Отравленная роза

— Это безответственно, ты же не хочешь, чтобы студенты заразились, — уже с укором проговорил Альбус.

«Да чтоб они передохли». Больше всего он ненавидел собственную слабость и жалость, даже в такой глупой ситуации, как воспаленное горло и небольшая ломота в теле. Северус поднес кубок к губам, выпил и немного поморщился, жидкость обожгла воспаленное горло, однако буквально через полминуты на него снизошло облегчение, озноб прекратился, болезнь уходила, только как минимум четыре часа после приема нужно провести в постели, иначе состояние вернется. Пускай ему будет плохо потом, но он обязан вдалбливать материал тупоголовым ученикам, от которых ноль отдачи. Он же удавится у себя в подземельях! Если бы не трясущиеся руки и слегка заторможенное сознание от принятого зелья, можно было бы сварить еще что-то для больничного крыла. Перспектива лежать в кровати и смотреть в потолок не вызывала у Северуса никакого энтузиазма. Читать книги бесполезно – буквы поплывут перед глазами, поэтому лучше провести это время, занимаясь прямыми обязанностями, вести урок и стараться побольше дышать в сторону Гриффиндора, авось заразятся.

— Исключено, Альбус…

— Я уже позволил себе вмешаться, мой мальчик, взял на себя ответственность и перенес зачеты на послезавтра.

Глаза Снейпа расширились от гнева: какого черта старик о себе возомнил?

— Прости за крайние меры, но ты бы никогда не согласился, а насчет занятий у младших курсов, я послал письмо мисс Кэрроу, думаю, она сможет заменить тебя… – добавил Дамблдор, не капли не осознавая, что городит.

— Какого черта, Альбус! — злился от бессилия Снейп. — Вы не можете так поступить, она студентка и у нее свои занятия!

Заменить Снейпа! Где это видано?! Старик совсем умом тронулся? Северус окончательно вспылил, готовясь вывалить на директора котел гневных излияний, но собравшаяся мокрота в горле снова заставила его лицо покраснеть, и он содрогнулся в приступе сильнейшего кашля. Омерзительно чувствовать себя ослабленным и вешать на старосту свои обязанности, но, похоже, Дамблдор решил сделать все втихую, потому что уговорить всегда ответственного профессора зельеварения пойти на такой шаг было бы невозможно. Аллегра, конечно, справится с заданием, с её талантами, безусловно, это не составит никакого труда, только нужно ли ей это, кажется, голову девушки заботит совсем другое, например, мысли о следующем воскресенье. Снова возник вопрос: стоит ли говорить директору об этой проблеме, или нет?

Склеры глаз Северуса были совсем красными, он едва сдерживал приступы кашля и, несмотря на зелье, все равно чувствовал себя паршиво.

— Мисс Кэрроу зайдет после завтрака, чтобы получить распоряжения, а насчет шестых-седьмых курсов, Минерва проведет трансфигурацию вместо зельеварения, так что, Северус, этот день я настоятельно рекомендую провести в постели.

— Я вчера належался! — выплюнул Снейп, точно недовольный ребенок.

— Береги себя, — как ни в чем не бывало, произнес Дамблдор и развернулся, чтобы уйти.

— Альбус,— донёсся вслед охрипший голос.

Тот обернулся, кажется, он ожидал подобного.

— В это воскресенье Аллегра…

— Я знаю, у нас есть всего неделя на то, чтобы что-то придумать.

Во взгляде Северуса читалось удивление, впрочем, как и всегда, когда Дамблдор знал больше, чем от него ожидали.

— Я не могу выдать себя, — несвойственным ему голосом произнес Снейп. — Она не хочет принимать Метку, больше чем уверен, что она сбежит.

— Что ж, чего нельзя сказать о других детях, возможно, этот вариант правильный. Ты должен проследить за мисс Кэрроу, она сильно отличается от своих сверстников. Позволить ей бежать, наверное, лучший выход, – рассудил директор.

Поскольку Альбус сам был не уверен в своих словах, он ожидал вопроса от Северуса, который должен был непременно последовать:

— Альбус, вы понимаете, что Орден сможет защитить её.

