Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Открытый финал не подходит
Шрифт:

— Ренрих, сколько тебе лет? — спросила я.

— Тридцать два, — спокойно ответил мужчина.

— А день рождения когда?

— Пятнадцатого июня по земному.

Совпадение или нет, но Ренрих и Рон родились в один и тот же день.

— И…

— Я не буду отвечать, — по-прежнему спокойно предупредил Ренрих. — Все это тебе не нужно. Если только ты не придумала сюжет для новой книги.

— Пока я думаю о старой, — сказала я.

— Жаль, — хмыкнул он. — Чур, посуду моешь ты. Я готовил!

— Я тебе помогала! — тут же возмутилась я. Терпеть не могу мыть посуду.

— Хм… ладно, — он собрал грязную посуду и донес ее до старенькой раковины.

Сгрузил свою ношу, включил воду и отошел в сторону, сделав приглашающий жест: мол, дальше сама. Помог, ничего не скажешь! Я с тяжким вздохом принялась за работу.

— И что же ты надумала? — спросил Ренрих. Любопытство все же одолело? Я покосилась на него, выдержала паузу, пока домывала чашки.

Потом все же сообщила:

— Видишь ли, ты и Рон очень похожи. Характеры, некоторые детали из жизни… Мне пришло в голову, что ты чувствовал себя несоответствующим миру не только потому, что тебе досталось всего три абзаца, а когда-то был пролог. Видишь ли, судя по всему, Рону досталась часть твоей собственной истории. Может быть, я изначально собиралась вернуть тебе статус положительного героя. У меня такое…

— Хватит! — рявкнул Ренрих. От неожиданности я отшатнулась. Он ухватился за столешницу обеими руками, словно пьяный, который внезапно потерял устойчивость. Уставился на меня злым взглядом.

— Что с тобой? — спросила я. — Ренрих! Так тоже нельзя?

— Не знал, — процедил он сквозь зубы. — Давай… ты будешь держать такие соображения при себе. Хотя, — он уже достаточно взял себя в руки, встал ровно и посмотрел на меня со знакомой усмешкой: — я рад, что в твоей книге мог быть другой герой. Я объективно лучше, чем Рон.

Я фыркнула, скорее от облегчения, чем от возмущения и сообщила:

— С такой любовью к себе героем не стать. Не остается места на то, чтобы любить других людей. А подвиги из ненависти совершаются редко… Но к тебе это не относится.

Ренрих выгнул бровь.

— Мда? И почему же?

— Потому что ты только притворяешься, что любишь себя больше других, — сообщила я.

— Много ты обо мне знаешь!

Если проводить сравнение с Роном… то достаточно много. Но рисковать больше не хотелось, поэтому я предпочла придержать свои соображения, как Ренрих и просил.

— Тебе точно стало лучше?

— Не забивай голову, думай над книгой. Как только я окажусь в сюжете, это перестанет быть важным.

***

Ивану хватило ума не докучать мне больше звонками. Я не поставила его номер в «черный список», посчитав это слишком демонстративным жестом. Хотя искушение было.

В тот вечер устала больше обычного. После работы даже поленилась зайти в магазин за продуктами. Достала из холодильника чудом оказавшийся там йогурт, им и поужинала, сидя перед телевизором. Смотрела новости, но не запомнила ничего, кроме того, что в мире по-прежнему было мрачно. Вот разве что погода обещала порадовать.

Я подумала о том, что настроение настроением, а подарки к Новому году пора бы и купить. И за горошком сходить. Какой же Новый год без горошка?

В хижине я теперь оказывалась каждую ночь. И неизменно встречала Ренриха, занятого каким-нибудь делом. Он словно поставил себе задачу подлатать всю вымышленную реальность: перевесил покосившиеся полки, заменил заедающий замок на подвальной двери. Кормил дымокота. Между ними установилось нечто вроде временного перемирия. Кот в моем присутствии по большей части делал вид, что игнорирует Ренриха. В какой-то момент они оба — и Ренрих, и дымокот — начинали посматривать в сторону окна.

Через некоторое время прилетал дятел, ставший общим приятелем. По крайней мере, кивал головой он обоим.

Мне начинало казаться, что в хижине поселились уже два кота.

С Ренрихом мы разговаривали на самые разные темы, обходя стороной схожесть его истории с историей Рона. Я с тревогой приглядывалась к своему отрицательному персонажу, но признаков прежней «прозрачности» больше не замечала.

— Ты плохо выглядишь, — хмуро заметил Ренрих спустя две встречи.

— Вот спасибо! — буркнула я. Видите ли, пришла отдохнуть после тяжелого рабочего дня! Последние дни перед длинными выходными, как и перед отпуском, всегда кажутся самыми невыносимыми, как будто тебя нагружают всем, что только можно придумать. Так сказать, для профилактики, чтобы не расслабилась.

— Ты высыпаешься? — настаивал Ренрих, проявив назойливость. Вот ведь надо же ему было пристать! Не мог, что ли, как обычно, смешную историю какую-нибудь рассказать? Их у Ренриха в запасе было много, и он обладал ценным качеством — умел рассказывать так, чтобы до последнего казалось, будто история самая что ни на есть серьезная. В общем, держал интригу.

— Просто последние дни много работы.

— И ты после этого сразу сюда. Как ты вообще умудряешься писать книги?

— Для меня это вымышленная реальность, — напомнила я. — А хижина — не для работы, на самом деле. Всего лишь, чтобы отдохнуть и сосредоточиться, если в сюжете случился затор.

— Но теперь-то ты приходишь каждую ночь, — заметил он.

— Откуда тебе знать? Разве здесь меняется время суток? — заинтересовалась я. Нет, ну, правда, вдруг это только для меня… Или мир начал жить своей жизнью и скоро мне просто не будет сюда ходу. А вдруг…

Ренрих наблюдал за мной.

— У тебя становится такое лицо, когда ты увлекаешься какой-то мыслью, — сообщил он.

— Какое? — подозрительно спросила я.

Он задумался. Видимо, выражение моего лица было попросту неописуемым, раз он затруднялся с нужным определением.

— Занятное, — разродился он, наконец.

Я прыснула.

— Ну ладно. А то я уже начала опасаться, что оно такое страшное, что ты онемел от ужаса.

Ренрих тоже улыбнулся.

— Здесь всегда ночь, — напомнил он мне. — Но часы бьют в двенадцать, так что я могу уверенно сказать, что между твоими появлениями проходит в среднем от двадцати двух до двадцати четырех часов.

— Часы? — поразилась я. — Думала, они сломаны!

— Нет, идут. Видимо, ты очень хотела от меня избавиться. Вот реальность и начала отсчитывать время.

Прозвучало… неприятно.

— Я вовсе не хочу от тебя избавиться, — тихо произнесла я.

Ренрих усмехнулся.

— Реальность явно с тобой не солидарна. Ладно, не бери в голову.

Но я уже не могла «не брать в голову». Одно дело, когда фантазируешь, и совсем другое — вот он сидит перед тобой, живой человек. Уже не пытается притворяться плоским пафосным героем. Какой есть. Немного угрюмый, не особенно любящий выдавать свои сомнения, с хорошим чувством юмора и изрядной долей самоиронии, которая, наверное, в последнее время спасала его от сумасшествия. Смелый, решительный, предприимчивый: ведь самого автора достал! Считайте, совершил то, что должно быть невозможно. Пожалуй, все эти качества я, не задумываясь, приписала бы главному герою. Положительному, не отрицательному. Ну, разве что умение готовить в качестве обязательного условия положительности прежде мною не рассматривалось. И… куда это тебя, Вика, несет?

Поделиться с друзьями: