Отравлен тобой. Искупление

Презираю.

И за это его упоминание моей машины, на которой мы со Стефой тогда встали на объездной трассе, я тоже его презираю.

Но на губы натягиваю холодную улыбку.

— Разумеется. Будет сделано. Ещё что-нибудь?

— Пока всё. К утру успеете приготовить наброски?

— Безусловно.

— Всё, Марианна... — Башкаев вытирает пот со лба. — Можешь приступать к работе. А то вечером ещё приём. Всё нужно успеть.

— Да. Я поняла.

Надеюсь, Север ощущает весь мой арктический холод?

Я снова поднимаюсь из-за стола и максимально вежливо киваю.

— Поздравляю с приобретением компании, Ренат Даниярович. Надеюсь, вы весь мир скупите и накажите всех своих врагов.

Резко разворачиваюсь и выхожу из кабинета под сдавленный писк Башкаева, и чувствуя тяжёлый взгляд в спину. Смотришь, Север? Смотри. Я непобедима. Никогда тебе не сдамся. Можешь хоть душу мне вырвать. Ещё раз.

И ничего, что слёзы текут, как только я оказываюсь за дверью.

И ничего, что ноги дрожат и слабеют.

И запах в моих лёгких сводит с ума.

__

Девочки, если получится, сегодня вечером ещё дам главу, если нет, то завтра две

Глава 5

Глава 5

Марианна

— Нехилую вечеринку он забабахал. Этот новый владелец, — Анька хлопает меня по плечу и трясёт перед лицом фужером с шампанским. — А ты чего такая хмурая? Статью устала набрасывать? Ты бы хоть пару бокальчиков игристого выпила, чтобы усталость сошла.

— Не хочу, — покачав головой, обвожу взглядом зал ресторана, который расположен на нижнем этаже здания, где находится наш офис.

Здесь Север решил закатить приём.

Как мило. Все в восторге. Кроме меня.

Сначала я вообще не хотела идти. С какой стати мне разделять всеобщее восхищение новым владельцем? Я-то знаю, кто он такой...

Но потом решила, что уехав, лишь покажу своё небезразличие.

Это всего лишь дурацкий приём. И Ренат не дождётся моего бегства. Не на ту напал.

Правда, настроение с каждым мгновением падает всё больше и больше. Ещё и Башкаев меня сегодня отчитал за "хамство, наглость и непрофессиональность". Я бы ткнула пальцем в настоящего наглеца.

— Ты типа не пьёшь вообще? Из тех, кто ведёт супер правильный образ жизни?

— Просто не хочу пить. Я скоро домой поеду. Лучше высплюсь, — безразлично пожимаю плечами.

Ничего я не хочу пить и есть, что оплатил Север. Лучше вон снег на улице проглотить.

— Слушай, Ань, пойду я выйду. Освежусь немного. Голова болит от шума.

— Давай. Только не мёрзни долго. Там вон какой снегопад поднялся.

Насчёт головной боли я не соврала. Пока иду к гардеробу, каждый шаг отдаётся резью в висках.

Это всё от переизбытка эмоций и нервного напряжения. Я устала постоянно искать взглядом Севера, боясь, что он неожиданно окажется где-то поблизости, и я не успею натянуть на лицо маску холодности.

Даже сейчас мои глаза шарят по залу, чтобы зафиксировать, где находится Ренат. И не находят.

Может, он уехал наконец-то?

Может быть мне уехать? Почему я вообще должна переживать, что он подумает?

Решит, что я сбегаю? Да плевать. Мне всё равно.

Забрав свою куртку, быстро натягиваю её на плечи и выхожу из душного шумного помещения на улицу. Снег крупными хлопьями кружит в воздухе и блестит в свете фонарей.

Я поднимаю голову вверх и делаю глубокий вдох морозного воздуха. Вот сейчас зима очень кстати. Север привёз с собой пустыню. Жару. Сухость во рту и жажду.

Мне стоит вызвать такси и просто свалить. Так будет гораздо лучше, чем мучиться ещё несколько часов. В конце концов, я понятия не имею, как долго ещё придётся терпеть его присутствие в моей жизни.

— Пустыня тебе больше к лицу, чем зима.

Знакомый голос ножом врезается в спину.

Я вздрагиваю, но не оборачиваюсь.

Вместо этого спокойно сую руку в карман куртки и достаю телефон. Открываю приложение и указываю точку для такси.

Не собираюсь ничего ему отвечать.

— Но и в снегах России ты очень красивая, Рин.

— Вы что-то хотели, Ренат Даниярович?

Хруст снега за спиной говорит, что он начинает двигаться в мою сторону. Каждый новый хруст — как разрыв моей ледяной блокады.

— Хотел? Да, — тихо отвечает.

Почему такая тишина вокруг? Будто всё застыло, замерло и замолчало. Будто мы на съёмочной площадке и режиссёр крикнул "тишина!".

Хруст раздаётся совсем близко. И мне кажется, что земля раскалывается на части под ногами. А затем моей шеи касаются горячие пальцы, и веки машинально опускаются.

— Здравствуй, хабиби...

Ни воздуха, ни сил, ни воли. Мигом ничего не остаётся. Из глубин души поднимаются барханы и закручивают вокруг меня песчаный вихрь.

Я не знаю, как мне удаётся что-то сказать. Во рту становится настолько сухо, что каждое слово будто с резью продирается на волю.

— Вы что-то хотели, Ренат Даниярович? — твержу то же самое.

Веки так и не открываются. А горячие пальцы все ещё обжигают кожу моей шеи.

— Я сделал тебе больно, хабиби...

— Вы много о себе возомнили, Ренат Даниярович. У вас нет надо мной такой власти.

Мой голос трескается.

Ненавижу себя за это.

— Вот как? А у тебя надо мной есть.

Наверное, такие слова мечтает услышать каждая женщина. Наверное, я бы мечтала их услышать, если бы всё было иначе... Если бы не было поздно...

Сердце замирает. Я нахожу в себе силы распахнуть веки и повернуться лицом к Северу. Лучше бы я этого не делал.

Он возвышается надо мной, освещенный светом фонарей и в хлопьях снега, которые ложатся на его тёмные волосы. Уставший взгляд пронзает насквозь. Мучительно хочется поднять руку и провести пальцами по морщинам вокруг глаз.

— Зачем ты приехал, Ренат? Ты ведь получил своё. Ты отомстил. Ты этого так хотел. Зачем ты здесь? Мы ведь оба понимаем, что это не совпадение...

Он молчит. Просто смотрит. И столько жадности во взгляде, будто он пытается запомнить каждую мою черту.

Пальто с высоким воротом смотрится на нём непривычно. Он совсем другой здесь, в снегах России. Не мальчишка со шрамами на спине, убегающий в пустыню от боли. Он именно Север. Он сам боль.