Открытие Хазарии
Шрифт:
«Я (сам) живу у входа в реку и не пускаю Русов, прибывающих на кораблях, проникать к ним (мусульманам. – Л. Г.). Точно так же я не пускаю всех врагов их, приходящих сухим путем, проникать в их страну. Я веду с ними упорную войну. Если бы я их оставил (в покое), они уничтожили бы всю страну исмаильтян до Багдада» [25, с. 83—84].
Этот текст характеризует эпоху, когда киевское правительство Ольги и Святослава сумело заключить союзы с торками и печенегами для совместной войны с Хазарией. К нашему сюжету эти факты относятся косвенно, показывая, насколько неполны данные летописца. И опять-таки тут не просто оплошность. Наоборот, выпущены данные, которые были бы крайне важны для понимания эпохи. Зачем?
Царь Иосиф описывает эпоху не суммарно. В 941—943 годах, пока Русь вела войны с Византией, он пропускал русские корабли грабить Арран (Азербайджан), захваченный в 914 году вождем дейлемитов Марзубаном б. Мухаммедом, шиитом и врагом союзного с Хазарией
Но остается непонятным, когда и при каких условиях он сумел подчинить себе русских князей до такой степени, что они превратились в его подручников и слуг [там же, с. 194—195], отдававших жизнь за чуждые им интересы. Ведь именно такое покорение может отвечать ситуации, описанной в «Повести временных лет» [29, т. I, с. 16]. Видимо, это произошло до 941 года. И тут нам приходит на помощь «Кембриджский аноним» – «Отрывок из письма неизвестного хазарского еврея X века»[112].
Предпошлем цитате из еврейского документа цитату из арабской географии того же времени. Масуди пишет о Хазарии: «Царь принял иудейство во время правления халифа Харун ар-Рашида... (768—814). Ряд евреев примкнул к нему из других мусульманских стран и из Византийской империи. Причина в том, что император, правящий ныне... (в 943 году. – Л. Г.) и носящий имя Арманус – (Роман), обращал евреев своей страны в христианство силой и не любил их... и большое число евреев бежало из Рума в страну хазар...» [цит. по: 26, с. 193].
Заметим это и перейдем к еврейскому варианту.
Автор письма называет себя приближенным царя Иосифа. Он описывает войну, которую вел царь Вениамин в IX веке против асов (осетин), турок (мадьяр), пайнилов (печенегов) и македона (византийцев). Вениамин победил коалицию противников при помощи алан. Затем царь Аарон победил алан при помощи торков (гузов) в начале X века. М. И. Артамонов датирует это событие 932 годом и связывает с ним гонение на христианство, от которого Аарон принудил отречься побежденных алан. Затем идет описание войны, которую выиграл царь Иосиф. Это та самая война, которую мы ищем. Она имеет хорошую датировку: «...когда было гонение (на иудеев) во дни злодея Романа (Роман Лекапин, 919—944. – Л. Г.). [И когда стало известно это] дел [о] моему господину, он ниспроверг (т.е. убил. – Л. Г.) множество необрезанных. А Роман [злодей послал] также большие дары Х-л-гу, царю Русии, и подстрекнул его на его (собственную) беду. И пришел он ночью к городу С-м-к-раю (Тмутаракань. – Л. Г.) и взял его воровским способом, потому что не было там начальника, ребе Хашмоная. И стало это известно Бул-ш-ци, то есть досточтимому Песаху, и пошел он в гневе на города Романа и избил мужчин и женщин. И он взял три города, не считая большого множества пригородов. И оттуда он пошел на (город) Шуршун (Херсонес. – Л. Г.)... и воевал против него... И они вышли из страны наподобие червей... Израиля, и умерло из них 90 человек... Но он заставил их платить дань. И спас... от руки Русов и [поразил] всех оказавшихся из них (там) и [умертвил ме]чом. И оттуда пошел он войною на Х-л-гу и воевал... месяцев, и бог подчинил его Песаху. И нашел он... добычу, которую тот захватил из С-м-к-рая. И говорит он (Х-л-гу. – Л. Г.): «Роман подбил меня на это». И сказал ему Песах: «если так, то иди на Романа и воюй с ним, как ты воевал со мной, и я отступлю от тебя. А иначе я здесь умру или (же) буду жить до тех пор, пока не отомщу за себя». И пошел тот против воли и воевал против Кустантины на море четыре месяца. И пали там богатыри его, потому что македоняне осилили (его) огнем. И бежал он, и постыдили вернуться в свою страну, а пошел морем в Персию, и пал там он и весь стан его. Тогда стали Русы подчинены власти казар» [25, с. 117—120].
Ну вот и искомая война, датируемая 939—941 годами[113], после которой были два неудачных похода Игоря на Византию в 941 и 943 годах, и разрешенный хазарами набег русов на Берда (Арран) [36] в 943—944 годах. Последний набег, видимо, совершился именно в то время, когда поляне стали данниками хазар, что подтверждается тем, что в 945 году Игорь был вынужден собрать с древлян двойную дань, без участия большей части своей дружины. За это он заплатил жизнью, но нельзя считать его поступок легкомысленным: дружину надо было оплачивать, и при таких расходах было невозможно собрать дань для победивших хазар, что грозило возобновлением войны тогда, когда поляне уже остались без мечей. Игорь рискнул и погиб[114].
