Отпуск с прокурором

«Ты — следующая, ты — следующая, ты — следующая…» — летит эхо воспоминаний.

— Девушка!

Вздрагиваю, оборачиваюсь. Один из фитнес-тренеров озадаченно потирает подбородок.

— Пожалуйста, сбавьте ритм, а то у меня такое ощущение, что груша сейчас оборвется.

Пытаюсь выровнять дыхание, отшатываюсь от мишени.

— Да, простите… — неуверенно бормочу под веселые смешки качков, отжимающих вес. Сажусь на лавку и пью воду из бутылки.

Я едва выжила. Долго пролежала в больнице, но зрение восстановить не получилось. А ещё эта пометка «ПТСР»… Похитителей не нашли. Дело подозрительно быстро закрыли, следователя уволили, чем обрекли меня на постоянный страх снова оказаться в лапах у человека, чей голос мне так запомнился.

Можно было бы уехать обратно в родной поселок городского типа, да там у меня никого не осталось — ни родных, ни друзей.

Я прошла переквалификацию, лишь бы остаться причастной к тому, что всегда так нравилось мне.

Ведь, пока я работаю в прокуратуре, я в относительной безопасности. Последние три года так и было: оставшийся на свободе похититель меня бы ни за что не узнал. Разве кому-то захочется похищать замухрышку, поселившуюся в архиве? И если бы новый прокурор не вырвал меня на свет, не выставил на всеобщее посмешище, все бы и дальше было в порядке. Жила себе мышка-замухрышка в отделе на цокольном этаже, никому была не интересна, а теперь моя маскировка сыграла против меня.

И после всего ему надо, чтобы я пошла с ним на приём! В груди пылает негодование. Так бы и врезала Ключникову по его красивой физиономии за его упорство!

— Ася, подойди сюда, — зовет меня комендант, когда я прохожу по холлу в сторону лифта.

— Что там, Глафира Аркадьевна?

— Посылка. Курьер доставил.

— Мне? Посылка?

Она улыбается, пожимает округлыми плечами и протягивает мне пакет из магазина женской одежды.

И я вдруг понимаю, что это от прокурора. Платье для завтрашнего приёма. Сердце сжимается в нехорошем предчувствии — я не хочу идти на приём!

Но стоит представить голубые глаза Ключникова, и сердце начинает биться так сильно, что мне трудно дышать. «А вдруг ещё не поздно все изменить? Вдруг для Аси и Лёвы в этом мире ещё есть место?» — пылают мысли безумной лихорадочной надеждой.

Поднимаюсь в свою комнату, оставляю пакет с платьем на комоде и иду в душевую. Долго принимаю душ, пытаюсь собраться с мыслями.

Выбираюсь, проскальзываю в комнату и осторожно открываю пакет.

Вечернее платье-миди со стразами заставляет меня затаить дыхание. Едва дышу от восторга. Как же давно я не примеряла ничего подобного!

Тщательно вытираю волосы полотенцем, примеряю платье, кручусь перед зеркалом. Прежняя Ася, восставшая из пепла, стоит передо мной в тесной комнатушке. Очки сброшены, шрамы надежно спрятаны под дорогой тканью платья. Не могу удержаться, рука тянется к маленькому флакончику мужской туалетной воды, которую я тайком купила в магазине.

Вдыхаю аромат и прикрываю глаза. По коже летят мурашки.

«Ничего же не случится, если я один раз схожу с прокурором на приём? — уговариваю себя. — Кому есть дело до того, что произошло три года назад? Если похитители живы, они вряд ли вспомнят мое лицо. Такое только в кино бывает».

Глава 5

Прокурор

Когда я подъезжаю к родительскому дому, там аншлаг. У входа в дом не припарковаться: все места заняты автомобилями гостей. К гаражу не подъехать, там тоже успели поставить машину.

Пару минут я кружу по улице, а потом мне удается приткнуть «Мазду» на парковочном месте у соседей.

