Откуда взялся этот Клемент?

Понятия не имею, что это означает. Может быть, отрывок из какой-нибудь известной поэмы.

Внезапно меня пронзает мысль: а вдруг мне посчастливилось обнаружить неопубликованное стихотворение некоего прославленного поэта? Тогда можно выручить за Библию несколько тысяч фунтов!

Я поднимаюсь с пола и включаю компьютер. И уже загоняю в поисковик строчки, как вдруг торговый зал оглашает раскатистый голос:

— Привет, пупсик.

12

Я действительно слышала голос. Я знаю это точно, потому что сердце у меня теперь где-то в районе кишок, а все тело парализовано ужасом. Но даже без оцепенения мне ни за что не хватит духу повернуть голову в ту сторону.

Я слышу бренчание фортепиано из динамиков под потолком. И чую запах книг и даже душок сырости из подвала. И кое-что еще — табак и какой-то смутно знакомый аромат. Неужто «Олд спайс»?

Наконец, я решаюсь привести в движение единственную часть тела, что меня слушается, и о-о-очень медленно скашиваю глаза влево.

И вижу фигуру. Метрах в трех от меня стоит мужчина.

«Нет-нет-нет!»

Зажмуриваюсь и осторожно снова открываю глаза. Фигура никуда не делась. Плод моего воображения? Пускай так, но разве я не слышала голос? Если это галлюцинация, то весьма и весьма убедительная.

Тип делает шаг вперед, неспешно осматриваясь по сторонам.

Паралич наконец-то меня отпускает, и из легких вырывается истошный визг.

Незнакомец вскидывает руки ладонями наружу:

— Эй-эй-эй! Успокойся, пупсик, я тебя не трону.

Ясное дело, это банальная ложь, что произносит каждый убийца, прежде чем прикончить вас с особой жестокостью.

Тут я замечаю странность одеяния злодея: расклешенные джинсы и джинсовая безрукавка поверх розовато-оранжевой футболки. Неужто мне достался западающий на ретро убийца? С такой вот фишкой?

Впрочем, наряд незваного гостя пугает меня куда меньше, чем его габариты — он просто огромен. Стеллажи в магазине под метр восемьдесят, но этот тип выше сантиметров на двенадцать, а то и все пятнадцать.

Меж тем воздух у меня в легких заканчивается, и визг обрывается. В голове роятся сбивчивые мысли. Как, черт побери, он проник в мой магазин? Чего от меня хочет? И зачем нацепил голубые солнечные очки, ночью-то?

Впрочем, не важно. Он здесь, а я вот-вот умру. Никаких сомнений.

Убийца шагает ко мне, всего лишь за секунду преодолевая разделяющее нас расстояние. Вот и все, у меня не остается ни малейших шансов на бегство. Даже если мне удастся вырваться, передняя дверь заперта, а ключи в сумочке в комнате для персонала.

Наверное, настал тот самый момент, когда приходит осознание неминуемой смерти. Я как-то читала о людях, переживших подобное чувство — кульминацию всех страхов и сожалений. Сама-то я надеялась мирно помереть без таких эмоций, где-нибудь за девяносто.

Да уж, не таким мне представлялся собственный конец — быть задушенной верзилой в дурацких шмотках.

Который тем временем останавливается перед прилавком.

«Бет, миленькая, только не обделайся. Такой позор будет в заключении патологоанатома».

Я смотрю на него снизу вверх, но выражение лица моего палача как-то не вяжется с намерением убийства. Не видно ни угрозы, ни злобы. Скорее озадаченность и даже любопытство.

Незнакомец снова медленно осматривается по сторонам, словно бы пытаясь понять, где находится. И пока он вертит головой, я изучаю его внешность. Пышные бачки, стоящие торчком темные волосы. Густые усы, свисающие по обеим сторонам рта, в стиле мексиканского бандита или современного хипстера.

Мужчина вновь заговаривает:

— Чертов книжный магазин! Вот те на!

Голос ровный, чуть с хрипотцой, характерной для заядлого курильщика.

Я пытаюсь определить его акцент. Лондон? Несомненно. Рабочие кварталы? Вероятно.

— А ты, я посмотрю, болтушка, — добавляет он.

И без всякого предупреждения развязно потягивается и зевает во весь рот. Пытаюсь снова завизжать, но не хватает воздуха, я едва дышу.

Футболка едва не рвется на его мощной груди. Не знаю почему, но у меня подозрение, что таким торсом незнакомец обязан отнюдь не качалке. Руки тоже мускулистые, однако непохоже, что от работы с железом изо дня в день. Да и брюшко, свисающее над ремнем, отнюдь не свидетельствует об усиленных тренировках в тренажерном зале.

Тем не менее на вид ему ничего не стоит порвать меня пополам.

Он наклоняется ко мне и машет руками у меня перед самым носом. Я машинально отшатываюсь, но позади стена.

— Эй, есть кто дома?

Мне приходится по-настоящему приложить усилия, чтобы выдавить:

— Кто… вы… такой?

— Слава яйцам! Я уж думал, ты немая. Клемент меня зовут.

Я натужно сглатываю и пищу:

— Чего вы от меня хотите, мистер Клемент?

— Да не мистер. Просто Клемент.

— Чего… вам от меня надо… Клемент? — мямлю я. — Вас послал Стерлинг?

— Кто-кто?

— Дэвид Стерлинг.

— Что за мужик? Не слыхал о таком.

Даже не знаю, хорошая это новость или плохая.

— Тогда почему вы здесь?

— Потому что ты меня вызвала.

— А? О чем вы… говорите…

— Да об этой фигне, начиная с «нужды» и заканчивая «алхимией». Я твой скакун, пупсик.

Он ухмыляется. Ему не помешало бы обратиться к стоматологу.

— Ничего не понимаю, мистер… Клемент. Какое отношение эти стихи имеют к вашему появлению?

— Да это не стихи. Это… ну, не знаю, типа молитвы. Тебе нужна помощь, вот они и послали меня.

— Кто «они»?

— Да откуда мне знать, — он пожимает плечами. — Пупсик, я всего лишь делаю свою работу. Ты читаешь чертов стих — и вот он я.

Похоже, этот детина все-таки не собирается меня убивать. Во всяком случае, не прямо сейчас. Первоначальный страх немного отступает, но теперь кончается терпение.

— Не хотела бы показаться грубой, но я слишком устала для этого. Вы не могли бы просто уйти? Пожалуйста.

— Вообще-то нет!

— Но почему?

— А некуда.

— Вы бездомный?