Отменённые историей

— Помилуйте… Что вы-с… — захихикал тонкий, еще более съеживаясь. — Милостивое внимание вашего превосходительства… вроде как бы живительной влаги…» и т. д.

Все то, что было замечено относительно чинов и чинопочитания художниками слова, многократно подтверждают мемуарные источники. Характерный случай, например, рассказывает в своем дневнике государственный секретарь Е. А. Перетц. В конце 1880 г. на обеде у принца Ольденбургского московский генерал-губернатор «полный генерал» князь В. А. Долгоруков выразил неудовольствие по поводу того, что был посажен по левую руку от хозяйки, тогда как, по его мнению, он раньше был произведен в чин, чем равный ему по классу чина, но посаженный по правую руку от принцессы сенатор действительный тайный советник М. П. Щербинин. Принцессе пришлось оспорить старшинство Долгорукова, сославшись на то, что она «сама назначает места по спискам старшинства». При этом она заметила Е. А. Перетцу: «Вы считаете это пустяками, а между тем, поверьте, оно не так. Немногие, как Долгоруков, прямо заявляют о своем старшинстве. Но если они не следуют его примеру, то это вовсе не доказывает, чтобы они о старшинстве своем не думали».^{6}

В правительственных кругах царской России чинам также придавалось громадное значение. Наиболее ярко необходимость их (в особенности гражданских чинов) для самодержавия выразил министр народного просвещения граф С. С. Уваров — автор известной реакционной формулы «православие, самодержавие и народность». В 1847 г. он подал Николаю I записку, в которой доказывал, что система чинов является «силою, не бывалою в руках других государей и составляющею твердую опору… власти». Чины есть «орудие столь могущественное, что, доколе оно останется в руках властителей, едва ли что-либо может поколебать самодержавную власть в ее основаниях». От чинов, а не «от рода, от богатства и даже от дарований» зависело «гражданское значение всех и каждого». Суть именно в том, что высоких должностей мало, а охотников на них много. Отмена чинов привела бы к отказу от службы людей состоятельных и к демократизации чиновничества.^{7}

Хотя на протяжении всего XIX в. вопрос об отмене гражданских чинов (или о реорганизации системы чинопроизводства вообще) неоднократно рассматривался в правительственных верхах, они все же просуществовали до 1917 г. без сколько-нибудь существенных изменений. Решающее значение при этом имели соображения, подобные выдвинутым С. С. Уваровым.

Здесь же мы хотим обратить внимание читателя на еще одну важную сторону значения системы чинов. Эта система определяла собой порядок формирования состава бюрократии, ее качественные особенности и, отчасти, ее правовое положение и была едва ли не главной причиной того, что русская бюрократия, будучи, по выражению В. И. Ленина, «замечательно организованной, идейно сплоченной, традиционно-замкнутой»,^{8} являлась «особенно внушительным реакционным учреждением».^{9}В свою очередь бюрократия, офицерство и придворная клика составляли важнейший элемент правительственного лагеря и государственного механизма царского самодержавия. В. И. Ленин писал, что костяк правительственного лагеря составляли «бюрократически-военнопридворные элементы… плюс элементы народной темноты…».^{10} Именно бюрократия, по Ленину, «… de facto и правит государством российским».^{11} Он говорил, что «царское самодержавие есть самодержавие чиновников»,^{12} и указывал на всевластие в России чиновничества, «поставленного в привилегированное положение перед народом».^{13}

Предлагаемый вниманию читателя очерк истории основных групп чинов, званий и титулов в Российской империи — военных, военно-морских, гражданских, придворных, свитских, родовых и других — имеет целью познакомить читателя с их возникновением и развитием, с правами и обязанностями, связанными с чинами, а также с их влиянием на сферу государственной службы. Значение чинов, званий и титулов в других областях общественной жизни царской России в рамках данной книги не могло быть показано с достаточной полнотой. Очерк основывается на всей совокупности законодательных, архивных, мемуарных и других источников.

Раздел книги, посвященный военным чипам, написан в соавторстве с научным сотрудником Государственного музея истории Ленинграда Б. В. Галенко; раздел о гражданских чинах — в соавторстве с научным сотрудником Ленинградского отделения Института истории СССР АН СССР Б. Б. Дубенцовым.

Слова признательности автор обращает к заслуженному работнику культуры РСФСР В. М. Глинке, который познакомился с текстом работы в рукописи и высказал ряд полезных замечаний и советов.

НАЧАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ В РОССИИ ЧИНОВ, ЗВАНИЙ И ТИТУЛОВ

До XVIII в. употребление разного рода чинов, званий и титулов не имело в России широкого распространения, и сами они еще не вполне отделились от обозначения должности или родового происхождения лица, находившегося при царском дворе и вообще на государственной службе. При определении места того или другого лица в служебной и общественной иерархии допетровской Руси доминирующее значение принадлежало знатности рода, хотя на смену этому критерию все более выдвигались служебные заслуги. Однако четкой системы пожалования чинов, званий и титулов не было. В XVII в. известны так называемые думные чины: бояре, окольничие, думные дворяне, думные дьяки, а также чины придворные: стольник, ясельничий, кравчий, постельничий и др. С введением в русской армии «полков нового строя» (2-я пол. XVII в.) получают распространение военные чины западноевропейского типа.

