Открытый научный семинар: Феномен человека в его эволюции и динамике. 2005-2011

философствование или мышление. То, куда отступает человек в целом — это и есть

мышление для Хайдеггера, которое вслед за ним по отношению ко всему целому можно

назвать «ничем». Мышление для философии есть возможность отступления в это «ничто».

Философское определение человека — человек есть существо, онтологически озадаченное.

Если это определение выставить, то мы видим, каким образом с таким определением

человека связано то, что он способен образовать некую эпистему масштаба первой

философии. Поскольку там, где определяется смысл бытия, там определяется и смысл

разделенности этого бытия на разные сферы реальности. Там определяется и такая сфера,

которая называется человеком только уже онтически, а не онтологически. И смесь

онтического и онтологического — типичная смесь для разного рода антропологий в узком

смысле слова.

Свой доклад я сумел разбить на некоторые ступеньки. Я буду по этим ступенькам

двигаться, и перспектива будет вырисовываться. Поэтому я надеюсь, что можно будет

прерваться где-то и сказать: «ну и так далее». Есть два события внутри философии, где этот

поворот, на который я обращаю внимание, откровенно сказался. Философия испытывает

внутри себя странную судьбу. Она так центрирована, но по внутренней своей логике

превращается в метафизику. В метафизике, конечно, многое будет забыто и человек в том

числе в этом исходном онтологически озадаченном и метафизику порождающем своем

качестве. Две точки есть в истории философии, где можно обнаружить то, о чем я говорю.

Первая — это философия Хайдеггера. Она в отличие от многих философий сформулировала

радикальную задачу современности. Деструкция онтологии Хайдеггером толком не была

8

проведена, и не было развито изменение метафизического способа мыслить, изменение того

метафизического способа озадаченности, внутри которого существует человек. У Хайдеггера

мы находим только намеки на критику. И он сам это понимал и говорил, что это все только

подготовка.

Теперь о том, где эта озадаченность впервые поразила человека. Это произошло в

Греции. Философия — неологизм, и это является свидетельством того, что это произошло

именно в Греции. У Геродота это любознательность. Но и тут уже можно заметить очень

важную вещь. Это позиция странника. Грек был купцом, странником между мирами

мудрости. Первым себя назвал философом Пифагор, хотя вряд ли так было исторически, но

легенда относит к нему это событие. Когда его спросили, что это значит, что ты философ, то

он ответил: «Мудрые только боги, а мы, люди — философы и никем другим быть не можем».

Это очень скромная позиция. Философия понимает себя не как метафизику, а как

метасофию. Есть мудрость, а есть то, что между этими мудростями.

Я обращаю ваше внимание на наш семинар. Мы тут разбираем разные духовные

практики. Когда мы их разбираем, мы в них не участвуем, мы стоим в пространстве

выслушивания их. И самая главная опасность здесь — понять нашу позицию как

компаративистскую. Компаративизмом ничего не решишь. Мы обнаруживаем, что другие

духовные практики по отношению к исихастской практике чего — то не имеют. У одних нет

трансцендирования, у других еще чего-то. Я считаю, что это ошибочное слушание других.

Если мы считаем, что мы надежно установили то, Сергей Сергеевич называет иным бытием,

что это возможно, тогда да. А если нет, тогда мы должны услышать слово буддиста о том,

что у него нет никакого трансцендирования, как вопрос о том, откуда мы его взяли. Что это

такое, другое бытие? А, может быть, это онтическое изобретение, а не онтологическое? Как

оно возможно? — вот философская формулировка этого вопроса. Как возможно бытие совсем

другого плана? И сколько бы вы не говорили «другое», «совсем другое», ничего другого там

не появится от этого, пока мы не ответим на вопрос: «как это возможно?»

Наш семинар философичен по устройству. Он наводит мысль на философское

вопрошание, если только он не опускается до простой компаративистики и выбора религий.

Это не очень серьезное отношение к религии. Вот что можно увидеть за простым феноменом

возникновения философии. Философия возникает в ситуации странничества между

софийными мирами. Я хотел бы это понятие взять в этом качестве. Вместе с философией

человек оказывается в междумирии, в пространстве «ничто» по отношению к софийному,

т. е. завершенному миру. Он вместе с философией помещается на границах этого софийного

мира. На место предельностей, о которых говорится в синергийной антропологии, я ставлю

предел софийного мира, в котором мы существуем. Мы выходим в некоторое «ничто», в

пустое пространство, где существует множество этих софийных миров.

Первые же тезисы греческой философии говорят нам о том, каким образом

философия оказывается автохтонной антропологией. Сократ спустил философию с неба и

сделал ее философией человека. Это знают все школьники. «Познай себя» или, как перевел

Владимир Бибихин «узнай себя», т. е. ознакомься — вот основа этой философии. «Узнай»

предполагает припоминание того, что уже известно. Разумеется, это неправильно как призыв

к занятию самопознанием. Речь идет о другом. Заметь свое присутствие повсюду, там, где ты

считаешь что-то другое. Что это мир, что это Бог, что это история. Заметь свою

примешанность ко всему этому. Владимир Бибихин написал небольшую работу о другой

надписи, которая на тех же стенах в Дельфах была. Осталось от нее только «е». Он

предположил, что это знаменитый иероглиф, за которым стоит знаменитый девиз, известный

нам из Упанишад — «ты есть то». Заметь свою примешанность ко всему в мире, с чем ты

ежедневно сталкиваешься, заметь свое повсеместное присутствие. И заметь свое