Открытые мысли

Саймон уставился на металлический пол кузова. — Всего этого можно было избежать. Если бы я сказал тебе правду, ты бы сама решила вступить в Клан. Возможно, я мог бы убедить тебя…

Я фыркнула, заставляя его поднять глаза. — Потребовалось бы намного больше, чем поцелуи, чтобы убедить меня вступить в Клан.

На его лице появилась улыбка. — Ну, по крайней мере, так было веселее.

Теперь настала моя очередь смотреть на пол и пытаться избавиться от румянца. Как я могу контролировать сердцебиение, если не могу контролировать прилив крови к щекам, когда смущаюсь? Саймон придвинулся ближе, чтобы наши колени соприкоснулись. На мне были шорты, мы оба были одеты в одежду, в которой в последний раз целовались в его машине целую вечность назад.

— Мы все еще можем сделать это, Кира, — его голос звучал нежно, он использовал такой тон, когда пытался меня в чем-то убедить. Он провел пальцами по моим волосам и коснулся уха. — Только мы. Как только мы выберемся отсюда, мы можем убежать. Забыть о Клане. Мы уйдем туда, где нас никто не знает, и начнем все сначала. Мы можем выдать себя за читающих, и никто никогда не узнает разницу.

Его мягкие настойчивые слова привлекли мое внимание. Я не могла влезть в его мысли, чтобы узнать: было ли это то, чего он хотел с самого начала. Играть в нормальную жизнь, жить за счет денег полученных незаконным путем, лгать всем, кого мы знали. Я мечтала о нормальной жизни с колледжем и друзьями. Только Саймон не был тем, кто был в этих мечтах. Если мы выберемся живыми, Саймон сам сможет пробить себе дорогу. Я пойду домой, и посмотрю, смогу ли вернуть свою жизнь и исправить все с Рафом.

Саймон неправильно воспринял мое молчание, и наклонился, чтобы поцеловать меня. Я повернулась так, чтобы его губы коснулись моей щеки. Они были такими же теплыми, как всегда, даже в духоте пустыни.

Его смех защекотал мне щеку. — Полагаю, что заслужил это.

Грузовик накренился, и я врезалась в Саймона. Он удержал нас, обняв меня за плечи. Я взяла его за руку и влезла в его разум. Ты не заслуживаешь этого. Никто из нас. То, что Саймон лгал и предал меня, не значит, что он заслужил быть в лагере.

Раздалось шипение, объявляющее о запуске газа, так что я контролировала дальнейшее ускорение сердцебиений еще до того, как появились первые клубы газа. Адреналин заставлял меня хотеть выбраться из грузовика, но я оставалась с Саймоном, моя рука находилась в его крепкой хватке, и я следила за состоянием его мыслей. Когда нас окружил туман, я натянула футболку на нос и рот, Саймон сделал то же самое. Это не помогало. Сила газа превосходила.

Грузовик остановился, ожидая, пока закроются ворота позади и откроются перед нами. Заскрипел металл. Когда внешние ворота были полностью открыты, грузовик все еще находился на нейтральной территории между наэлектризованными ограждениями. Мое сердце уже пыталось выпрыгнуть из груди, или это оно бешено скакало из-за беспокойства, что что-то пошло не так. Почему грузовик не двигается?

Я расширила диапазон и начала искать мысленный интерфейс, но ничего не нашла, как и в мою первую поездку в грузовике. Наконец, грузовик двинулся вперед и проехал через ворота. Я поднялась со скамейки и посмотрела на пустыню сквозь пыльные окна. Посты охраны мерцали на солнце. В полумиле при разумной оценке.

Лицо Саймона было ярко красным на фоне его грязной рубашки. Он тяжело дышал через тонкую ткань, его веки очень медленно поднимались. «Оставайся со мной, Саймон». Я приказала ему бодрствовать и изо всех сил пыталась держать свои собственные глаза открытыми, потому что наркотик проскользнул в мой мозг.

Грузовик подпрыгнул, грязь хрустнула под колесами на дороге, ведущей от лагеря. Я посмотрела на утрамбованную линию, которую едва ли можно было назвать дорогой. Пустыня впереди была пустой, и посты охраны не оказались ближе. Грузовик ехал невероятно медленно. Я расширила диапазон на сколько смогла. Ничего не было впереди. Если мы не наберем скорость, то оба грохнемся в обморок до того, как подберемся достаточно близко, чтобы вырубить охранников.

