Отойти от пропасти
Шрифт:
Великий князь Владимир Александрович говорил осторожно и негромко, не отводя взгляда от задумавшегося царя. Будучи одним из самых влиятельных сановников в империи он при этом был умен, и при этом старался не проводить свои часы в пустом времяпровождении. И лучше других чиновников знал ситуацию в столице — и нагнетание революционной «волны» его порядком удручало. Потому как командующий гвардии он категорически отказывался отправлять ее на войну с Японией, рассчитывая на ее полки как на самую надежную опору престола, готовясь к худшему.
— Если мы отвергнем сей наглый демарш, то наш флот может быть разбит, а это означает неизбежное поражение в войне, и как следствие опять же грядет революция. Так что из двух зол нам придется выбирать меньшее, но конечный итог
Великий князь осекся, уткнувшись в это самое русское «но», однако справился с нервами и решительно продолжил:
— Но если став перед выбором позора и войны, предпочти первое, то в итоге получим и второе. Так что считаю, что демарш должен быть решительно отвергнут — нация пиратов не имеет морального права упрекать нас в пиратстве. Мы начали крейсерскую войну и блокаду японского побережья, и если отменим действия, то все сделают однозначный вывод — нас можно запугать, намекая, только лишь намекая на возможность новой «Крымской войны». С достоинством монарха и державы такое неприемлемо!
Владимир Александрович последние слова произнес торжественно, и чуть громче, подняв подбородок. И младший брат, словно перенимая от него эстафету, заговорил вопреки обыкновению напористо и решительно.
— Мы побеждаем в войне, это всем уже понятно. Маньчжурия освобождена от неприятеля, железнодорожное сообщение с Квантунской областью восстановлено. Фронт идет по реке Ялу, наши войска сильны как никогда, и при этом мы не проводили мобилизации, кроме Казанского округа и Сибири. Тихоокеанский флот изгнал вражеские корабли из Желтого моря, совершает набеги на японское побережье. Англия спасает своего союзника, тем более ее угрозы не больше чем блеф. Именно так мне видится вся картина…
Великий князь Сергей Александрович остановился, перевел дыхание — царственный племянник и старший брат слушали его внимательно, не отводя взглядов, держа в руках папиросы, но не курили их — только табачный дым сизыми струйками поднимался к потолку.
— Франция наш союзник, и если она откажется воевать с Британией, тогда все становится ясным с их «сердечным согласием» — нам в союзнических отношениях со страной, что якшается с нашим врагом, не быть…
— Вообще альянс с Парижем противоестественен — они нас хотят использовать в своих интересах. Именно Париж привечает наших карбонариев и больше других мечтает устроить революцию, всегда поддерживая тех же поляков. Думаю, мы сильно ошиблись, заключив с Францией военную конвенцию. Зато сейчас появляются доводы к ее разрыву. Так что ты прав, Серж — обойдемся без помощи галлов, с Вилли война нам не нужна. Дорого мы заплатим, воюя с немцами за чужие интересы, да тех же банкиров.
В Петербурге вот уже десять лет подспудно велась борьба между двумя «политическими» партиями — буржуазия и интеллигенция уповали на «альянс с Францией», видя в этом возможность проведения либеральных реформ по примеру республики, с упразднением самодержавия. А вот большая часть аристократии являлись традиционными сторонниками «драйкайзербунда». Сложившийся после франко-прусской войны «союз трех императоров» считался надежным основанием для мира в Европе. Ведь против объединенной силы Германии, России и Австро-Венгрии не могла выступить ни одна страна на континенте, ни даже найти союзников для этого самоубийственного шага. А потому англичанам и французам такая диспозиция сильно не нравилась, и они стремились внести в «союз» разлад.
