Открытые мысли

Все внимание Марии было на мне. «Что происходит?»— спросила она.

«Мы можем присесть? Для объяснений потребуется время», — она прищурилась и указала на стул. Я подтащила его к столу. Начала я с утра в Аризоне, мои ноги болели от усталости.

Я села поудобнее на стул и начала с самого начала. Где-то на середине рассказа Мария вспомнила, что она репортер и начала делать пометки на компьютере. В ее мыслях поселилось сомнение, но когда я рассказала ей о лагере, она и вовсе прекратила записывать.

— У тебя есть доказательства, что это место существует? — мы говорили вслух, после того как она поняла, что я связываю мысли в ее голове. Ее это заботило не больше чем Рафа.

— Я знаю, где он находится.

Ее глаза широко распахнулись. — Координаты?

— Не совсем, но он примерно в пятнадцати милях к юго-западу от Рок-Поинт, Аризона.

Мария использовала мысленную команду, чтобы получить снимки со спутника этого района. Она уставилась на экран. — В пятнадцати милях к юго-западу от Рок-Поинт ничего нет.

— Над лагерем маскировочная сетка. Наверно, его невозможно увидеть? Вы должны видеть хотя бы забор у периметра.

Она повернула экран ко мне. — Нет, я имею виду, что там совсем ничего нет.

Серая область экрана показывала несколько миль пустыни к юго-западу от Рок-Поинт. Я на мгновение запаниковала, но Мария покачала головой в изумлении. — Ты вляпалась во что-то серьезное, Кира.

— Он, правда, там! Я знаю это.

— Там определенно что-то есть, — сказала она. — Спутниковый сигнал заблокировали. Военные всегда так делают на своей территории.

Я откинулась на стуле. Она верила мне. Лагерь был скрыт, она знала, это значит, что там что-то скрыто. Я представила все грузовики въезжающие и въезжающие с территории. Федералы не хотели, чтобы там кто-то был из посторонних.

— Мне придется заслать кого-нибудь туда. Возможно, Мак сможет использовать новую камеру, — она говорила вслух.

— Вам нужно быть осторожной, — сказала я. — Если федералы узнают, что вы делаете, они придут и уничтожат ваши воспоминания, не говоря уже о компьютере.

Она побледнела и сжала руки на коленях. — Они могут это сделать?

— Да, — если я влезу в ее мысли, то пойму, что нерешительность на ее лице означает, что ее отступление. Но я обещала не делать этого, пока она не попросит.

Она кивнула сама себе. — Тогда я на всякий случай лучше сделаю копии.

Она сосредоточилась на компьютере, делая резервные копии и отсылая их некому Хаггерти. Я не спрашивала и ждала минуты, прежде чем сказала: — Мне также нужно, чтобы вы повременили афишировать это.

Она прекратила манипуляции с файлами. — Почему? Ты сказала, что они держат детей в этом лагере. Ты не хочешь остановить это?

Я поморщилась. — Конечно! — Весь смысл рассказа Марии о лагере был в том, чтобы она раскрыла федералов, и они освободили изменившихся. — Они экспериментируют на детях где-то еще, и мне нужно узнать где. Вот где мне нужна ваша помощь, — она все еще была в системе, и я воспользовалась мысленными командами для получения информации, которая нужна была для себя. Но я не хотела злоупотреблять доверием Марии, если не придется.

— Что ты ищешь? — ее плечи напряглись. Она все время сидела как на иголках.

— Мне нужен домашний адрес агента Кестреля. Он работает в ФБР в Чикаго Нью-Метро. Он знает, где проводятся эксперименты и мне нужно выяснить, где они держат мою подругу Лани.

Она закусила губу. — Ты же не собираешься причинять ему вред?

— Мне только нужна информация, — это была маленькая ложь, и я надеялась, что это не было заметно. Мне нужно было больше, чем информация от Кестреля. Расплата за то, что он сделал, подойдет. Марии не нужно было знать это, в любом случае, я не собиралась его убивать.

Она сосредоточились на поиске информации в своей системе. Возможно, я не нарушала законы, чтобы достать ее, но меня это не волновало. Если есть шанс найти Лани и вытащить ее, я была за.

— Ладно, вот он. Линкольн Парк. На самом деле не так далеко, — она показала мне адрес на экране, и я запомнила его. Меня заинтересовало, почему агент ФБР живет в городе с обычными жителями.

— Спасибо, — сказала я, вставая со стула.

— Постой, ты уходишь? — спросила она. — Но у меня еще столько вопросов!

— Мне нужно идти. Если не услышишь от меня ничего через пару дней, значит, они меня поймали. Возможно, отправили в лагерь. Действуй. Если ты расскажешь то, что они делают с детьми-джекерами в лагере, возможно, тебе удастся освободить меня, — я выдавила фальшивую улыбку. Все казалось намного легче, чем могло произойти на самом деле.

Она достала миниатюрную камеру и настроила. — По крайней мере, позволь мне заснять тебя прежде, чем ты уйдешь, — она нажала кнопку, и загорелся зеленый огонек. — Скажи мне свое имя и затем можешь поделиться своими воспоминаниями о лагере.

Я выключила камеру. — Вы не можете показать мое лицо, Мария. Или упоминать мое имя, — я хотела освободить изменившихся. Но что федералы сделают с моим отцом, если узнают, что я рассказала все, что знала. Вот зачем мне нужна Мария. Тем более, после того как все кончится, я планировала исчезнуть. Если мое лицо будет в новостях, где я рассказываю о лагере и экспериментах на джекерах, я нигде не смогу спрятаться.

— Если я сделаю это, — сказала я. — Позвоню вам и отвечу на все ваши вопросы.

Она медленно протянула мне карточку. Она не одобряла этого, но мне не нужно было ее одобрение, и у меня уже был адрес Кестреля.

Я убрала ее карточку в карман и ушла.

* * *

Я не хотела опять ехать на автобусе, а ночная поездка на машине в Линкольн Парк, будет стоить денег. Все ночные магазины около «Трибун-Тауэр» привлекли мое внимание. Вспомнилась кража пива Саймоном. Я украла одноразовый телефон и приказала продавцу, чтобы он сделал кредитку с деньгами, надеясь, что камеры не смогут хорошо меня заснять. После запоминания номера Марии, я выбросила свою карточку из отеля. Если меня поймают еще раз, я не хотела, чтобы ее отследили прежде, чем она снимет репортаж.