Отпетые мошенники галактики

– А это приёмчик с Гальпеи, где бродят стада разумных родендропов, - сказал Гарри, к чести его будь сказано сноровисто уворачиваясь от смертельного удара в висок.

Удар, конечно, был мой. Потому Гарри решил отыграться, сделав попытку нанести не менее опасный для меня удар в область шеи. Этот удар, произведённый мастерски Гарри, мог свалить с ног сразу шесть человек. Как поодиночке, так и скопом. Но не меня. Я спасся, вовремя уклонясь.

– Один - один, - соврал Гарри.

Мы обменялись еще парочкой крепких, увесистых тумаков. От одного из них у меня брызнули искры из глаз, а Гарри проглотил свой знаменитый алмазный зуб, в котором к тому же размещалась его весьма популярная в галактике шпионская рация. Популярность рации Гарри базировалась на её способности передавать только с помощью точек и тире – азбуки Морзе - симфонии как Шопена так и Бетховена, как Чайковского, так и Баха. Об эстрадной музыке я уже не говорю.

Потом я саданул шефа в промежность. Да так, что у меня хрустнуло в колене.

Каково же было Гарри?

– Ай, ай!
– вертелся волчком шеф, напоминая в эти минуты динамомашину, вырабатывающую электроток для телепортационного портала Марс-Юпитер.
– Мерзавец!
– верещал он, кривясь от боли.
– Это же самый запрещенный в галактике прием! За него в прошлом световом году сажали на аннигиляционный стул!

– Но ты сам как-то говорил, - отдувался я, пользуясь моментом, - что в реальной, боевой обстановке для агентов Лиги запрещены только ограничения.

– Нельзя мои дурацкие инструкции воспринимать буквально, - проревел шеф запальчиво, но тут же осекся. – В спарринге со своим любимым шефом, прямым и непосредственным начальством, так сказать, следует быть поаккуратнее, - добавил он уже спокойнее.

И вот тут Гарри удивил меня окончательно.

Внезапно, как-то подленько и злобно хихикнув, он наклонился и вытащил из штанов кусок бронепласта, который предусмотрительно запихал туда еще до начала битвы.

Выходило, я только зря покалечил ногу, которая теперь саднила и болела.

И тогда я сказал сам себе: ну, Сэм, другие пусть как хотят, но с тебя довольно. Тебя обвели вокруг пальца. И вообще, всё то время пока я дрался всерьез, Уорхол валял дурака!

Само собой, изворотливость Уорхола общеизвестна. Сколько я его знаю, он никогда не мог обойтись без всех этих своих хитроумных штучек-дрючек. Однако, теперь шеф превзошёл самого себя.

Да что там говорить. Коварный тип, скажу вам, мой шеф. Но вы и сами убедитесь скоро в этом.

– Ты лживый хитрец, Сэм, - объявил Гарри громко и несколько театрально, не забывая при этом бодро подпрыгивать, изображая из себя Майкла Зубодробильщика на ринге, как я знал – кумира Гарри.

Теперь он наступал на меня напористо и нагло, словно сошедший с ума инопланетник-ландскнехт, осаждающий непокорную планету.

Естественно, в стиле Уорхола валить с больной головы на здоровую.

– Лживый и хитрый?
– переспросил я, задыхаясь от возмущения. Хотя я, конечно, знал, что даже по самым скромным прикидкам генерал прав.
– А сам ты какой? – огрызнулся я, слегка пятясь и в то же время, как бы ненароком, нащупывая в кармане флакон с ядовитым песком, который по случаю приобрел на Ганимеде.

Как раз то самое, что как нельзя лучше, годилось для глаз Гарри в данной обстановке.

Я чуть ли не с любовью гладил флакончик, одновременно отыскивая пальцем кнопочку, приводящую в действие пружинку разбрызгивателя. И уже собирался опробовать адскую машинку в деле, когда Гарри внезапно навернул меня по башке пластилитовым поленом.

До того негодяй прятал его в рукаве. Такого фокуса от шефа даже я не ожидал. Из чего заключил, что не мешало бы Гарри переквалифицироваться в циркового жонглёра, а сам бы я неплохо смог заработать на Гарри, талантливо продюссируя этого непревзойдённого актёра. Но такие мысли пришли в голову позже, а тогда все перевернулось и поплыло перед глазами Хитрого Лиса.

Glava lV.

Полуоглушенный, обманутый, ничего не видя перед собой, так как, вдобавок ко всему перед глазами замелькали багровые пятна, я стал кружить на месте на нетвердых ногах, пока не врезался в угол того самого склада, о котором упоминал выше.

Может быть, сперва ничего не произошло лишь потому, что склад ничего такого и не ожидал.

Засмотревшись на нашу нешуточную возню, это почтенное во всех отношениях строение, возможно, малость прикорнуло, вспоминая те славные денёчки, когда оно было молодо и крыша его не протекала.

Но потом, строение, видимо, спохватилось, вспомнив сколько ему лет и тут же, устыдившись этой своей непонятливости, принялось рушиться.

Здесь к месту будет сказать, что стены склада воздвигли еще гвардейцы Наполеона 30-го во времена освобождения последним золотых запасов отсталых звёздных миров от ига владельцев этих запасов. То есть, здание было старинным, а миры назывались отсталыми. И называлось всё так потому, что у миров тех не были ещё экспроприированы их отсталые золотые запасы более передовыми, развитыми мирами.

В какой-то момент стена здания скрипнула, затрещала и блямкнулась на землю. И хорошо приложилась. Так, что гул пошел гулять по окрестностям, распугивая местных трёхрогих коров и ихних весьма набожных и суеверных электронных пастухов.

Не знаю, слышал ли Гарри, что-нибудь о Наполеоне 30-ом и наполеонизме, как распространённом явлении вообще. Ведь старый прохиндей никогда не читал книг. Думаю, что никаких. Насколько мне известно, читал Гарри только доносы-фальшивки, что строчили и строчат ему повсеместно и отсылают на адрес Гарри наложенным платежом его вездесущие шпики, шпионы и агенты.

Гарри не интересовался историей. Не интересовался ею даже в том случае, если эта история являлась частью его биографии. И, тем не менее, стена, слепленная из свинцовых кирпичей и, несомненно, являющаяся исторической ценностью, рухнула.

Причем, прежде чем упасть, стена, вы не поверите, прицелилась. И лишь затем хлопнулась. Прицелилась в Гарри, придавив ублюдка, как мне того и хотелось.

Гарри ничего не успел возразить.

Он даже не сделал мне прощального жеста из поглотившей его груды кирпичей.

Но я не осуждаю Гарри за неразворотливость. Подумайте сами, как бы Гарри сумел сделать этот долбанный прощальный жест имея два центнера свинцовых кирпичей на плечах. По одному на каждое. Ещё кубометр таких же первосортных, старинной выделки кирпичей вообразите себе на голове Гарри.

Мне показалось, что Гарри - кердык. Хотя я и отнёсся к этому спокойно.

Не жить же ему вечно.

Мне же этот человек сказал перед тем как вручить душу своему сатанинскому богу:

– Ну, Сэмюэлюшка, конец мой пришёл. Прощай, малыш, ты мне нравился.