Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Дегре произнес эти слова таким тоном, что мадемуазель де Фонтанж быстро бросила на него понимающий взгляд и нахмурилась в недоумении.

– Месье де ла Рейни ответственен за охрану правопорядка в Париже, – продолжил Дегре, – а я его представитель. Я молю вас, мадемуазель, давайте не будем терять времени. Отведите меня к постели этой несчастной молодой девушки.

Мадемуазель де Фонтанж дернула за шелковый шнур, висящий рядом с массивным камином, и почти сразу же появился паж.

– Отведи этого офицера полиции к мадемуазель Жакетте, – сказала она слабым голосом. Затем добавила, как будто в раздумье:

– Нет, я тоже пойду.

Мне хотелось бы присутствовать.

– Как вам угодно, – ответил Дегре. – На этот счет у меня нет распоряжения, мадемуазель, но если бы я имел честь быть вашим другом или советчиком, то я порекомендовал бы вам остаться здесь.

– Ах! – воскликнула девушка, вновь садясь в кресло с бахромой, из которого она только что поднялась. – Вы, что же, подозреваете здесь какую-то тайну?

– Моя работа – расследовать, а не подозревать, – ответил Дегре и пошел по коридору за пажом, оставив мадемуазель де Фонтанж смотреть ему вслед с выражением, как ему показалось, мучительной нерешительности.

2. Гвоздика

Жакетта, итальянская девушка, лежала в богато убранной, но мрачной маленькой комнате, ближайшей к спальне ее госпожи. Обстановка здесь была старомодной, на стене висела украшавшая ее уже лет сто темная шпалера с изображением охоты, выполненная в сине – фиолетовых и беловато-зеленых тонах: на ней через плотные заросли растений с огромными листьями и цветами стройные гончие преследовали исполинского тучного дикого зверя.

Хмурый свет мартовского дня рано ушел из этой комнаты, обращенной на север. Занавеси в ней были задернуты и зажжена лампа. Девушка лежала на узкой постели под балдахином из белой саржи с вышитыми рыжей и пурпурной шерстью цветами наперстянки и желудями. Рядом с постелью на коленях молилась монахиня в темном одеянии. В изножье стоял человек средних лет. Дегре догадался, что это доктор. В спертом воздухе висел тяжелый аромат благовоний.

Жакетта с закрытыми глазами лежала на спине, выпростав руки из – под белого шерстяного одеяла. На ее плечи был накинут белый меховой плащ, а ее черные спутанные волосы разметались по подушке.

Дегре посмотрел на доктора, тот поднял брови и покачал головой.

– Я пришел задать ей несколько вопросов, – прошептал агент полиции. – Вы, должно быть, месье Акен?

Доктор кивнул и тихо ответил:

– Я здесь по специальному распоряжению его величества, но я ничем не могу помочь. Это ужасное дело. Надеюсь, месье де ла Рейни предпримет все возможное, чтобы его раскрыть.

– Именно поэтому я и пришел, – по-прежнему шепотом подтвердил Дегре. – Вы, месье, осмотрели ее и оценили характер ее повреждений. Есть ли правда в ее истории?

Доктор, глядя опухшими и усталыми глазами из – за тяжелых очков, односложно ответил:

– Нет.

И затем приложил пальцы к губам.

– Мы так и знали, – сухо сказал Дегре, – но я должен выяснить все, что смогу.

– Ваше счастье, если она вам расскажет хоть что-то. Она умирает, ей осталось, должно быть, несколько часов, – произнес доктор, поклонился и повернулся к двери. – Я пришел по прямому распоряжению его величества и теперь должен дать ему отчет. Занимается этой молодой дамой один из докторов мадемуазель Фонтанж. Доктор Рабель.

– Тот, что преподает в Сорбонне и живет в Цветочном тупике? – спросил Дегре.

– Да, он самый. Он исключительно умен.

– Исключительно, – тихо согласился агент полиции, а про себя подумал:

«Конечно, они тут все знают друг друга».

Он подошел к постели молодой девушки и учтиво обратился к монахине, перебирающей четки из грушевого дерева и повторяющей молитву:

– Сестра, меня прислал месье де ла Рейни, генерал-лейтенант полиции. Не оставите ли вы меня на несколько минут наедине с мадемуазель Жакеттой?

Монахиня подняла голову, молча поклонилась и была уже готова покинуть комнату, когда вдруг из угла за кроватью, затененного балдахином, с оттенком сарказма донеслось:

– Не выйти ли и мне? Я отец этой несчастной молодой женщины, Агостино Малипьеро.

Дегре вздрогнул от неожиданности – этот человек был совсем незаметен в тени – но, не показывая удивления, холодно произнес:

– Пожалуйста, месье. Мне надо поговорить с вашей дочерью наедине.

– Кажется, она не в состоянии ни с кем говорить, – вздохнул итальянский аптекарь, поднимаясь. – Может быть, она умрет, так и не произнеся ни слова.

В этот момент девушка открыла глаза и медленно перевела горестный взгляд с отца на Дегре.

– Мадемуазель Жакетта, вы меня слышите? – спросил молодой агент полиции. – Я здесь, чтобы вам помочь. Мы хотим раскрыть причину несчастья, случившегося с вами. В королевском дворце не должны происходить подобные ужасные события.

Девушка пристально посмотрела на отца, который сухо заметил:

– Она может ответить на мои вопросы, но едва ли ответит на ваши.

– Пожалуйста, оставьте нас, – резко приказал Дегре, а затем снова обратился к девушке:

– Мадемуазель, думаю, вы уже получили последние обряды церкви, вы исповедовались священнику. Я не знаю, что вы сказали ему, но этого недостаточно. Вы должны доверить свои секреты не только Богу, но и мне, тому, кто представляет Его закон на земле.

– Да, да, я умерла бы более счастливой, если бы мы поговорили, – прошептала Жакетта с подушки и жалобно взмолилась:

– Отец, оставьте меня. У меня осталось так мало времени, позвольте мне распорядиться им на мое усмотрение.

Итальянец медленно и неохотно отошел к двери и, остановившись, скрестив руки, в занавешенном оконном проеме, заявил:

– Дальше я не пойду. Она мое дитя и страдает. У меня есть знания и право помочь ей. Только силой вы заставите меня покинуть ее комнату.

Дегре поколебался, потом решил уступить итальянцу. Попытка выгнать его привела бы к потасовке и скандалу, который стоил бы пациентке последних сил. По страшной перемене в лице девушки он видел, что почти, если не уже, опоздал.

Встав на колени на ступеньку кровати, он внушительно произнес:

– Мадемуазель, вскоре вы предстанете перед Господом. Сделайте это с чистой совестью. Сейчас, когда земные страхи уже не властны над вами, скажите мне правду – ради других, которым может грозить опасность.

– Ради других, – повторила девушка. Она попыталась повернуть голову и сесть, и Дегре осторожно приподнял ее, просунув руку под подушку.

– Я так мало знаю, – задыхаясь, произнесла она. – Мне никогда не говорили много. А моя госпожа не знает совсем ничего.

– Никто ее не подозревает, – ответил Дегре. – Скорее, мадемуазель, расскажите мне, что вам известно.

– Мой отец все еще в комнате? – шепотом спросила мадемуазель Жакетта. – Я не вижу, лампа такая тусклая.

– Ему нас не услышать, – прошептал Дегре. – Так вы боитесь именно своего отца?

Поделиться с друзьями: