Отпусти меня 2

— Я?! — поражаюсь себе. Не верится, но Роман не комментирует.

— Итак. Я не против отдыха и расслабления, но либо ты делаешь это дома, либо вместе со мной, — тон меняется на холодный.

— Я не сделала ничего плохого.

— Нет, но это не обсуждается. Ты не умеешь пить, — отрезает Роман. — И второе, начинай готовиться к свадьбе. У нас осталось мало времени, — говорит так, словно отдает команду, и покидает спальню.

ГЛАВА 9

Елизавета

Наш организатор свадьбы – красивая, милая женщина. Такая светлая, воодушевленная и зажигательная. Она уже час рассказывает мне о разновидностях арок, а мне даже становится стыдно, что я ее не слушаю. Точнее мне все равно, какая будет арка: состоящая из свежих цветов или из искусственных. Как безразлично и то, какое на мне будет платье. Я выбрала первое попавшееся, как и все остальное.

— Я бы посоветовала что-то такое, — женщина указывает в каталог. — Не прямо точь-в-точь; естественно, эксклюзивное.

Как они любят «эксклюзив». Получают удовольствие от того, что кто-то создаёт только для них и, не дай бог, это где-то повторится.

— Пусть будет такая, — безучастно соглашаюсь и отворачиваюсь к окну.

— Простите, Елизавета… — мнется женщина. — Если вам что-то не нравится, вы говорите.

Вздыхаю, натягиваю улыбку и поворачиваюсь.

— Нет, вы прекрасно справляетесь с работой.

— Тогда давайте выберем скатерти.

Боже.

Скатерти…

Никому нет дела, какие будут скатерти. Нас отвлекает Марина, она проходит мимо столовой, заглядывает мне в глаза и сочувственно улыбается.

— Злата, у вас очень хороший вкус и, думаю, большой опыт.

— Да, я работаю в этой сфере уже семь лет, готовила свадьбы для четы Мишиных и для…

— Злата, — перебиваю ее я, не желая слышать фамилии, которые мне ни о чем не говорят. — Я доверяю вашему вкусу. Давайте вы сами все выберете и сделаете так, как считаете нужным.

— Но… эм… — женщина теряется. Наверное, я первая невеста, которой все равно. — Давайте выберем хотя бы стиль, палитру…

— Постельные тона подойдут, что-то сдержанное.

— Хорошо. А может, в греческом стиле?

— Может… Делайте, как считаете нужным. А теперь простите, мне нужно идти, — встаю, протягиваю женщине руку, намекая, что ей пора уходить.

— Спасибо за доверие, я вышлю вам на почту окончательный результат.

— Хорошо, — киваю и провожаю Злату на выход. Как только за ней закрывается дверь, облегченно выдыхаю.

Как и любая девочка, я мечтала о шикарной свадьбе. Но никогда не думала, что самое дорогое торжество не принесет мне удовольствия. Церемония через неделю, а внутри меня пустота. Калинина почти не бывает дома. Он постоянно работает. Я чувствую себя предметом мебели в этом доме. Вчера пыталась поговорить с Романом о моем возвращении на работу. Мне тошно сидеть в этом доме и ничего не делать. От этого мыслей в голове все больше, и они далеко не радужные. Но мне было категорично отказано. Во вселенной Калинина мне не нужна эта работа, я должна готовиться к свадьбе, а после продолжить учиться, развивая себя как личность. Все верно и рационально, в стиле Калинина – аж тошно.

Самое сложное было говорить с мамой, объясняя, почему больше не нужно платить кредит, и приглашая на мою скорую свадьбу. Она не дура, сразу поняла, что все ее долги оплатил мой жених. Пришлось объяснить, что непосильная сумма для нее – мелочи для моего будущего мужа. Но еще сложнее было убедить маму, что я «безумно влюблена», поэтому выхожу замуж за взрослого мужчину. Она звала нас в гости – нет, просто настаивала на знакомстве с будущим зятем, – чтобы понять, кому меня отдает. Но об этом не могло быть и речи. Да я и не просила Романа знакомиться с мамой. Не хочу. Потому что это не по-настоящему, не искренне, и мама сразу все поймёт. Я не смогу лгать, смотря ей в глаза.

Возвращаюсь в гостиную, падаю на диван, беру книгу, пытаясь читать. Но чтение уже не отвлекает. Чем ближе бракосочетание, тем сильнее зашкаливает волнение. И, к сожалению, это неприятное томление.

Откидываю книгу. Поднимаюсь, какое-то время смотрю в окно. Темнеет рано, а с наступлением темноты во двор выпускают собак. Огромных ротвейлеров. Забавно, в доме, который охраняют люди, бегают еще и собаки. И вот они носятся по двору и что-то вынюхивают. Игриво цапают друг друга, радуясь свободе. Но это все иллюзия. Здесь даже собаки живут по правилам Калинина.

Отхожу от окна. Прохожусь по гостиной. Я бы поставила пятерку с плюсом дизайнеру этого дома. Все лаконично, со вкусом. Много света и пространства. Но я никогда не понимала, зачем людям огромные дома, если их семья состоит из двух-трех человек. Что это? Мания величия? Это же просто красивые, дорогие стены. Холодные стены и никакого уюта. Но этот дом многое говорит о его владельце. Всего лишь статус и показуха.

Прохожу в холл. Единственная комната на первом этаже, в которую я не захожу, это кабинет Романа. Я была там только однажды, когда меня туда насильно притащили, в день моего несостоявшегося побега. Любопытство меня сгубит, но от скуки я толкаю дверь, и она поддаётся. Кабинет не заперт. Темно, и первое, что я ощущаю, это запах. Персональный холодный запах Романа, с нотками кожи и чего-то терпкого. Не знаю, где здесь включается верхний свет, открываю дверь шире, освещая кабинет, подхожу к столу и включаю настольную лампу. Оглядываюсь. Здесь тоже холодно. Сплошное дерево и кожа. Глажу ладонью сукно на столе. Сажусь в огромное кресло, откидываясь, и закрываю глаза. В кабинете все пропитано этим мужчиной – будоражит. Если отмести мои обиды, то господин Калинин очень привлекательный мужчина. Наверное, его любят женщины именно за холодность, мужественность, надменность, властность во взгляде и тяжёлую, давящую энергетику. А вкупе с внешностью и деньгами… он просто подарок для противоположного пола. Думаю, тысячи женщин согласились бы на любые его условия. Так почему именно я, черт его возьми?

Открываю глаза, поднимаюсь с кресла и покидаю кабинет. Даже без хозяина эта комната давит на психику, поглощая. Поднимаюсь наверх, прохожусь по коридору, я еще ни разу не была в спальне Калинина, и, естественно, первое, что я делаю, это нажимаю на ручку двери его комнаты. Заперта. Странно, кабинет открыт, а спальня заперта.

Есть ещё одна лестница, ведущая в мансарду. Марина говорила, что там только ее мастерская. Я знаю, что женщина сейчас в своей спальне, слышу ее передвижения и звук музыки. Во мне просыпается любопытная девочка, которая на цыпочках крадётся наверх.

Марина словно не из этого века, даже не из этой вселенной. Она кто-то выше. Нереальная, будто сошла из фэнтезийной книжки. Очень закрытая женщина. Кажется, она живет в своей параллели и выходит в реальный мир только для того, чтобы поесть и перекинуться со мной парой фраз. Я даже не знаю, сколько ей лет. Ее образ и шрамы стерли возраст.

Крадусь на цыпочках наверх, словно воровка. Я только посмотрю и уйду, обещаю себе. Очень интересно узнать, что она рисует.

Тут, и правда, только одна дверь и вряд ли она открыта, учитывая, что Марина никого не допускает в мастерскую, даже прислугу.

Нажимаю на ручку, и дверь, вопреки моим ожиданиям, открывается. Сердце стучит, как сумасшедшее, ладошки потеют, будто за этой дверью меня ждёт что-то ужасное.

Горит очень яркий дневной свет. Ничего ужасного, никаких трупов и чанов с зельем. Просто мастерская с треугольным потолком и большими окнами на пологих стенках. Мольберты, кисти, пахнет краской. Специальный стол, похожий на инженерный, большое плюшевое кресло, плед, пустые кружки, ее таблетки. Все стены завешаны картинами.

Смелею, прохожусь по комнате. На рабочем столе много листов с набросками платьев, юбок, костюмов, как у кутюрье. И это не современная мода со странными нарядами, а что-то очень красивое, неординарное и стильное.