Поправляю форму и захожу во двор. Здесь все преобразилось. Лужайка сияет, из невидимых колонок льется приятная музыка, небольшие круглые столы сервированы по высшему разряду, повсюду снуют официанты, в руках у них подносы с шампанским и легкими закусками. Публика на взводе: дамы в красивых вечерних платьях игриво улыбаются и пьют шампанское, их спутники в костюмах галантно беседуют о делах. Что-что, а грандиозные приёмы моя мама устраивать мастер! Вот и сегодня постаралась.

— Лев! — слышу голос брата Степана и останавливаюсь. Оборачиваюсь и тут же попадаю в его крепкие объятия. После моего возвращения в город мы ещё не успели встретиться, и теперь Степа хочет реванша.

— Ну, привет, поближе, — ехидно ухмыляюсь: за время нашей разлуки брат успел набрать лишние килограммы, и это весьма заметно.

— Наташа тебя хорошо откормила, — подмигиваю ему. — А как же качалка? Как твои обещания никогда не набрать лишнего?

Степа смеётся.

— Брат, женишься и догонишь меня, поверь. Кстати, мама, похоже, добралась до твоей персоны. Сказала, что ещё одной свадьбы по любви она не вынесет. Ты обязан жениться по расчету. Претендентка на твою фамилию уже прибыла, так что будь осторожен.

Я морщусь.

— Заканчивай стебаться! Это ты посоветовал маме нанять детектива, чтобы проверить на вшивость дочь ее подруги?

— А то! — хохочет брат. — Не представляешь, до чего забавно было наблюдать за бедолагой, который парился над отчетом для матушки! Знаешь же, какая она придирчивая!

— По мне, так самая глупая затея из всех твоих грандиозных идей. Даже обсуждать это не хочу. Лучше скажи, где твои спиногрызы? Мне не терпится потискать племянников.

Я высматриваю его пацанов-погодков Макара и Илью, которых видел в последний раз три года назад, когда крестили трехмесячного Илюшу.

— Мальчишки в доме, с Наташей. Она помогает маме. Кстати, ты в курсе, что папа привез бабулю?

— Софию? Сто лет ее не видел! Ладно, пойду переоденусь. А то здесь, судя по всему, дресс-код, в который не вписывается моя форма.

— Лев, тебе можно быть в чем угодно, мама же устроила праздник в твою честь, — летит мне вслед. Степан многозначительно приподнимает бокал с шампанским и едва скрывает ехидную улыбку. — Кстати, будущая госпожа Ключникова уже интересовалась у меня твоей персоной.

Брат замолкает: его отвлекает один из партнеров отца.

Я закатываю глаза и спешу покинуть лужайку до того, как в мои объятия упадет пресловутая будущая госпожа, изученная частным детективом вдоль и поперек. Такая уж у меня семья: общение с родственниками подобно ходьбе по минному полю — никогда не знаешь, кем подложена граната и в какой момент она взорвется.

В доме прохладно. Блаженство! Какое же это наслаждение — подставить лицо под прохладные струи после трудового дня в адской жаре!

— Никогда не слушайте своего отца, он — мошенник. Все адвокаты — мошенники, уж поверьте своей прабабке, — слышу знакомый голос бабули, которая поучает спиногрызов Степана, и не могу сдержать улыбку. Бабушка в своем репертуаре. Выглядит она, как английская королева на приёме: в элегантном платье из светлой ткани, на шее и руках сверкают украшения, и даже летнюю шляпку не забыла надеть.

Ума не приложу, зачем отец привез ее в дом! Сколько себя помню, бабуля всегда была остра на язык, и после ее отъезда мама неделю мыла все углы с солью, чтобы изгнать негативную энергию. Уж не знаю, чем бабушке насолили адвокаты, но ее едкие замечания всегда доводили нашего отца до белого каления. Надо сказать, что бабушка София была единственным человеком в семье, от которого в детстве я не ждал подвоха. Она, конечно, весьма жестко рубила правду-матку оппоненту в глаза, но за спиной — никогда. А ещё она любила мои стихи.