— И главное — нам есть чем ответить Англии на ее беспримерно наглые притязания. Не думаю, что сил эскадр в Гонконге и Вей-Хай-Вее хватит, чтобы нанести нам сокрушительное поражение — адмиралы Алексеев и Матусевич, а также Сандро, недавно уверили, что «нового Абукира», которым нам сейчас вздумали угрожать, не выйдет. Наш флот прошел несколько сражений, мы провели для его усиления 2-ю эскадру. Корабли стоят за минными заграждениями, их прикрывают береговые батареи. Проложена железная дорога от Москвы до Дальнего, и главное — у нас в Маньчжурии многочисленная армия, сломившая неприятеля. И чего ей смогут противопоставить англичане — пяток индийских
дивизий сомнительной боеспособности. А Франция теперь воевать против нас не станет!Владимир Александрович этими словами решительно подвел черту, и окончательно стало ясно, что угроз «владычицы» морей не следует боятся. Прошли те времена, когда от малейшего неудовольствия «владычицы морей» ее парусные линкоры могли снести залпами европейскую столицу, как случилось с Копенгагеном. А теперь такое «занятие» даже для лондона крайне рискованно — угрожать стране имеющей самую большую армию в мире, в которой в мирное время служит свыше миллиона солдат.
— К тому же в ответ мы можем отмобилизовать войска Туркестанского округа, и силой оружия решить вопрос о принадлежности Персии. А после занятия владений шаха все станет ясно.
В голосе Владимира Александровича послышалась подспудная угроза, и отнюдь не пустая — марш русской армии на Индию всегда был страшным кошмаром для Лондона. Императора Павла I за озвучивание этого намерения и вступление в альянс с генералом Бонапартом даже убили, причем услуги заговорщиков были щедро оплачены английским золотом.
— Китайцы пропустят к Вей-Хай-Вею осадный корпус — да какая там осада — укреплений с суши нет, а пара батальонов не гарнизон. Так что базироваться английскому флоту придется исключительно в японских гаванях, а это вряд ли стоит тех затрат в случае даже гипотетической победы. Нет, не будут они с нами всерьез воевать, тем паче за японцев — кишка тонка, с бурами едва справились. К тому же Вилли в стороне не останется — ему усиление Англии на море совсем ни к чему. Так что Алексеев и Матусевич тут правы — большее, что случится, это демонстрация на Желтом море.
— Сделают десяток холостых выстрелов и уйдут, — негромко сказал московский генерал-губернатор, усмехнувшись, но тут же стал серьезным. — Единственное, в чем англичанка нагадить может, так это передадут японцев пять-шесть броненосцев с броненосными крейсерами, и все наши успехи и давешние победы пойдут коту под хвост…
— Зато народ мой поймет, кто реально за спиной врага нашего стоит, — неожиданно произнес молчавший до этого молодой царь, только внимательно слушавший своих дядей. — Так что в Дальний телеграфирую, чтобы на угрозы врага нашего не поддавались и российское величие блюли. А нападут, так отбиваться будем. Если Англия свои корабли японцам отдаст, то о том во всех газетах подданных оповестить нужно и броненосцы тоже надлежит прикупить, и за ценой не стоять — американцы и немцы продадут, им Британия поперек глотки стоит. А с послом я сам поговорю, о том как следует понимать их громогласные заявления.
Великие князья с удивлением посмотрели на племянника, обычно молчаливого в жизни. А тут прорезалась властность, царь проявил несвойственную для него решительность. А потому Владимир Александрович решил его в том всецело поддержать, и взять груз ответственности.
— Так и надлежит, государь. Только невместно тебе с послом говорить, я с ним встречусь на разводе гвардии. Выражу недоумение, и скажу, что хотя мы мобилизацию не объявляли, но еще десяток дивизий к тем тридцати, что у нас есть в Маньчжурии, легко отправить можем. Мы на японцев не нападали, азиаты первые решились, и пусть дают за свою дерзость полную сатисфакцию. И поспрашиваю про их «Антанту», пусть крутится как уж под вилами. Не нравятся мне соглашения, что за нашей спиной Париж заключает — с такими союзниками и врагов не нужно, они и так ими являются.
Последние слова великого князя Владимира Александровича прозвучали первым колокольным перезвоном по франко-русскому альянсу. Он бы их никогда бы не озвучил, если бы Российская империя сейчас терпела неудачу за неудачей, поражение за поражением…
Падение Порт-Артура стало прологом к «Кровавому воскресенью» 9 января 1905 года — а страна, в которой идет революция, победить уже не сможет…
Глава 26