Отличный парень
Шрифт:
— Я всегда была с тобой откровенна! — возмущается Анук.
Вот так раз! Стив целует ее в губы; она ощущает этот вкус солнца, счастья, любви. Закрыв глаза, она отвечает на его поцелуй; голос Роберта звучит совсем близко, несмотря на отведенную в сторону трубку. Его голос наполняет все пространство между трубкой и ухом Анук.
— …я принял важное решение. Я расскажу тебе все…
Стив. Его губы. Его тело.
— Я понимаю твое удивление… Порой бывает полезно оказаться на расстоянии; день, проведенный вдали от тебя, помог мне разобраться в самом себе. Мне
Отвечать на поцелуй. Таять от блаженства.
— Мне кажется, что ты сейчас готова к любви. Ласковая и нежная, как никогда раньше. Я представляю гостиничный номер, вокруг легкий беспорядок, который…
Она отстраняется от Стива и произносит в трубку:
— …что?
— Который так идет к тебе. Анук? С самого начала мы пошли неправильным путем…
— А… — произносит она и чувствует на своей левой груди ладонь Стива.
— Я понимаю, что ты тоже взволнована… Анук…
— До завтра, — говорит она. — Завтра ты скажешь мне все, что захочешь. До свидания.
— Анук… Анук…
— До свидания…
— До свидания… До завтра…
— Вы, — восклицает она, положив трубку. — Вы…
Он отвечает на французском языке без акцента:
— Я тоже говорю тебе «до свидания». По-своему. Прощай, Анук.
Она прячет лицо у него на груди.
— Он возвратится только завтра утром… У нас есть целая ночь. Если вы хотите…
Он вновь будет рассказывать ей о Дороти. И об этом чертовом самолете в Нью-Йорк. И о своей работе. И непременно уйдет с победой. Американец всегда уходит с победой. Он ведь супермен. Вокруг него вертится весь мир.
— Целая ночь, — говорит он. — Мне тоже надо позвонить. В Нью-Йорк, чтобы предупредить Дороти. Я покажу вам ночной Нью-Йорк. Вы уверены, что ваш муж не вернется раньше? Мне не хотелось бы стать причиной развода…
— Я уверена, — отвечает она. — Вот только переоденусь.
— Переоденетесь?
Американец удерживает ее за талию. Ей нравится, когда он показывает, что имеет на нее права.
— Зачем вам переодеваться?
— У меня есть прелестное платье для ужина; подождите секунду, я сейчас покажу его…
Она бросается к шкафу и снимает с вешалки настоящее произведение искусства, сшитое из полупрозрачной ткани.
— И вы хотите надеть на себя это?
— Ну да. Это — мое первое платье, заказанное у одного из самых известных кутюрье. Три недели спустя после нашей свадьбы отец закатил званый обед. Возможно, он хотел показать всем, что я остепенилась… Это платье имело бешеный успех.
— Повесьте его обратно в шкаф, — произносит Стив сухим тоном. — И идите сюда.
Неожиданно для нее он переходит на приказной тон.
— Вот…
Она стоит перед ним, словно новобранец перед придирчивым капралом.
Стив оглядывает ее с ног до головы.
— Даже в мятых брюках и в кое-как застегнутой блузке…
— Кое-как? Где же?…
— Не ищите… Даже в таком виде вы слишком хорошо одеты для ночной прогулки…
— Потому что вы поведете меня куда-нибудь поужинать?
— Снова у вас одна еда на уме… Французы, что, помешались
на еде?Она молчит.
Резким движением Стив сдергивает с головы Анук кепку из легкой ткани…
— Свободу вашим волосам… Они слишком чистые и тщательно расчесанные.
Он хочет растрепать ей волосы. Анук отодвигается от него. Его шутка заходит слишком далеко и вовсе ей не нравится.
Стив протягивает ей носовой платок.
— Сотрите с губ остатки губной помады.
Он снимает с шеи золотой медальон и протягивает его Анук вместе с тонкой цепочкой.
— Вот возьмите. Положите в ящик. Я заберу его, когда мы вернемся. Я бы не хотел, чтобы какой-нибудь псих сорвал его. Это подарок моей матери…
— Какая она, ваша мама?
— Она — счастливая женщина. Как все американские матери, чьи сыновья вернулись живыми из Вьетнама. Она счастлива еще и потому, что у меня остались целыми руки и ноги…
Анук держит в ладони тонкую цепочку с медальоном. Возможно, это его прощальный подарок…
— Не потеряйте! Мне дорог этот медальон…
Она подходит к комоду. Первый ящик заполнен ее вещами; здесь вперемешку лежат носовые платки, трусики, косынки и прочие мелочи. Она искоса наблюдает за Стивом. Его нельзя узнать. Непонятно, чему он радуется? Возможности провести с ней эту ночь или же грядущей прогулке по ночному городу? Он садится на край кровати Роберта, называет номер телефонистке, а затем произносит:
— Это не займет много времени.
Сейчас он позвонит Дороти. Эта мысль ей невыносима. Хватит уже одного звонка Роберта. Прошлое, которое ей хотелось бы забыть навсегда…
— Алло! — произносит Стив. — Это ты…
Звучит не как вопрос, а как утверждение. Никакого приветствия, никаких нежных слов.
— Сегодня вечером я не вернусь. У меня дела. Не беспокойся. Да. Как скажешь. До завтра.
Вот и весь разговор. Он кладет трубку. Это и в самом деле не заняло много времени. Быстро и эффективно он послал свою ненаглядную Дороти куда подальше.
— Вы даже не дали ей возможности задать вопрос…
Стив подходит к ней. Он как-то странно смотрит на нее. Что-то изменилось в нем, но Анук не может понять, что же именно и в какой момент…
— Ночь, — произносит он с лихорадочным блеском в глазах. — Я покажу вам ночь в Вашингтоне.
— Стив…
— Да.
— Стив, вы готовите мне какой-то сюрприз…
— О! Боже! — восклицает он. — Опять игра вашего воображения. Сюрприз? Нет…
Его глаза сверкают хищным зеленым огнем. Похоже, что предвкушение этой ночи будоражит его.
— Ночь.
— Такой мирный… — произносит она слегка испуганным голосом.
— Что значит такой мирный?
— У вас был такой мирный вид всего только час назад. Оставалось только подать вам на ночь травяной чай и принести тапочки.
— Ночь, — говорит Стив. — Мое убежище. Она спасает меня от тягот повседневной жизни. Ночь — это особый мир.
Анук не совсем уверена, что ей так уж хочется знакомиться с ночной жизнью Вашингтона…
— А это не опасно? — спрашивает она с осторожностью.