Оторва

– Оливия, привет! – позвал её мужской голос. Девушка остановилась между столиками и свысока взглянула на трех парней. Те улыбались ей с издевкой, с напускной дерзостью, изображая из себя крутых. – Составишь нам компанию, крошка?

Зная, что на нее обращено внимание многих гостей заведения, походкой от бедра она подошла к столику местных придурков и опустила на гладкую поверхность ладони. Оглядев каждого из них, она лениво улыбнулась и потянулась за полным смузи стаканом.

– Не против, если я попробую? – промурлыкала она, глядя на блондина с полными, как пельмени, губами. Мерзкая же у него физиономия. – С чем он?

Парень явно обалдел от столь пристального внимания роскошной девушки, которую знала вся деревня.

– …Да бог его знает, – нервно усмехнулся тот. – Фрукты какие-то. Ягоды. Хочешь, забирай мой. Я к нему ещё не притронулся.

Хмыкнув, Оливия набрала в рот побольше слюны и плюнула в стакан.

– Ещё раз хоть кто-то из вас, дебилов, назовет меня «крошкой», и я подпалю ваши дома, пока вы будете сладко спать. Теперь он стал вкуснее, – подмигнула она блондину и жестом руки приказала Алисе идти за ней.

3

Изображение с Аглаей Линдберг зависло и покрылось квадратиками. Возможно, что она уже не видела дочь, но Оливия продолжала счастливо улыбаться.

– Мамочка? – с деланной добротой спросила она. – Мамочка, ты здесь?

Экран потемнел, а через секунду высветилась долгожданная надпись: соединение прервано.

– Хочешь, позвони с моего? – предложила Алиса.

– Вот ещё! Разговаривать с мамочкой сущее наказание, – фыркнула Оливия, швырнув телефон на столик. Она сидела перед зеркалом и наносила макияж, когда её мамаше захотелось в очередной раз прихвастнуть красотами Кипра, Ниццы, Милана и ещё сотни роскошных мест, куда она уезжала исключительно со своими подругами. – Не понимаю, зачем она звонит мне?

Это был риторический вопрос, но Алиса этого явно не поняла.

– Она же твоя мама. И скучает по тебе.

– Она обыкновенная баба, которая ездит по всему белому свету, спит с мужиками, пьет дорогое шампанское и веселится на полную, пока её дочь вынуждена торчать в богом забытом месте.

Алиса часто заморгала.

– У твоей мамы есть любовник?

Оливия развернулась на крутящемся стуле и вальяжно опустила руки на кожаные подлокотники.

– И не один. Возможно, что они и спят все вместе. Одновременно, – усмехнулась Оливия, чувствуя себя взрослой и знающей.

– …А как же твой папа?

– А у папы любовниц ещё больше. А не разводятся они, потому что мама оттяпает огромный кусок имущества у папы, а он пока не придумал, как всё это дело обойти. И вообще, есть ещё я – его любимая дочурка, без которой он просто не может жить! – с сарказмом добавила Оливия.

– Но откуда ты знаешь об этом? – шепотом спросила Алиса.

– Папа слишком громко разговаривает по телефону. – Перекинув ногу за ногу, Оливия оглядела подругу. – Ты что, ещё девственница? Смотришь на меня так, будто я говорю тебе какие-то непристойности.

– Для меня это удивительно. Я всегда думала, что твой папа очень любит твою маму, а она…

– Наивная же ты, – засмеялась Оливия. – Миром правит секс, а не какая-то любовь. И ещё другая любовь – к единственным детям, которых они считают «цветами» их жизни, – снова сострила Оливия. – Так и что, ты уже была с парнем? Знаешь, что такое член в твоем теле? – нарочно спрашивала она, замечая, как краснеет лицо Алисы. – Или у тебя во рту?

– Я девственница, Оливия, – почти дрожащим голосом ответила она. – Мы с Ваней встречались всего две недели, а потом он уехал.

– Кто такой этот Ваня?

– Приезжий. Отдыхал здесь с семьей в июне.

– Пф! Я думала он взрослый! Милая, трахаться нужно с парнями постарше, а не ровесниками!

– Ты такая…смелая, – напряженно улыбнулась Алиса. – Ты всю жизнь прожила в столице, в огромном мегаполисе и много всего знаешь.

– Это верно.

– У тебя, должно быть, было много парней. А у меня всего-то Гриша Баянов и…Ваня.

– Вот же скукота. Самое печальное, что ты ведешь себя, не как взрослая восемнадцатилетняя девушка, а глупый четырнадцатилетний подросток!

– Мне ещё семнадцать.

– А я в шестнадцать уже потеряла девственность!

– Ты не рассказывала.

– Потому что твоя детская психика на тот момент этого бы не вынесла. У меня много подруг в городе, которые переспали с парнем и в пятнадцать. Ты, милая моя, засиделась.

– Не хочу с этим спешить. Я поступила в хороший университет. Может быть встречу там самого лучшего парня на свете? – улыбнулась Алиса, предавшись мечтам. Немного подумав, она тихонько спросила: – А это больно? В первый раз.

– Только не говори, что и все твои подруги тоже девственницы!

– Вообще-то да, – засмеялась Алиса.

– С ума сойти! Хочешь сказать, что местные парни не любят трахаться? Что с вами со всеми? – Откинув назад волосы, Оливия с деланной усталостью закатила глаза. Можно было подумать, что она собиралась в тысячный раз повторять одно и то же. – Это не так больно, как кажется. Потом вообще кайф.

– Сколько у тебя было парней?

– С которыми я спала? – Алиса молча кивнула. – Достаточно, чтобы понять, что секс прекрасен, а каждый член уникален. Ой, да брось краснеть! Зуб даю, как только ты переспишь с парнем, для тебя откроется мир, полный наслаждений. Правда, со второго раза. И потом ты не будешь падать в обморок при слове «член».

– Оливия, – смущенно улыбнулась Алиса.

– Член. Член! Член! – продолжала веселиться та. – Интересно, какой он у этого Макса? У него есть девушка?

– Сейчас не знаю. Он ведь живет в Москве. Немногим там удается задержаться! А Макс в университет поступил, работу нашел и, наверняка, очень скоро удивит всех нас своими достижениями. Потому что для него нет ничего невозможного.

– Мм, – задумалась Оливия. – А раньше встречался с кем-нибудь?

– Да. С Марией Новик. Они, кстати, были красивой парой. Жаль, что у них ничего не вышло. Оливия, ты мне так и не рассказала, как тебе удалось убедить его прийти сегодня?

– Не понимаю, почему ты так удивляешься? Неужели ты думала, что я не способна сделать первый шаг?

– Ничуть, – честно ответила Алиса. – Просто Макс… Он необычный парень, – с доброй улыбкой произнесла она. – Принципиальный. Целеустремленный. Он тот, кто будет до победного защищать родных и близких ему людей. Я это к тому, что Макар для него – лучик света. Помню, как-то раз со двора их соседей вырвалась огромная и чертовски злая собака. Макар гулял на улице с другими детьми, и эта псина набросилась на него. Макс выбежал на крики, оттянул эту собаку и с одного удара вышиб ей мозги. Хозяева подняли скандал, требовали компенсации, ведь это была какая-то породистая псина. А потом они все бежали из деревни так быстро, что одни пятки сверкали.