Открыто сердце
Шрифт:
– Как грустно, – наконец произнесла Вайя.
– Так и есть, – ответил Морган и вздохнул.
– Мне… мне очень нравится, я думаю, ты… – несмело начала Вайя…
– Спасибо, – перебил ее Морган и посмотрел прямо ей в глаза – так резко и остро.
И Вайя поняла, что он благодарит ее не только за отзыв.
18.34.01 – Ты такой жестокий, Морган, – Вайя уже не могла сдерживать слез.
18.34.17 – Плачешь там уже?
– Какая ты жалкая. Слабачка.
18.38.01 – Я плачу потому что я живая! И я рада, что я могу плакать! И чувствовать то, что чувствую. Мне обидно, потому что ты – единственное, что имеет значение в моей жизни, и я не боюсь тебе об этом сказать. Я не трусиха!
– *аплодисменты* – отличный спектакль!
Морган вышел.
Вайя затряслась в беззвучних рыданиях, не хватало еще, чтоб мама услышала.
Мир как
Через некоторое время Вайя успокоилась.
Ничего ужасного ведь не случилось. Обычный разговор с Морганом. Во всяком случае, он зашел, он потратил свое время. Ему не плевать. Она знала это!
Перечитала диалог. Перечитала диалог еще раз. Внимательно посмотрела на временные промежутки между сообщениями, судя по скорости, он…говорил только с ней одной, не особо задумывался, не фильтровал, что скажет – писал ведь быстро, сразу. Значит, Морган может позволить себе быть с ней искренним… А это очень ценно. Вайя знала, что Моргану постоянно пишут всякие девки, и от мысли, что он полностью погружен в их разговор, пускай разговор был и не из лучших, девушке стало очень радостно. Ему не могло быть все равно! Просто… не могло.
Глава 5 . ФОРУМ. Раздел «Биографии главных героев».
История Моргана.
« Друг мой, Господу Богу было угодно, чтобы заразился ты сей болезнью, и великой осеняет тебя Господь благодатью, желая покарать за то зло, какое ты совершил в мире сем»
требник Вьеннской церкви
Картина Того дня – 17 февраля 1321 года была выбита тысячами ржавых толстых иголок на внутренней поверхности его век.
Во французской провинции Лангедок за один день было сожжено 600 человек, из которых половина были больны проказой. Остальные только подозревались в этой страшной болезни. В том числе Жозефин Лафар – его мать, Игрейн – прекрасная златокудрая младшая сестренка 10 лет отроду, Жак Лафар – его отец, и их маленькая собачонка Жужу – виновница торжества, цапнувшая за ногу по роковой случайности старого Чарлайна, обладателя «facies leonina» (морды льва), но вполне довольного своей жизнью до того дня, как был издан указ о борьбе с проказой, представляющий собой полное уничтожение зараженных и лиц, имеющих с ними прямой контакт. Презренный Луи, донесший на собачонку Жужу, получил несколько честно заслуженных монет и уснул в тот кровавый день с легким сердцем, радуясь, что спас людей от риска, который могло бы учинить семейство Лафар. Много позже, спустя десятки лет, он горел на медленном огне, и треск костра не мог приглушить его отчаянных воплей, но от этого никому не стало легче, и Морг Лафар не сумев найти в этом успокоения, ушел восвояси задолго до того, как вопли сменились тишиной.
Но вернемся к тому дню, 17 февраля 1321 года Морг не был сожжен по причине того, что был подмастерьем в мастерской оружейника на окраине городка.
Следующим утром, по обыкновению своему, он возвращался домой, с твердым намерением похвастать перед отцом тем, что мастер его похвалил, ведь ему так хотелось, чтоб отец им гордился, как увидел вместо дома пепелище, и, не получив не единого шанса на то, чтоб осознать происходящее, был схвачен. Морг получил три удара тупым предметом по голове и один – ногой в живот, затем его уложили на погребальные носилки и, накрыв черным покрывалом, под пение погребального псалма, направились в церковь, где служилась месса за упокой. Морг был парализован своим отчаянием, страхом от происходящего, смутной виной перед всеми этими людьми – ведь не могло быть такого, что он не заслужил этого, раз все происходит именно так. И потому он не стал сопротивляться, щуплый болезненный 14-летний паренек, он не мог вымолвить ни слова, даже чтобы сказать «Аминь». Он молчал, и слезы беззвучно текли по его щекам, оставляя грязные разводы, когда его клали в гроб, относили на кладбище, опускали в могилу и сбрасывали на него несколько лопат земли со словами: «Ты не живой, ты – мертвый для всех нас». После этого его вытащили из могилы и куда-то отвезли. Вот так – раз и навсегда – изменилась его жизнь. Теперь он был совсем одинок. Теперь он даже не считался живым.
