Отлучение (Из жизни Александра Солженицына - Воспоминания жены)

1 Крысин Л. Г., 20.06.68.

2 Турчин В., 28.06.68.

Турчин закончил свое письмо А. Чаковскому тем, что отныне он, пока Чаковский остается главным редактором газеты, отказывается сотрудничать с "Литературной газетой", подписываться на нее и покупать ее.

О том, насколько несуразной, неубедительной и абсурдной была статья "Идейная борьба. Ответственность писателя", может свидетельствовать один любопытный, к тому же весьма показательный факт.

В январе 1969 года в редакцию "Литературной газеты" из Курска было отправлено открытое письмо. Автором его был некто Иван Российский. Он писал следующее: "Случайно попалась мне на глаза "Литературная газета" (№ 26), где я прочел об А. Солженицыне.

Скажу чистосердечно: "Один день Ивана Денисовича" я не признал как художественное произведение в первые же дни выхода повести в свет. Более того, я не по-за углами, а открыто написал об этой повести резко отрицательный отзыв, выразив cвое решительное несогласие с подобной публикацией, хотя повести предшествовало самое солидное, самое авторитетное за всю историю русской литературы предисловие... И, не попадись мне в вашей газете статья "Идейная борьба. Ответственность писателя", очевидно, не изменил бы своего отношения к А. Солженицыну. Внимательно прочел зажатое размашистой статьей выступление А. Солженицына. И, как ни странно, целиком оказался на его стороне: совесть этого требовала"1.

1 Российский Иван, 14.01.69.

Вот так, оказывается, в данном случае сработала статья: повернула человека на 180°, полностью его переориентировала! Приняв сторону Солженицына, Иван Российский (думаю, что это псевдоним) дальше пишет: "А. Солженицын выступает искренне, правдиво... Что бы ни творилось за рубежом вокруг его имени, он тут ни при чем... Братья по перу и по языку лезут из кожи вон, чтоб растоптать его, опорочить и приписать ему ярлык, давайте прямо скажем, противника нашей Родины. Ей-богу, от статьи "Идейная борьба. Ответственность писателя" попахивает душком 1938 года. Расхрабрившиеся творцы ее, начав с политических тумаков, готовы, дай им только власть, запичужить снова А. Солженицына туда, где Макар телят не гонял.

(...)

Борьба со злом народным - святая обязанность литератора. А. Солженицын борется с этим злом, как умеет. В его произведениях бичующая правда... Зажимать критику - значит плодить недостатки. Умалчивать о зле - значит давать ему рост и силу...

И нельзя зажимать А. Солженицына только по политическим, а не художественным мотивам. Пусть борется со злом. Это на пользу людям.

Пользуясь правом советского человека на свободу печати и полагаясь на совесть честных людей в "Литературной газете", настаиваю на публикации этого открытого письма".

Вот так Иван Российский!.. Однако зря возлагал он надежды "на совесть честных людей в "Литературной газете"! Ей нечего было ответить своим многочисленным читателям, заступивши-мся за А. Солженицына. Выручила "Правда". 25 ноября в "Обзоре печати" в ней была помещена заметка "Жизнь и позиция газеты". (Речь шла о "Литературке".) И было в ней сказано вот что:

"С боевых, партийных позиций газета выступает против антиобщественных поступков отдельных литераторов.

Та напечатанная в двадцать шестом номере еженедельника за этот год редакционная статья "Идейная борьба. Ответственность писателя", осуждая антиобщественную, очернительную позицию, занятую А.Солженицыным и рекламируемую буржуазной пропагандой, правильно поставила вопрос об ответственности художника перед обществом, о нравственном облике советского литератора".

Заметка в "Правде" была досадна Александру Исаевичу главным образом потому, что она совпала с окончательным сроком сдачи им в Мосфильм его сценария "Тунеядец", тем самым предрешив его судьбу, как в свое время та же "Правда" предрешила судьбу его Ленинской премии.

Почитатели Солженицына переживали появление этой заметки в "Правде" болезненнее его самого. Старались кто как мог его утешить, поддержать.

"В эти трудные для Вас дни мне хотелось бы быть с Вами. Не отчаивайтесь. Один ил Ваших многочисленных поклонников"1.

"Многоуважаемый Александр Исаевич!

Разрешите выразить Вам уважение, вызванное Вашей беспримерной смелостью и прямотой, и пожелать Вам и в дальнейшем той же стойкости, сохранять которую, конечно, не так-то просто и не очень легко.

Вы достигли одним рывком исключительной популярности, большей, чем все остальные современники, и приобрели горячо сочувствующих друзей"2.

1 Андрушкевич, Вильнюс.

2 Покровская О. К., 10.04.69, Ленинград.

И все же только но видимости "Правда" подвела итоги дискуссии вокруг Солженицына, поднятой 26 июня "Литературной газетой". На самом деле последнее слово в этой дискуссии сказал сам Солженицын. Это его последнее слово не было вызвано, собственно, ни статьей в "Литературке", ни заметкой в "Правде", ни множеством писем, полученных им в течение лета 68-го года, с реакцией на статью "Идейная борьба. Ответственность писателя". Оно было вызвано двумя письмами, пришедшими к нему осенью одно за другим из Джамбульской области, из мест его ссылки, немало его огорчившими.

Первое письмо было из района Джамбульской области. Вот оно.

"Здравствуйте, дорогой Александр Исаевич!

Это письмо пишут Вам очень уважающие Вас бывшие коктерекские коллеги Сырымбетов Зейнегазы и Есенбаев Ергали. Мы, как Ваши бывшие коллеги и ученики Коктерекского района, высоко ценили и гордились теми знаниями, которые Вы давали учащимся... Высоко ценили Ваши литератур-ные труды. Читая Ваши литературные произведения, всегда радовались и гордились, что Вы были нашим земляком.

Александр Исаевич! Мы, прочитав статью в "Литгазете" "Идейная борьба. Ответственность писателя" от 26.06.68, очень были огорчены тем, что Вы, являясь советским писателем, сразу не дали должного отпора буржуазным клеветникам и не выступили против действий зарубежных издательств"1.

1 Сырымбетов 3., 02.10.68.

После выраженной надежды, что Александр Исаевич исправит свои "ошибки", письмо заканчивалось так: "Мы уверены, что Вы, как советский педагог и писатель, будете выступать против буржуазных клеветников. И будете на передовой линии идеологического фронта".

Поскольку второй корреспондент - Есенбаев - не был в прошлом ни коллегой, ни учеником Александра Исаевича, он ответил только одному из них, которого хорошо помнил, З. Сырымбетову:

"Дорогой Зейнегазы!

Я очень рад был, обнаружив на письме обратный адрес: хоть и не Кок-Терек, но Ново-Троицкое. Жил я там по принуждению, а вот в памяти осталось, как родное место, и я с теплотой вспоминаю тамошних друзей по школе и бывших учеников... Но никто не пишет, после многих лет - ты первый... Однако меня очень огорчает, что за дальностью и за отсутствием информации ты стал доверчивой жертвой этой статьи... А статья состоит на три четверти из умолчаний, на 1/4 - из лжи...