зеленую девушку с блуждающим взглядом, и это не вызвало у нее ни капельки сочувствия. Открыв наугад нотную тетрадь, она ткнула в нее хлыстом:

– Играй!

Мерси опустила пальцы на клавиши и уже спустя мгновение почувствовала себя значительно лучше. Музыка будто уносила прочь ее усталость, ее тревоги и переживания. Она врывалась в мир бурлящим потоком, сначала плавно и осторожно, как диктовали знаки на бумаге, а потом все быстрее и резче, будто сбрасывая с себя невидимые путы.

– Ай!
– Мерси прижала ладонь к губам. Вторая полоска прошла в миллиметре от первой и была еще болючее.

– Опять ошибки, - прорычала мадам, рывком переворачивая страницу. – Начинай сначала!

Мерси скрипнула зубами, внимательно вглядываясь в ноты. И снова музыка захлестнула ее, заставляя забыть обо всем на свете. В том числе, и о карающем хлысте в руках суровой «родственницы». За что и была наказана:

– Смотри в тетрадь! – рявкнула мадам, пока девушка дула на очередное ранение.

– Почему вы меня бьете?!

– Потому что иначе ты меня игнорируешь! Играй дальше!

К ночи Мерси осознала две истины. Во-первых: она безмозглая кретинка, неумеющая контролировать свои эмоции. А во-вторых: музыка, блин, - очень болючая вещь. К десяти часам у девушки все руки были в царапинах и запекшейся крови.

– Довольно, - «сжалилась», наконец, мадам. У Мерси в глазах застыл огонь джихада – боли она уже не ощущала, но желание наподдать Шагал снизу в челюсть было почти непреодолимым. – Можешь вернуться в комнату, - хозяйка развернулась на каблуках, и добавила уже из-за плеча: - Собак только покормить не забудь.

– Собак?!

– Да смотри, хорошенько покорми! – голос мадам стал на октаву выше. Задрожали стекла. – Им тебя всю ночь сторожить!

– Сторожить или охранять? – задумчиво пробормотала Мерси, когда женщина захлопнула за собой дверь. – Что же им отнести-то?..

Гаденько улыбнувшись, рыжая сложила в миску остатки запеканки, мелко порезала туда же колбасу и для пущего эффекта залила все молоком. Осторожно перемешала получившееся нечто и решила, что раз цвет, вроде, неплохой, то и на вкус должно быть приятно. Подхватив миску, Мерси поплелась во двор. Пришлось обойти здание почти по кругу, прежде чем наткнуться на просторный вольер. Там сидел и внимательно наблюдал за слабовменяемой девушкой большой серый пес, сильно смахивающий на волка.

– Тебя, что ли, мне нужно покормить? – мрачно спросила у него Мерси.

Пес склонил на бок лобастую голову, перевел взгляд на мутную кашеобразную жижу, вытряхиваемую в его миску, и зарычал. Мерси этого даже не услышала. Только на мгновение прикрыла глаза, а уже подымалась по ступеням на порог дома.

– Такими темпами я сомнамбулой стану… - проворчала она.

В самом дальнем углу вольера, широко раскрыв глаза от ужаса, скулил пес.

Когда свет в комнате девушки погас, мадам устало выдохнула и опустила ноги в ванночку с ледяной водой. На ступнях тут час же выросли мелкие голубые чешуйки, глаза пожелтели, а по лицу, словно водоросль, растянулась сетка зеленоватых линий.