Отмеченный Смертью

От лишних вопросов он тогда с трудом, но отбрехался. Пришлось впутывать Линь Юэ, сообщив, что она любезно одолжила ему некоторые редкие пилюли, при помощи которых он и смог столь быстро достигнуть пика ступени закалки внутренних органов. Люку было очень не по себе от того, что он впутывает в это девушку, но придумать какое-нибудь иное разумное объяснение, которое не имело бы за собой далекоидущие последствия, он просто не сумел.

Ему поверили, но на душе отчего-то было неспокойно. Люк даже хотел найти Линь Юэ и извиниться, но, как оказалось, девушка пребывала в уединении и беспокоить ее крайне не рекомендовалось. Эсперу ничего не оставалось, кроме как пообещать себе, что в будущем он обязательно искупит эту небольшую вину перед Линь Юэ. Если не словом, то делом.

Несмотря на излишнюю осторожность, некоторые новые техники культивации Люк все же приобрел. Как не трудно догадаться, ранее они принадлежали Би Ченцзы и Дун Мо. И, если техники первого Люку совершенно не подходили, так как были рассчитаны на ступень формирования даньтяня, то единственная техника, которую носил с собой Дун Мо — то самое Пламя Ненависти, что порядком впечатлило эспера — очень даже подходила! Вот только изучать ее сейчас Люк не стал, пока оставив в тайнике. Ведь если пилюли Свирепой Мощи при неожиданном обыске объяснить было можно, то семейную технику клана Дун — практически нереально! Вот эспер и решил немного обождать с ее изучением. До тех пор, пока не покинет пределы академии.

И эта пора уже пришла! Накинув на себя намерение легкости знака Эрд, эспер легко поднялся по отвесной стене и, не мешкая, отправился к воротам академии. Отвести глаза не подозревающим о его присутствии, да и вообще занятым чем угодно, кроме наблюдения за пустынной дорогой, стражам начала измененной крови эсперу труда не составило. Вот если бы они ожидали его визита, или хотя бы добросовестно выполняли свои обязанности, было бы совсем другое дело.

Проскользнув в вечно открытые ворота академии, эспер, не особо торопясь, отправился прочь. Туда, где, вне всяких сомнений, его ждали новые приключения…

Часть II. Глава 20

На северной окраине Города Утренней Зари находились в основном сады и парки. Каждый, желающий отдохнуть от каждодневной рутины и насладиться видом цветущей природы, мог найти здесь покой и расслабленность, которых, зачастую, так не хватает усталому разуму. Находили здесь свой приют и влюбленные парочки, и пожилые матроны, и просто одинокие и усталые люди. Богатая коллекция местных и заморских цветов и прочих растений неплохо помогала собраться с мыслями и привести свое душевное состояние в порядок. А, чтобы это и впредь оставалось так, сам городской лорд пообещал суровое наказание тому, кто будет там мусорить или, упаси Небеса, как-то вредить местной растительности.

Лорда в городе любили и уважали — сады по-прежнему продолжали удивлять всех своей свежестью и красотой, привлекая толпы посетителей. Сейчас, однако, посетителей тут почти не было. Оно и неудивительно — стояло раннее утро, и солнце только-только показалось из-за горизонта.

Почти не было.

По дорожке, в середине которой находился неширокий но длинный канал с чистейшей родниковой водой, в которой росли редкие виды водных растений, неспешно перемещались две девушки. Именно перемещались, а не шли — одна из них была прикована к инвалидной коляске, а вторая коляску эту катила.

Первой, прикованной к коляске девушке, на вид было лет пятнадцать-шестнадцать. Она была одета в белую блузку с повязанным наверху черным бантиком и черные короткие брюки, доходящие ей до середины голени. На ее ногах находились так же черные легкие босоножки, позволяющие ногам свободно дышать. Густые светло-каштановые волосы девушки, ниспадали до середины спины. Они явно находились в состоянии вечной непримиримой войны с расческой, но это даже придавало образу девушки некой трогательной милоты. Ее большие бирюзовые глаза с интересом и некой, тщательно скрытой в их глубине, грустью, смотрели вокруг.

— Посмотри, Жу’эр, эта водная южная лилия наконец распустилась! Я читала, что она цветет лишь раз в пять лет, в наших краях и того реже. Это большая удача, что нам удалось увидеть ее цветение, — обратилась девушка к своей спутнице.

Та, по всей видимости, была ее служанкой и телохранителем одновременно. Одета она была в легкое светло-голубое платье и бежевого цвета босоножки. Ее волосы, чуть более темные, чем у ее госпожи, были увиты несколькими красными лентами и были гораздо более упорядочены, чем у последней. Впрочем, некий, едва уловимый, намек на хаос присутствовал и в ее прическе.

Жу’эр была примерно на два года старше своей госпожи и обладала ни много ни мало пиком ступени закалки кости. Неплохое достижение даже по меркам Академии Духовного Развития! Но в академии эта девушка не училась, предпочитая опекать и оберегать свою госпожу, которая с детства страдала странным заболеванием.

Болезнь Сюэ Юньшань, как звали прикованную к инвалидному креслу, не была врожденной. Она подхватила ее в возрасте пяти лет, после того, как вместе с матерью и несколькими слугами попала в сильнейший снежный буран, явно неестественного происхождения — любой естественный буран не представлял для практика уровня матери Сюэ Юньшань ни малейшей опасности. Впрочем, этот ей тоже не навредил, зато унес жизни нескольких слуг, в течение нескольких дней погибших от обморожения и оставил свой глубокий след на девочке, которая, благодаря усилиям матери по ее защите, выжила, но с тех пор страдала от постоянного, пробирающего до костей холода.

После обнаружения этого недуга, Юньшань осматривали многие доктора, но причину так и не выявили. Они смогли только найти способ временно противодействовать этому холоду, назначив девочке множество дорогих пилюль, которые, после принятия снижали губительное воздействие холода на организм. К счастью, в отличие от пилюль, употребляемых культиваторами, лечебные пилюли не прекращали свое действие даже после сотни приемов, однако эффективность их все же постепенно снижалась. Девушка была вынуждена проходить новые и новые обследования, чтобы доктора могли назначить новый курс пилюль, взамен утратившим свою эффективность.

Естественно, стоило это все очень и очень недешево.

В своем родном городе — Падающего Снега — клан Сюэ имела статус и влияние. Такие траты были для него несущественны. Однако в один совсем не прекрасный момент три года назад, случилось страшное: на город не напали враги или орды злобных монстров, конкурирующие кланы не вырезали весь клан Сюэ, не произошло и переворота внутри клана — вместо этого на расположенный в предгорьях город всего-навсего сошла лавина. И такая, что даже практикам уцелеть в ней было очень и очень сложно.

Тогда мало кто выжил. От всего клана Сюэ осталось меньше десятка людей — лавина как будто специально охотилась на них — и чуть больше слуг клана. Погиб даже отец Юньшань, защищая ее и брата от лавины. Его могучая фигура, вставшая на пути очередного валуна, последнее — что Юньшань помнит о нем.

После тех трагических событий Юньшань вместе с братом и матерью, а также несколькими уцелевшими слугами, в число которых входила и Жу’эр, переехали в Город Утренней Зари — место, где никогда не бывает ставшего ненавистным для нее снега.