Отмычка от разбитого сердца
Шрифт:
— Но тем не менее он сбежал? Сбежал. У меня ни разу ни один кабачок огорода самостоятельно не покинул! Если только ему кто-то очень помог!
Глаза администратора снова забегали.
Он побарабанил пальцами по столу и ответил:
— Ну, знаете, человеческий мозг — это такое сложное устройство! Допустим, лежал этот Прохоров пять лет без движения, и вдруг ему что-то кольнуло, он встал и ушел…
— И так вот запросто вышел из больницы и исчез в неизвестном направлении?
— Может быть, — хозяин кабинета пожал плечами. — Я вообще-то не врач, тем более не психиатр, я управленец… администратор…
— Я тоже не врач, — перебил его Николай, — но я носом чую, что у вас тут что-то нечисто!
Вдруг он замолчал и хлопнул себя по лбу.
— Как вы сказали?
— Я не врач — я администратор!
— Нет, раньше, перед этим! Насчет того, что он лежал без движения… сколько времени?
Хозяин кабинета снова заглянул в бумажку и повторил:
— Пять лет… после перенесенной тяжелой операции на мозге…
— Пять лет! — воскликнул участковый. — Вот оно!
Он замолчал на какое-то время, а потом спросил:
— А в тот день, когда у вас сбежал этот Прохоров, больше никаких ЧП в больнице не было?
— У нас вообще никогда ЧП не бывает, — мгновенно отозвался администратор, но глаза его при этом забегали пуще прежнего.
Он снова побарабанил пальцами по столу и проговорил, неприязненно поджав губы:
— Я вам уделил достаточно времени. У меня много работы. Я вас попрошу…
— Хорошо, — неожиданно легко согласился Николай и вышел из кабинета.
Он спустился вниз по лестнице, шевеля губами и явно что-то обдумывая. При этом задумался так глубоко, что прошел лишний лестничный марш и оказался в подвале. Придя в себя, Николай удивленно поднял глаза и увидел перед собой металлическую табличку с четырьмя зловещими буквами:
«Морг».
Он вздрогнул, хотел развернуться, но вдруг в голову ему пришла еще одна мысль.
— Надо бы проверить… — пробормотал участковый и толкнул металлическую дверь морга.
Внутри было так холодно, что изо рта Николая сразу же повалил пар.
Он огляделся.
Небольшая комната, где находилось несколько пустых каталок и запертых металлических шкафчиков, — вероятно, это была служебная комната перед самой мертвецкой.
В этой комнате никого не было, но из-за полуоткрытой двери в глубине доносились голоса.
Повинуясь своей хорошо развитой интуиции, Николай крадучись приблизился к двери и прислушался.
— А кто отвечать будет, ежели что? — говорил низкий, глухой голос. — Ты будешь отвечать? Пушкин будет? Доктор Зароев? Нет! Отвечать за все будет Константин, потому что я у вас крайний!
— Ну, Костя, — возражал второй голос, более высокий и какой-то дребезжащий. — Первый раз, что ли? Мы же с тобой люди опытные, чего нам бояться…
— Э нет, Вадик, одно дело — паспорта хроников зажмурившихся налево пускать, и другое дело — труп лишний у себя прятать! Трупы у меня все посчитанные, подотчетные, если будет какая проверка — мне мало не покажется…
— Да с какой стати кому-то надо жмуриков твоих пересчитывать? — снова вступил высокий голос. — Тоже мне, ценность большая! Я тебе говорю: еще день-другой подержи этого жмурика, а там мы его вывезем… ты же знаешь, на кладбище тоже договориться надо…
— Надо, надо! — передразнил его Константин. — Только мне ничего не надо! Кто рискует? Константин!
А кому денег ни шиша не платят? Опять ему, то есть мне!— Да не волнуйся ты! Мы тебе на той неделе непременно за все заплатим…
— Ага, заплатите! Ржавую копейку да ломаный грош… тут дело серьезное, покойника прятать — это серьезная статья, так что заплатить вы мне должны по особому тарифу…
— Да успокойся, Костя, не гони волну! — Дребезжащий голос стал угрожающим. — А то, сам знаешь… будешь нарываться — сам в холодильнике окажешься… у нас с этим делом очень даже просто…
Вдалеке хлопнула дверь, и в покойницкой наступила тишина.
Николай выждал еще минутку и вошел внутрь.
Здесь было еще холоднее, чем в «предбаннике». Просторное помещение было заставлено металлическими каталками, на некоторых из них лежали окоченевшие трупы, прикрытые простынями. Простыни были коротки, из-под них торчали синие босые ноги покойников с картонными бирками.
Посреди помещения, за обшарпанным столом, сидел, пригорюнившись, здоровенный детина лет сорока, в грязно-зеленом халате, с наголо бритой шишковатой головой. На столе перед ним стояла мензурка с прозрачной жидкостью.
Услышав шаги Николая, обитатель морга поднял голову и проревел тем самым низким басовитым голосом, который участковый слышал из-за двери:
— Вам здесь что — проходной двор? Что, обязательно всем надо в морг к Константину заглянуть? Не волнуйся, сюда ты всегда успеешь!
Не обращая внимания на такой нелюбезный прием, Николай подошел к столу, взял в руку мензурку и принюхался.
— Девяносто шесть градусов! — уважительно проговорил он, определив крепость по запаху.
— Ну, допустим! — Константин отобрал у него мензурку, не пролив ни капли, и залпом выпил.
Отдышавшись и занюхав спирт рукавом халата, поставил мензурку на стол и уставился на пришельца:
— Ну, девяносто шесть! А если здесь холодина, и жмурики вокруг — как прикажешь сушес… сущес… существовать? У меня, может, от таких условий труда постоянный встресс… то есть стресс, по-научному! Потому что холод собачий, а северных, между прочим, не платят! И жмурики вокруг…
— Неучтенные, — подсказал Николай.
— Чего?! — Константин поднялся из-за стола, оказавшись наголову выше участкового, и сжал пудовые кулаки: — Как это неучтенные? Почему неучтенные? У меня каждый покойничек как в армии — с документами и стоит… то есть лежит по стойке «смирно»! И ваще — кто ты такой? Чего тебе здесь надо? Шляются по больнице кто ни попадя…
Николай сунул под нос санитару свое удостоверение.
Тот, не успев даже толком его разглядеть, затрясся как осиновый лист.
— Говорил же я… — забормотал он, снова усевшись за стол и подперев голову руками. — Говорил, что если какая проверка — Константин крайним будет!
— Не хочешь быть крайним — признавайся! — проговорил Николай, склонившись над санитаром. — Суд учтет твою добровольную помощь следствию…
— Не хотел я его брать! — Огромный санитар захныкал как ребенок. — Говорил, что попадемся…
— Показывай! — потребовал участковый.
— Щас… мне только того… стресс снять…
Константин достал из ящика стола бутыль со спиртом, плеснул в свою мензурку и выпил. Затем с надеждой взглянул на Николая: