Отпуск строгого режима

Затем Валет вспомнил, что Элеонора часто с кем-то разговаривала по-турецки. И в журнале звонков среди последних принятых и набранных номеров Валет рассчитывал нарваться на того, кто ему был нужен. Хотя некоторые номера были засекречены.

— Так, звони по этому телефону. Если базарят по-турецки — трави нашу фразу. Если нет — отключайся.

Валет набрал номер.

— Алло! — начал Борода и тут же замотал головой.

Валет положил трубку:

— В чем дело?

— Баба трындит.

— Баба… Ладно, давай следующий номер, — Валет набрал.

Борода послушал и перевел:

— Абонент недоступен.

— Так, а теперь этот.

— Алло!

Борода наполнил легкие воздухом и одним духом выпалил:

— То, что вы ищете, — у меня. Если с девушкой хоть что-нибудь случится, вся информация будет в Интернете. Я перезвоню.

Мужик на том конце забеспокоился, сильно занервничал:

— Эй, кто говорит? Кто это? Что происходит?

Валет махнул рукой, и Борода положил трубку:

— Кажись, не тот. Что, вообще не врубается? Левый мужик.

— Хер его знает, — пожал плечами Валет. — Слушай, давай теперь то же самое скажи той бабе. А потом Костян вскроет засекреченные номера и все встанет на свои места.

— Так чего я тут язык ломаю? Пускай твой Костян и вскроет. Ломаем Марусю…

— Это чтобы Элеонору в данный момент не трогали и спала она спокойно. Понятно тебе? Сам до этого довел.

— А-а… — протянул Борода.

— Звони бабе!

В это время телефон в руке турка-месхетинца затрепетал. Валет глянул на высветившийся номер — как раз это был номер той женщины, на которую в первый раз нарвался Борода.

— Ответь.

Борода нажал на изображение зеленого телефончика. В трубке раздался мужской голос, говоривший по-турецки:

— Откуда у вас этот телефон?

Борода растерялся, вылупил глаза на Валета.

— Говори, — прошептал карманник. — Фразу говори.

Борода, как пономарь, монотонно проговорил:

— То, что вы ищете, — у меня. Если с девушкой хоть что-нибудь случится, вся информация будет в Интернете. Я перезвоню.

— Ваши условия! — грозно проговорила трубка.

Валет скрестил ладони.

Борода, у которого пот выступил на лбу, быстро отключил телефон.

Валет выхватил аппарат, достал батарейку.

— А теперь рвем когти!

— Куда?

— В Анталью!

Компаньоны пошли пешком к центру города. Шли долго. Звезды алмазными горошинами светили над головой. С пронзительным писком во мраке ночи проносились летучие мыши. Шаги компаньонов гулко раздавались над мостовой.

— Куда так долго чапаем? Что, не могли взять мотор на стоянке? — заныл турок-месхетинец.

— Борода, мы не борсетку у очередного пузана украли. Мы, вернее, ты у местной мафии украл то, за что в ванну с серной кислотой бросают, чтобы ни одна клетка твоего глупого мозга не выдала информацию из этого ноутбука. Они все ближайшие стоянки прочешут, таксистам, если надо будет, битой ребра переломают, чтобы узнать, кого и куда они сразу же после нашего звонка на пляже отвозили. И полиция, я чувствую, с ними повязана.

— Японский городовой! — схватился за голову Борода.

— А ты думал, шутки. Это ты хотел со мной пошутить. А здесь «братки» шутить с нами не будут.

В центре Сиде, где тусовались группки туристов, подельники сделали вид, что только что вышли из бара, поймали мотор.

— В Анталью, — сказал Борода.

— Двести баксов. Ночь на дворе, — сказал таксист.

— Сотня, — буркнул Борода.

— Сто пятьдесят.

— Сто двадцать пять, — снизил цену Валет.

— Едем, — согласился таксист.

Компаньоны забрались в автомобиль, шеф дал газу.

Желтый «Рено», сияя ослепительными фарами, «поплыл» по шоссе на север, к Анталье.

26

В горах, поросших лесами, километрах в сорока от моря, на берегу изумрудного водохранилища пряталась в тени средиземноморских сосен аккуратная вилла с плоской крышей, зарешеченными окнами, тарелками спутниковых антенн и отличной системой видеонаблюдения.

В этом месте редко бывает зной: горный воздух, лес — все это не дает солнцу раскалить землю. По ночам в этих местах довольно прохладно, хотя обогревательных приборов на вилле не использовали. Разве что в зале держали красивый камин в староанглийском стиле.

Эта был самый любимый загородный дом господина Кылыч-Арслана. Именно сюда поздно вечером привезли Элеонору.

— Проходи, пожалуйста. — Хозяин виллы первым вышел из автомобиля и радушно пригласил девушку в свои владения, показывая открытой ладонью на входные двери. — Башкурт, остаешься со мной, а вы с Балабаном, — господин Кылыч-Арслан обратился к водителю, — отправляйтесь в наш «отель».

— Как скажете! — учтиво проговорил водитель.

Черный внедорожник отполз от стоянки, и его габаритные огни вскоре скрылись на дороге за деревьями.

Господин Кылыч-Арслан провел гостей в каминный зал, где уже пылали и трещали поленья, объятые веселым пламенем.

— Уютно, не правда ли? — Хозяин виллы вопросительно и вполне дружелюбно посмотрел на Элеонору.

— Да, неплохо! — согласилась девушка.

— Прошу присаживаться. — Господин Кылыч-Арслан показал на удобные кресла вокруг круглого журнального столика, отполированного так, что в него можно было смотреться как в зеркало.

Башкурт тут же плюхнулся в кресло и шумно вдохнул воздух, показывал, что старается скрыть свое недовольство.

— Садитесь, не стесняйтесь. Кофе или чаю? — предложил «финансист».

— Чаю. Уже поздно для кофе, — сказала Элеонора.

— А мы можем пить кофе и по ночам, — улыбнулся хозяин виллы.

— Мне воды холодной, в горле пересохло, — сипло проговорил Башкурт.

— Сейчас все принесут, — заверил хозяин виллы.

И на самом деле, через пару минут бесшумно появилась девушка в традиционной турецкой одежде для дома: бело-голубых шелковых шароварах и желтой свободно облегающей рубахе, тоже из шелка, по краям обшитой искусным орнаментом. На ногах — кораллового цвета кожаные туфли ручной работы, которые с древних времен мастеровые люди шьют в Дамаске. На туфлях строчки и аккуратная пряжка сияли золотом. Служанка принесла медный поднос с бокалом воды, двумя фигурными стеклянными стаканчиками, похожими на среднего размера рюмки для крепких напитков. В рюмки был налит чай цвета коньяка. Рядом лежали крохотные булочки, пропитанные различными фруктовыми сиропами.