Открытый космос. Орден
Шрифт:
– Хорошо. Только заявок на таких – нет.
– Как так “нет”? А вот эта?
– “Пилот-универсал, истребитель/штурмовик, опыт не нужен, доучим сами”? Так это же не флотская. Это от какого-то “ордена крылатых”, я вообще не в курсе, что это такое и где это находится. Надо дополнительно запрашивать.
– Ладно, Фрида, запрошу. Вот прямо сейчас.
– Ну, подождем ответа. Ответят же они когда-нибудь.
– Фрида! Ответили сразу! Вот, читай сама.
– Ага. Читаю. “Здесь командор Ордена Крылатых Энрике Кортасар, подтверждаю заявку на пилотов, все готовые отправиться в секор 12-77 – добро пожаловать!”
– Блин.
– Но парень там будет пилотом истребителя, как хотел.
– Хорошо, сообщи ему. Пусть сам думает.
Сообщение пришло на комм Микки в моменте несколько личном… Если не сказать – эротическом. Но отправителем было его летное училище, поэтому игнор был неуместен. И Микка сообщение – прочитал.
– Ала, – сказал он, – Вот все и решилось. Единственная заявка на пилотов – где-то в жопе мира, там даже непонятно, есть ли обитаемые планеты. Два месяца гипера отсюда. Если не больше. То есть никаких отпусков дома, по ходу. Ну и все такое. Я хочу летать, я готов принять даже такое предложение, но… Прямо тебе говорю: если это не нравится тебе – я откажусь. Буду рулить ботом “за мелкий прайс”, лишь бы ты была со мной. Ничего, что я настолько “открытым текстом”?
– Ничего, Микка. И – знаешь что? Принимай предложение, если хочешь. Я полечу с тобой. Вот в жопу мира. Вот полечу. Я люблю тебя. Я очень боюсь и не хочу тебя отпускать. Все остальное – фигня.
– Спасибо, моя прекрасная, – сказал Микка и тэпнул на “принять”.
Безымянная тихо усмехнулась. Она все-таки создала не самый плохой мир.
***
Энрике Кортасар, Жан-Клод и Кончита Дюпон, “неизбежный” Имрын Лелекай, Фернандо Алонсо и Николай Рождественский сидели и трепались на главном посту “Адмирала Бельграно”. От обычной “флотской планерки” это не отличалось ничем… Кроме одной маленькой детали: никакого такого флота не было. Был кем-то за них придуманный “орден”, и все вопросы приходилось решать самим.
– Есть данные по поверхности? – спросил Энрике.
– Пока нет. Ну то есть данные-то есть, но Рамота настаивает на перепроверке, потому она и не здесь.
– Хорошо, Рамота нашла эту систему – ей и решать. Отвлеклись пока.
– Да, отвлеклись. По подкреплениям, – сказал Имрын, – Выпускники “литерных” академий к нам не очень-то торопятся. Точнее, вообще не торопятся.
– Этого следовало ожидать. Что “второй сорт”?
– Таких можем найти. Но доучивать – если не переучивать – придется самим.
– Устраивает. Нам так и так организовывать собственную летную школу, для всех типов и размеров бортов. Поначалу попереучиваем выпускников “левых” училищ, потом перейдем к подготовке своих пилотов с нуля.
– Не крутовато, Энрике? – спросил Николай.
– Нет, ни разу, – ответил ему Жан-Клод, – Нам нужно собственное всё, включая обучение персонала и систему этого обучения. Отработаем схемы на выпускниках “второстепенных” училищ, потом займемся делом сами. Это вопрос полугода, полагаю.
– Круто берешься, камрад.
– Да, ты прав. Немножко наглею. Но так оно получилось. Кстати, от тебя жду список способных преподавать прилотирование крупнотоннажников.
– А есть кому это самое преподавать?
– Нет
пока. Но список нужен, – улыбнулся Дюпон.– Хорошо. Поговорю с парнями, будет тебе список. Знаю уже, с кем поговорить.
– Спасибо, Николай.
– Да не за что. Одно дело делаем. Вы мне лучше другое скажите, камрады. У нас доходы-то какие-нибудь вообще есть? А то экипажам жалованье платить, все такое… Я заплачу, если что, но надо понимать на будущее.
– Однако, говорили же, что все нормально и никакая не благотворительность здесь, – заметил Лелекай, – Зачем ты волнуешься на пустом месте, Николай? Денег в кассе достаточно, однако. Способов заработка достаточно тоже. Что будет завтра – завтра и увидим. Покури синей травы, расслабься хоть немножко. Зачем волноваться о том, что не то что не произошло, а, скорее всего, и вовсе не произойдет?
– Я так, наверно, не умею, Имрын, – удрученно сказал Рождественский. Вечно о чем-то беспокоюсь.
– Это хорошо, когда ждешь нападения врага. Тогда – любое беспокойство повышает безопасность. Но вот просто так, в разговоре с друзьями… Зачем?
– Да чорт его знает! Не остановиться.
– Хреновый ты шаман, Николай, уж прости. Даже и задатки какие-то есть – а вот хреновый и все. Знаешь что? А давай ко мне в ученики. Хотя бы основам шаманства научу. Может это тебя успокоит. А то командуешь целой крейсерской флотилией, а сам…
– Имрын, ты серьезно?
– Серьезно! Способности у тебя есть, хоть великим шаманом ты и не станешь. Но хоть успокоишься немного. Это ведь важно.
– Это очень важно, Имрын, я с благодарностью приму твое предложение.
– Хорошо, поучу тебя немножко. А денежной частью уже занялась Рамота.
– Рамота?
– Однако, да. Еще на НюМальмё она несколько раз летала на поверхность, драконы ведь легче переносят радиацию. Я спросил ее – а зачем? А она ответила, что по всем нашим приборам, регистрирующим гравитацию, магнетизм, не знаю, что там еще, НюМальмё и ее родная Лада-Веда одинаковые. Но вот с точки зрения их, драконовского, “чувства гипера” планеты – разные. НюМальмё какая-то уж очень “не такая”. И здесь Рамота попыталась найти планету, которая будет столь же “не такой”.
– Хочет найти кристаллы? – догадался Дюпон.
– Уже нашла, однако, – ответил Лелекай, – Думаю, что уже нашла. Потому и молчит. Но скоро скажет.
– Это было бы здорово, – сказал Энрике, – То есть вот просто очень. Но сейчас нам надо решить, что с рекрутами.
– А что с рекрутами, – ответил Имрын, – В палубные команды. В основном, к Николаю. Только один из них тянет на пилота, куда отправим, Фернандо?
– К Два по сто, пусть учит летать по-настоящему.
– Вот и решили.
***
– Парпорщик Микка Райкконен… Сеньор?
– Сеньор, сеньор. Капитан этого летающего безобразия Хулио Модена, хотя вообще-то меня зовут Два по сто. Еще с “Гинсборро” осталось. Куда уж теперь. Два по сто – и все на этом.
– Вы служили на “Гинсборро”?
– Опа. А я слышал, все финны – на “ты”. А так-то да, служил, причем много лет. Последние лет пять группой командовал. А что?
– Да мне про “Гинсборро” столько всего порассказали…
– И еще порасскажут. Дело обычное. Любят о нас трепаться почем зря.