Отморозки 2 Земляной Орлов

– Девчата, как вернемся - сходите к Глебу. У него, похоже, собственная картинная галерея появилась. Попросим экскурсию устроить?

– Как Третьяковка, да?
– уточнила Сашенька, а Ольга потупилась и промолчала. Она стыдилась упоминаний о Львове. Ей казалось, что она предала Глеба - такого сильного, отважного и честного. Он-то уж никогда бы ее не предал...

– Разрешите?
– в купе вошел Сталин.
– Борис, мне бы телеграмму отправить - попросил он.

В пути Анненков ввел железное правило: на станции без охраны не выходить. И Сталин, признавший разумность этого решения, теперь просил атамана отдать приказ своим солдатам.

– Конечно, Иосиф Виссарионович, - кивнул Анненков.
– Я распоряжусь.

– Собственно говоря, я мог бы и не сам отправлять, - пояснил Сталин.
– Это нашему общему другу Глебу.

– И что вы хотите ему сообщить?
– заинтересовался Борис.
– Кстати, тогда лучше воспользоваться нашим военным кодом.

– Все очень просто, - улыбнулся Сталин.
– В Петроград выехала одна замечательная девушка - настоящий товарищ, и я хочу попросить Глеба ее встретить.

– Понятно, - Анненков достал из кармана блокнот в серебряном переплете, - Как зовут и когда приедет?

– Соломаха, - ответил Сталин.
– Татьяна Соломаха . Приедет через два дня. Пароль он знает. Отзыв: 'Бабушка все хворает'...

Львов вышел из здания Николаевского вокзала и зашагал по платформе. Чуть поотстав, за ним шагали четверо штурмовиков. Этих четверых Глеб выбрал не только за подготовку, но еще и за партийную принадлежность: все четверо уже почти год состояли в РСДРП(б), вступив в 'первой волне', то есть - вместе со своими командиром и атаманом.

– Так, ребята, - повернулся Львов к своим бойцам.
– Сейчас вы расходитесь, и каждый контролирует свой выход. Марш-марш-марш!

Козырнув, те разбежались по назначенным местам, а Глеб продолжил прогуливаться по платформе. Прибытие поезда из Екатеринодара ожидалось с минуты на минуту...

Он как раз докурил папиросу, когда загудел приближающийся паровоз. Вскоре к платформе медленно подполз состав из которого тут же выплеснулась волна разномастного народа. Пассажиры, встречающие, носильщики - все орали, вопили и толкались, но вокруг Глеба оставалось свободное пространство. Никому в здравом уме и твердой памяти не хотелось, пусть даже случайно, задеть сурового фронтового генерала самого что ни на есть зверского облика.

Львов огляделся и совершенно точно вычленил из толпы скромно одетую девушку в серой шляпке, с небольшим саквояжиком в одной руке. Второй рукой она, напрягая все силы пыталась тащить здоровенный, чуть не в половину ее самой, чемодан. В памяти тут же возникла виденная когда-то в Музее Революции фотография. 'Соломаха - отметил он машинально, уже направляясь к девушке.

– Мадмуазель, позвольте вам помочь, - козырнув, предложил Глеб.

– Спасибо, не стоит утруждаться - сурово отрезала та, но Львов уже поднял ее чемодан.

Тот и в самом деле оказался очень тяжелым.

– Пуда два, не меньше?
– поинтересовался Глеб, поудобнее ухватывая багаж.
– Пойдемте, мадмуазель.

– Куда?
– опешила девушка.
– Никуда я с вами не пойду!
– И добавила дрогнувшим голосом, - Я кричать буду!

– Можете, - кивнул головой Глеб, откровенно веселившийся создавшейся ситуацией.
– Но даже если вы начнете кричать, второй выход с платформы не появится. А если вы совсем никуда не пойдете, то мне придется прислать солдат, чтобы они поставили вам здесь палатку.

Девушка лихорадочно заозиралась, потом как-то сникла и, тяжело вздохнув, тихо произнесла:

– Пойдемте...

Они подошли к вокзалу, и Львов поинтересовался:

– Голодны?

– Что?
– изумилась девушка.

– Я спрашиваю: вы - голодны? Если да, то пойдемте перекусим в ресторане. Кстати, местная кухня очень приличная.

– Да кто вы такой?!
– Дернулась та и зашипела, - Что вы себе позволяете?! По какому праву издеваетесь?! Если я арестована - ведите меня, но издеваться над собой я не позволю!

– Во-первых, сударыня, я никак не мог предположить, что вы сочтете обед в вокзальном ресторане издевательством. Но если так, то могу вас пригласить в более приличное заведение: 'Донон' , 'Палкин' или 'Медведь' . Выбирайте...
– Он сделал широкий жест рукой, и продолжил - А во-вторых, с чего вы взяли, будто вас кто-то арестовал? Уверяю вас, товарищ Соломаха, что арестовать вас теперь - задача сложная и почти невыполнимая. Нас здесь пятеро, а это значит, что для вашего ареста придется вызвать не меньше роты из гарнизона. Да и то, нет никакой гарантии, что мы не прорвемся.

От услышанного Татьяна потеряла дар речи, и только рот в изумлении приоткрыла. Глеб тихо засмеялся и негромко спросил:

– Дедушка волнуется от вашей телеграммы. Как здоровье бабушки?

– Бабушка все хворает...
– С трудом выдавила из себя Соломаха и вдруг с силой ударила Львова в бок, - Как вам не стыдно меня так пугать?!

– А как вам не стыдно так пугаться?
– улыбнулся Глеб, ловко уклонившись от удара.

Татьяна все-таки проголодалась: поезд, которым она приехала - увы!
– не скорый и, тем более - не курьерский, так что вагона-ресторана в составе не имелось. Впрочем, далеко не во всех скорых и курьерских есть вагон-ресторан с дешевыми обедами для пассажиров третьего класса, а на дорогой обед ее скромные финансы как-то не рассчитаны. Поэтому она отказывалась от посещения вокзального ресторана больше для проформы, что разумеется не укрылось от Львова. Не слушая возражений, он взял девушку под руку и повел ее обедать.

Штурмовики разумеется последовали за своим командиром и смело уселись вместе с ним за стол. Официанты изумленно взирали на такое нарушение правил, хотя если вдуматься, то никакого нарушения и не было: нижним чинам дозволялось посещать рестораны, кафе, театры и прочие публичные места только с разрешения вышестоящего начальства, а раз начальство прямо здесь и сидит, значит - дозволяет. Еще больше удивлялась Таня, глядя на то, как спокойно и уверенно ведут себя унтер-офицеры в присутствии своего генерала. Так не бывает, просто не может быть!..

– Слушайте, - сказала она, оторвавшись от замечательно вкусной ухи.
– А вы - очень смелый человек.

Львов промолчал, но один из унтеров - ражий детина с тремя георгиевскими крестами на широченной, бочкообразной груди кивнул и пробасил:

– Верно, барышня. Храбрее нашего командира еще поискать. Да вдумчиво так искать придется...

– Ежели только, на приклад, с атаманом не равнять, - произнес другой, отрываясь от селянки.
– Хотя там судить тяжко, который храбрее...
– добавил он честно и снова занялся селянкой - только ложка замелькала.