— Но захочет ли она бороться? – и тут сам ответил на свой вопрос: – Не думаю... мы попробуем перетянуть её на свою сторону, однако не уверен, что она вообще хочет занимать чью-либо сторону.

— Вы рылись в её голове? — спросил Снейп, уже зная ответ.

— Я позволил себе это, и пока помыслы её непонятны. Она заметила моё вторжение и закрылась, Северус.

Тот все больше удивлялся за это паршивое утро. Он никогда не замечал за ней барьеров, но и никогда вероломно не вмешивался в её мысли, ожидая снова увидеть сплошную заинтересованность в учебе. Вот в чем дело! Так это был барьер, обманка, ловушка, на которую он попался! Дамблдор копнул глубже, и она почувствовала, прикрывшись более сильным щитом. Давить на её рассудок у Снейпа никогда желания никогда не возникало и, похоже, зря.

— Что конкретно вы узнали?

— Ничего особенного, все что успел – это увидеть злобу на весь мир, на всех окружающих. Ей тяжело, но излишняя скрытность дает почву для размышлений, не думаю что она…

— Нужно попробовать, Альбус, помогите ей.

Тот кивнул и улыбнулся.

— Мы сделаем все, что в наших силах, уверен, девочка сможет переоценить жизнь и встанет на верный путь, а если нет, думаю, сама справится.

— Но бежать слишком опасно, если её найдут…

— Думаю, у неё есть некоторые вразумительные планы, — проговорил Дамблдор и после очередного пожелания выздоровления скрылся в языках зеленого пламени.

Снейп остался в раздумьях. Чертов старик чего-то недоговаривает…

*

Страх, вот он, как на ладони, такой осязаемый и шероховатый, словно наждачная бумага. Неприятный терпкий привкус отчаянья. Никогда бы не подумала, что он посмеет рыться в моей голове! Не то чтобы неприятно, это попросту опасно, и в тот момент нужно было думать именно о Лили, хотя немудрено, что эти мысли преследуют меня с субботы. Не в первый раз я заметила странные ощущения в разуме, словно что-то заставляет переваривать одну и ту же фразу в голове по два раза, так было со Снейпом, когда я проводила у него в подземелье много времени и неосознанно начала закрываться. Затем узнала об окклюменции и занялась ей вплотную. Именно вчера на ужине я нашла источник давления. Альбус Дамблдор сидел за преподавательским столом, добродушно улыбался и смотрел на меня. Неосознанное закрытие мыслей — лишний повод для подозрений. Плохи мои дела. Если он не знает о том, что случилось в субботу с Северусом, тогда, возможно, удастся скрыть свои способности, однако мысли об Эванс определенно должны были его заинтересовать. С чего вдруг какой-то слизеринке думать о давно погибшей матери Гарри Поттера? Может ли он помнить столь давних учеников по именам? Это вмешательство не было поверхностным, он вторгся довольно глубоко, но не успел извлечь самое главное. Способности, искренне надеюсь, все еще находятся в секрете, только я уже ни в чем не уверена. Попасться на простых мыслях было бы глупо. Как это низко нарушать свободу мысли человека, пока еще ни в чем неповинного ребенка…

Мои подозрения окрепли и стали занимать гораздо большую нишу в сознании, когда этим утром в спальне оказался хогвартский домовик с письмом в руках. Надо сказать, его появление застало меня врасплох, и небольшое зеркальце в моих руках едва не достигло пола, чтобы там разбиться на кучу маленьких осколков. Однако ловкий эльф перехватил его и с поджатыми ушами вернул мне.

— Простите, мисс, что напугал.

Что нужно этому существу от меня в столь ранний час? Не дождавшись ответа, он осторожно продолжил:

— Вам письмо, — проговорил эльф и достал из-за пазухи желтоватый конверт.

Белое полотенце, служившее ему одеждой, едва не развязалось, но он успел подхватить края. Моей реакции на это не было, глаза застыли на письме, которого я ждала со вчерашнего вечера, не нужно было говорить, кто его прислал. Страх перед открытием… Но взгляд вернулся к домовику, уже завязавшему свою импровизированную тогу и осторожно смотрящему прямо на меня.

— Что-то еще? — грозно спросила я.

Тон наверняка напугал его.