Отмеченные богами

Дагон вскочил на коня. К седлу его был приторочен широкий лук. Его сопровождающие были вооружены только мечами, а значит, это именно он застрелил волка, пытавшегося убить меня.

— Давай руку, — неожиданно сказал он и прежде чем я смогла опомнится, я оказалась сидящей на коне прямо перед ним.

Дагон движением колен развернул коня прочь от злополучного домика и медленной рысцой поскакал через лес. Его люди ехали следом. Я сидела, прижавшись к его груди, и чувствовала исходящее от него тепло. Мне стало неожиданно уютно, я откинула голову назад, устраиваясь поудобнее.

— Не ерзай, — прорычал он, — Иначе скину, и пойдешь пешком!

Я замерла, стараясь больше не шевелится. Через некоторое время мы въехали в поселение. Я слезла с коня и поспешила в дом, стараясь оказаться сейчас как можно дальше от Дагона. Сейчас мне было интересно, как он узнал, где я. Очевидно, без вмешательства Гуды тут не обошлось, ведь только одна она знала, куда я ушла. Но я сейчас была благодарна ей за это, ведь если бы она все не рассказала, то я сейчас уже была бы мертва. Я даже не знала, ругать её или благодарить за болтливость.

Как только моя рука коснулась дверной ручки, как Дагон догнал меня. Мы вошли вместе. К моему удивлению, он, ничего не сказав мне, удалился в свои покои. Я стояла и смотрела ему вослед, чувствуя, как разочарованно бьется мое сердце. Не знаю, на что я рассчитывала сейчас, особенно после его слов, что он собирается продать меня, но мои чувства оставались прежними. Мне безумно хотелось броситься вслед за ним и попытаться все объяснить, но я не сделала это, заранее уверенная в том, что он просто не поверит моим словам. Я опустила глаза. Страшно захотелось повидать сына. Я шагнула вперед, вслед за вождем, но в коридоре его уже не было. Пройдя мимо его дверей, я на короткий миг остановилась и прислушалась. В его комнате было тихо. Единственным звуком, нарушавшим тишину, было биение моего собственного сердца, которое не переставало любить.

ГЛАВА 11

Остаток дня прошел, словно на иголках. Я не выходила из кухни, и старалась постоянно занять себя чем-нибудь. То перебирала пшено для утренней каши, то общипала кур и отдала их Гуде, чтобы та, в свою очередь отнесла их в коптильню. Когда я вернулась, первой, кого я увидела, была моя подруга. Она сделала мне страшные глаза и, оттащив в угол, призналась, что просто вынуждена была рассказать обо мне Дагону, потому что, он, как назло, потребовал меня к себе.

— Что я могла ему сказать? — вздохнула она, — Я и так пыталась соврать, что ты внезапно почувствовала себя плохо, но он сказал привести тебя, несмотря ни на что и мне пришлось рассказать, что ты ушла.

— Возможно, этим ты спасла мне жизнь, — призналась я и рассказала ей про волков в лесу. Гуда охнула.

— Мне кажется, что Зендра погибла, — призналась я, — На полу в её доме я видела засохшие пятна крови. Я, конечно, не берусь утверждать, но похоже на то, что её загрызли волки. И мне кажется, я даже знаю, как они проникли в дом, — я вспомнила отверстие на крыше, через которое выходил дым.

— Это все странно, — проговорила Гуда, — Может в дом они и смогла попасть, но как они оттуда выбрались? У них же нет рук, чтобы открыть засов.

— Не знаю, — я покачала головой, — Есть вариант, что дверь была не заперта.

Гуда пожала плечами.

— Ладно, сиди тут, а мне надо идти в зал, — сказала она, — Позже увидимся.

Я кивнула. Когда кухня опустела, я перемыла грязную посуду и вытерев руки о передник уже собиралась идти к сыну, как услышала чье-то негромкое покашливание. Повернувшись на голос, с удивлением увидела прямо перед собой Алазара. Он как обычно, был весь в черном, только пояс и наручи на руках отливали серебром.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, — Шпионишь за мной?

Он усмехнулся.

— Вообще-то, я пришел поговорить с Дагоном, — сказал он, — Но я тоже рад тебя видеть, — съязвил бог.

— А зачем тогда пришел ко мне? Дагон в зале, ужинает со своими людьми, — сказала я.

— Ну, можно сказать, что я хотел бы, чтобы ты присутствовала при нашем разговоре, — сказал Алазар.

— Ты с ума сошел! — возмутилась я, — Он меня на порог не пустит, тем более мне надо к сыну.

— Я только что был у Данна. Мальчик спит, — Алазар протянул мне руку, — Доверься мне! — его глаза озорно сверкнули из-под густых смоляных бровей. Я нехотя взяла его за руку. Нас окутала прозрачная серая дымка. Мгновение и мы оказались в комнате Дагона. Она была пуста. Отец выпустил мои пальцы и произнес:

— Сейчас я сделаю так, что ты станешь на какое-то время невидима. Только предупреждаю, что бы мы ни говорили, какие бы эмоции не захлестнули тебя, ты должна молчать и не издавать ни звука. Если хотя бы пикнешь, то он сразу увидит тебя. Он ведь тоже бог и довольно силен. Наше преимущество состоит в том, что он не знает о твоем присутствии.

— Я постараюсь, — произнесла я, ещё не совсем понимая, что задумал мой божественный отец.

Алазар поднял руки, и вмиг меня окутало прозрачное сияние. Спустя мгновение дверь распахнулась, и на пороге возник Дагон.

— Ты уже здесь? — произнес он, входя внутрь, — Могу узнать, что привело тебя ко мне в столь позднее время?

Я стояла не шелохнувшись. Глаза Дагона скользнули мимо, и я поняла, что он действительно меня не видит. Алазар тем временем сел на единственный стул, находящийся в комнате и с самым наглым видом уставился на вошедшего.

— Пришел просто поговорить, — ответил бог смерти. На его губах заиграла противная улыбочка, при виде которой Дагона едва не передернуло.

— О чем? — он приблизился к моему отцу.

— Вообще то, у меня две темы для разговора. Первая, но не основная состоит в том, что я просто обязан спросить тебя, сколько ты ещё собираешься торчать здесь среди людей и когда, наконец, приступишь к своим прямым обязанностям. Как-то стало слишком спокойно в мире. Люди грызутся, но кровь совсем не проливается. Это нарушает баланс. Я, как Верховный Бог, хочу спросить тебя, когда ты думаешь возвращаться в Храм?

— А вторая тема? — спросил Дагон.

— Ты становишься слишком наглым, — Алазар продолжал так же гадостно улыбаться, — Ты еще не ответил мне на предыдущий вопрос. Знаешь, Силас хоть и был бабником и любил покутить, но от своих обязанностей не отлынивал.

— Я не просил, чтобы меня делали богом, — возразил Дагон, — Меня вполне устраивала прежняя жизнь. И если тебе будет спокойнее, то я отвечу, что вовсе не собираюсь никуда возвращаться. Мой дом здесь.

— Понятно, — Алазар вытянул ноги, — И это окончательное решение?

— Да, если ты ещё не понял.

— Понял. Но об этом мы еще поговорим, а теперь вторая тема, которая волнует меня не менее предыдущей и даже больше, потому что она самым прямым образом касается моей дочери.

Я едва сдержала удивленный возглас, но вовремя вспомнив предупреждение Алазара, поспешно закрыла ладонью рот. Мне показалось, что взгляд отца предупреждающе скользнул по мне. Я замерла.