Теперь история русско-хазарских взаимоотношений начинает проясняться. До выхода хазар на рубеж Дона и постройки Саркела в 834 году столкновений Руси и Хазарии не было. Вопреки версии летописца, в Киеве IX века процветал Русский каганат, ведший традицию, по-видимому, от племени россомонов IV века [32]. Это было переселившееся вместе с готами в середине II века н. э. скандинавское племя, судя по уцелевшему
имени первой прославившейся русской женщины – Сунильды, которую готский король Германарих за супружескую измену велел привязать к хвосту дикого коня [21, с. 91]. Впоследствии это племя смешалось со славянами, и потомки тех и других стали называться полянами: «поляне, яже ныне зовомая Русь» [29, т. II, с. 240][115].Созданный полянами Киевский каганат еще в 860 году жил в мире с хазарами. Это видно из того, что миссия св. Кирилла к хазарам проходила в мирной обстановке [см.: 2, с. 331—335]. Это говорит не о миролюбии хазарского правительства, а скорее о могуществе Киева, нападение на который не сулило ничего доброго. Масуди упоминает о сильном царстве «валинана» (волыняне), где правит «Дира», видимо предшественник, а не соправитель Аскольда [там же, с. 368, прим. 11][116].
Но все радикально изменилось с появлением варягов, развязавших войну с Хазарией, как повествует автор «Повести временных лет». Далее я следую реконструкции событий, предложенной Б. А. Рыбаковым в «Истории СССР» и являющейся обобщением новейших достижений науки. Как известно, в IX веке земли славян, наряду с другими странами Европы, подверглись нападениям викингов. В 862 или 874 году конунг Рюрик водворился в Новгороде, а в 882 году конунг Олег – в Киеве. Аскольда Б. А. Рыбаков считает «последним представителем династии Кия». После похода на Византию в 911 году Олег, «которому совершенно основательно приписывается создание Русского государства, бесследно исчез». Родственные же связи Игоря и Рюрика «придуманы потом, когда летописцы стремились соединить в одно целое киевский и новгородский варианты рассказа о начале Руси» [23, с. 489, 492].
Итак, в начале X века на Руси произошли антинорманнский переворот и смена варяжской династии на славянскую. Против такой концепции возражений не возникает, но потом появляются некоторые сложности, связанные с нашим сюжетом.
Киевская Русь в X — XII вв.
Ингер – имя скандинавское. Конечно, его мог носить и славянин, родители которого дружили с норманнами. Однако вспомним, что в 30-х годах X века князем Руси назван Х-л-гу, т. е. Олег, а не Игорь. Этот Олег не мог быть летописным «вещим» Олегом, так как тот умер в 912 году. Он мог быть либо его тезкой, но не князем Руси, либо это было прозвище Игоря – Хельги Ингер-Игорь Младший, либо это просто титул – святой (хельги; шв.). Но вопрос упирается в другое: был ли этот Игорь сыном Рюрика и сподвижником Олега при захвате Киева в 882 году?
Д. С. Лихачев отмечает странный оборот речи: Олег... «и придоста къ горамъ хъ киевскимъ» [29, т. I, с. 20]. Он содержит двойственное число, а не единственное или множественное. И Д. С. Лихачев дает объяснение: «Составитель „Повести временных лет“ переделал рассказ предшествующего Начального свода: Олег у него князь, а не воевода... след старого текста, где поход предводительствуется двумя – Игорем и Олегом, сохранился в этом употребленном здесь двойственном числе» [29, т. II, с. 251].
Затем в уже цитированном нами «Кембриджском анониме» указаны враги хазар: «Асия (асы-осетины. – Л. Г.), Баб-ал-Абваб (Дербент. – Л. Г.), Зибус (Зибух; Зихи, черкесы, жившие на побережье Черного моря. – Л. Г.), турки (здесь венгры. – Л. Г.), Луз-ния», под которыми академик Френ понимает «ладожан», т. е. варяжские дружины Хельгу и Игоря [25, с. 123].
Так как время описываемых в письме событий четко датируется концом 30-х годов X века, то, видимо, придется отнести летописного Игоря к варяжским конунгам, а не славянским князьям, а дату «славянского переворота» несколько отсрочить[117]. Но последовательность событий именно такова, что будет видно, если мы от толкования текста перейдем к изучению панорамы событий. Этот подход дает необходимые коррективы.
В том, что летописец отразил древнюю историю Руси неадекватно и факты учел выборочно, мы уже убедились. Но он дал уязвимую концепцию. В 879 году на престол Руси вступил Игорь «детеск вельми». Допустим, что ему было два года: значит, его год рождения – 877 или, может быть, ранее, но не позже. В 903 году он женился на Ольге; той было по летописи 10 лет [29, т. I, с. 262]. В 942 году у Игоря и Ольги родился первенец – Святослав. Игорю минимум 65 лет, Ольге – 50 лет. Не странно ли?
Очевидно, принимать данные летописи следует не буквально. Вероятнее считать, что 65-летнее «царствование Игоря Рюриковича Старого» – это определенный период господства норманнской династии конунгов, которая потерпела полное поражение в войнах и с иудейской Хазарией, и с христианской Византией, и с мусульманской державой Марзубана ибн-Мухаммада (Мусафарида) [4, с. 127—128] в Арране. Все эти неудачи не могли не разочаровать славян в способностях их западных соседей, поэтому после 945 года мы видим на золотом столе киевского князя со славянским именем – Святослав. То, что псковитянка Ольга приходилась ему родной матерью, несомненно, но был ли он действительно «Игоревич», – крайне сомнительно. Если же отчество его правильно, то этот Игорь был тезкой Игоря Рюриковича, соратника Олега, если тот действительно существовал.