На какой-то момент я позволила газу добраться до Саймона. Диапазон был сокращен из-за необходимости бороться за нас обоих. После того как я выбила охранников, потребовалось время, чтобы вывести весь газ из организма Саймона. Но потребовалось больше, чем необходимо, чтобы добраться до других охранников. Возможно, я могла бы вырубить их сразу, но будет тяжело, если они окажутся джекерами. Мне, скорее всего, потребуется помощь Саймона. И также, как я не мечтала о жизни джекером с ним, я не могла оставить его на растерзание Моллою.

Потная рука Саймона сжала мою. Я скользнула в его разум, чтобы контролировать его пульс и могла услышать все его мысли, даже о которых он старался не думать. О том, что будет после побега. Его стремление к нормальной жизни. Со мной. Если бы у него было больше времени, он мог бы изменить мое мнение. Убедить меня.

Я воздержалась от этих мыслей и сосредоточилась на удержании быстрого сердцебиения, чтобы побороть газ. Проигрышный вариант. Может, мы могли бы выломать окно и выпустить через него газ. Я встала со скамьи и подалась вперед. Боковые окна были на замке. Саймон залез на пассажирское сиденье и пнул окно неповрежденной ногой, но не удачно.

Я прислонилась головой к стене и меня охватила волна головокружения. Было ли это из-за газа или учащенного сердцебиения, но наше время было на исходе. Единственный способ избавиться от газа — открыть дверь или покинуть грузовик.

У охранников у ворот было оружие. Большие пушки. Моллой извлек воспоминания одного джекера, который устроил короткое замыкание заборов и добрался до нейтральной территории, поборов газ, и увидел через отверстие внешние ворота. Он был расстрелян. Он умер прямо у забора и лежал там, пока не пребыла следующая партия, когда федералы забрали его тело прочь.

Я не хотела иметь дело с оружием, из которого расстреляли в полумиле отсюда.

А это означало пребывание в грузовике как можно больше. Но мы должны были уменьшить распространение газа. Если мы приоткроем дверь, то выпустим достаточно газа, чтобы он нас не усыпил. Если нет, то нам надо будет выйти. Грузовик достаточно медлительный, чтобы идти позади него и использовать его в качестве щита. Тогда мы освободились бы от газа, и я могла бы пробраться дальше и вырубить охранников раньше.

Я подтащила Саймона к задней части грузовика. Он немного споткнулся, но удержался от падения. «Мы должны открыть двери, просто небольшую щель», — подумала я. «Так охранники не увидят, если наблюдают за грузовиком».

«Ладно», — подумал Саймон, но оранжевый туман уже замораживал его мозг. Пот сделал наши руки скользкими. Я переплела свои пальцы с его, чтобы лучше зацепиться, он улыбнулся мне. Он был готов идти вместе по плану, который был достаточно хорош.

Схватив горячую металлическую ручку, я медленно потянула ее вниз, осторожно, чтобы открыть дверь на пару дюймов и крепко держать, в случае, если дверь широко раскроется и предупредит охранников.

Рев разнесся по грузовику. Грузовик остановился, отправляя меня и Саймона вперед, дверь хлопнула и снова закрылась. Тревога разнеслась по грузовику во второй раз.

«О, нет».

Эффект неожиданности пропал; грузовик остановился. Я вскочила на ноги и оттащила Саймона к задней двери. Когда я распахнула дверь, волна горячего воздуха пустыни ворвалась в грузовик. Я спрыгнула на землю, Саймон последовал за мной, по-прежнему не разжимая наших рук.

Наши сердца продолжали перегонять кровь, и каждый наш вдох приносил большое облегчение. Моя голова начала очищаться, а Саймон становился более внимательным.

«Что теперь?»— спросил он, когда мы спряталась за открытой задней дверцей. Я вылезла из разума Саймона и пустила адреналин по нашим организмам. Свободно управляя нашими сердцебиениями, я вылезла за пределы диапазона, но не почувствовала охранников. Из пыльных окон не было видно дорогу, поэтому я выглянула в щель распахнутой дверцы. Пост охраны мерцал в нагретом воздухе. Трудно сказать, как далеко он был. Тысяча футов? Две? В любом случае мне нужно быть ближе и грузовик больше не поможет.