Воспоминания сохранились обрывками.
Он помнил скрипящую огромную железную дверь. Помнил изуродованные лица людей, лежащих прямо на земле.
Тогда монастырь Сен-Круот стал его домом на ближайшие несколько лет.
А семьей его стала вереница этих обездоленных, облаченных в балахоны с прорезями для глаз, держащих в руках колокольчики, чтобы предупреждать о своем появлении. Милостивое государство указало строить лепрозории у дорог, чтоб не имеющие права заниматься ничем другим изгои могли собирать милостыню, но предвещая о своем появлении с помощью колокольчиков. Живые мертвецы, забывшие свои имена, они знали лишь одно – cito, longe, targe – вот единственные слова, имеющие смысл. Страдающие от болезни, лишенные всякого человеческого участия, они ждали смерти как избавления. Вот какой была новая семья Морга Лафара. Но они поддерживали друг друга, а старик Арнет рассказывал каждый вечер забавные увлекательные истории о дальних странствиях, он напоминал Моргу отца. И главной его задачей каждый день было ненавидеть предателя Луи и помнить лица родных. Но с каждым днем это становилось все трудней, черты расплывались, и мальчик ненавидел себя за это. А иногда добрая Габриэлла, монахиня приносила ему что-то вкусное с кухни. И жизнь становилась хоть чуточку менее невыносимой. Пока }«добрые люди» не лишили его и этой малости.
Ужасный вид больных, их зловонные язвы пробуждали в здоровом населении страх и ненависть. Прокаженных обвиняли в сговоре с евреями, подозревали в том, что они хотят свергнуть Короля, хотят, чтоб все люди были такими же уродами, отравляют колодцы, похищают младенцев и множество другое. Ведь люди боятся того, чего не понимают.
В 1325 году страхи достигли своего пика, и, сумев обзавестись необходимыми доказательствами, толпа стала свирепствовать.
В качестве примера одного из неукоснительных доказательств приведу следующее письмо:
«Мы сами своими глазами видели отравленную проказой ладанку в одном из местечек нашего вассальства. Одна прокаженная, проходившая мимо, боясь, что ее схватят, бросила за собою завязанную тряпку, которую тотчас понесли в суд, и в ней нашли голову ящерицы, лапы жабы и что-то вроде женских волос, намазанных черной вонючей жидкостью, так что страшно было разглядывать и нюхать это. Когда сверток бросили в большой огонь, он не мог гореть: ясное доказательство того, что это был сильный яд и что демоны имели к этому отношение».
Далее, некий Жером де Партенэ писал королю, что один «важный прокаженный», схваченный в своем поместье, признался, что какой-то богатый еврей дал ему денег и некоторые снадобья. Они состояли из человеческой крови и мочи с примесью тела Христова. Эту смесь сушили и измельчали в порошок, зашивали в ладанки с тяжестью и бросали в источники и колодцы, а потом люди болели и умирали »
Разумеется, когда вести дошли до короля, был издан новый закон, и в некоторых провинциях прокаженных массово подвергали сожжению, даже не рассматривая возможности поместить их в лепрозорий. Люди громили лепрозории, учиняли самосуд .
Страх и помешательство стали всеобщими.
И подобной участи не миновал и лепрозорий Сен-Круот. Чудом спасшись, благодаря случаю, и вновь похоронив семью, Морг Лафар поклялся отомстить!
Глава 6,
где вновь вымысел соединяется с реальностью.
Апрель 2009 г.
Девушка закурила снова. Седьмой раз за последние тридцать минут. Она зажимала меж своих тонких пальцев мундштук из дерева цвета зрелой вишни. На мундштуке её были вырезаны символические изображения костров. Она медленно выпускала сизый дым и чуть прищурившись глядела вдаль – словом, была готова встретить Его в подходящем образе.