Реформаторская деятельность Петра I распространилась и на эту область жизни России. 24 января 1722 г. вступил в силу законодательный акт, легший в основу всей системы государственной службы и чинопроизводства в России — «Табель о рангах всех чинов воинских, статских и придворных, которые в каком классе чины».^{14}Подготовка «Табели» началась еще в 1719 г. Были собраны и переведены на русский язык аналогичные акты, существовавшие в Англии, Дании, Пруссии, Франции, Швеции, в Речи Посполитой и в Венецианской республике. Наиболее подходящими были сочтены законодательства Дании (1699 и 1717 гг.) и Пруссии (1705 и 1713 гг.). Особенностью некоторых из них было то, что они распределяли в единой последовательности по рангам не только военные, морские, гражданские и придворные чины и должности, но также родовые титулы (граф, барон и т. п.), духовные и ученые звания, кавалеров орденов. Вместе с тем при подготовке «Табели» был составлен перечень уже существовавших в России к началу XVIII в. гражданских и придворных чинов-должностей и сословных званий.

Среди историков нет единодушия в толковании сущности «Табели о рангах». Это сложный, еще требующий изучения законодательный акт. В частности, большинство историков полагает (и это получило отражение во многих справочных и специальных изданиях), что «Табелью» были введены собственно чины и система чинопроизводства, просуществовавшие затем в России почти два века. Мы считаем, что такое суждение неверно. Употребляемый в названном законодательном акте термин «чин» не разъяснялся. Но по общему смыслу этого документа следует, что под чином имелись в виду как должности (главным образом), так и разного рода почетные звания, не связанные прямо с должностями: например, тайные советники либо кавалеры единственного тогда ордена святого Андрея Первозванного. Звания (или чины) тайного и действительного тайного советников употреблялись в России еще до «Табели о рангах». Так, после Полтавской победы в эти чины были пожалованы некоторые сподвижники Петра I. Вместе с тем под чином подразумевался постоянно присвоенный ранг, т. е. ранг, пожалованный навечно (во всяком случае — до повышения в следующий ранг). Относительно некоторых значившихся в «Табели» должностей прямо пояснялось, что «оные не суть чины» и их «не надлежит за вечный чин почитать, но за уряд» (т. е. на время исполнения определенных обязанностей).

«Табель о рангах» устанавливала три основных рода, или линии, государственной службы — воинскую, статскую и придворную, номенклатуру чинов по каждой из них и их иерархию — распределение по 14 классам и, вместе с тем, соотношение друг с другом (старшинство чинов в пределах одного рода службы и соответствие с чинами других ее родов). Основным назначением закона 24 января 1722 г. было внести четкую организационную структуру в среду лиц, находящихся на государственной службе, и придать этой службе привлекательность. «Табель о рангах» включила в себя основные уже бытовавшие в России чины и ввела новые, заимствовав их из практики западноевропейских стран; при этом ряд исконно русских наименований чинов был заменен немецкими эквивалентами, чем достигалось некоторое практически полезное единообразие в номенклатуре, а иногда и в рангах отдельных чинов.

В подготовке «Табели» активное участие принимал сам Петр I: сохранились его проекты и замечания на текст этого документа.

Составление «Табели о рангах» было завершено в начале 1721 г. 1 февраля Петр подписал этот акт. Вместе с тем, придавая ему важное значение, царь распорядился: «Сие не публиковать и не печатать до сентября месяца, дабы еще осмотреться, ежели что переменить, прибавить или убавить, о чем надлежит в Сенате во время сей отсрочки думать: так ли быть всем чинам или которые переменить и как? И свое мнение к сентябрю изготовить, а особливо о тех чинах, статских и дворовых, которые от ранга генерал-майора и ниже, также и о их жалованье, кому какое надлежит, против ли ранга служивых, которые с кем в одном классе, или меньше, или иным больше, также свое мнение на письме изготовить». Мнения о «Табели» были затребованы не только от Сената, но и от Военной и Адмиралтейской коллегий.

Свое мнение Сенат представил 20 сентября 1721 г. Военные и морские чины не вызвали замечаний. По этому поводу говорилось: «Понеже о воинских сухопутных и морских чинах сочиненный порядок в рангах сходен против рангов других государей, особливо же французского, яко древнего и самодержавного короля, того ради об оных ничего к перемене потребного не рассуждаем показать во мнении своем…». Замечания по другим категориям чинов сводились главным образом к уточнению классов (рангов) некоторых из них, применительно к тому, как это было в других странах. В заключение предлагалось приравнять к рангам табели ряд исконно существовавших в России чинов, которыми ко времени составления «Табели» обладали некоторые лица: «Притом же всеподданнейше доносим, понеже еще остались в древних чинах некоторые персоны, а именно: бояре, кравчие, окольничьи, думные дворяне, спальники, стольники и прочие чины; того ради предлагается, не изволит ли его царское величество оных по их живот определить против других рангами, ибо в России из тех чинов ныне определены и впредь определяемы быть имеют в губернаторы, в вице-губернаторы, в воеводы и ежели ранги им будут не определены, то от подчиненных им будет не без противности». Однако эта рекомендация не была принята.